Ученье – свет. Только объясните это темным - Велесова Светлана - Страница 46
- Предыдущая
- 46/104
- Следующая
Ника сжала четки в кулаке. Внутри нее все бунтовало против слов колдуньи. Она не верила, что все это происходит с ней. Привычные устои мира рушились. Родители, о которых она, оказывается, ничего не знала, старейшины, следящие за ней с самого рождения, словно она не человек, а продукт научного эксперимента. Окажись так на самом деле, она бы уже не удивилась.
Разбуженная колдуньей тьма набирала мощь и силу, смешивалась со светом внутри нее, но не вытесняла, а дополняла его. Белое и темное пламя бушевали, сплетаясь черно?белыми языками, обретая новую силу, стремительно заполняющую новый объем внутреннего резерва, открытый для нее Красиным.
За окном громыхнуло. Небо стремительно заволокло тучами, сверкнула молния, и ливень ударил в окна. С детской площадки послышался визг разбегающейся от дождя малышни. От особо сильного раската грома взвыли сирены автомобилей.
Настасья Валерьевна молчала, давая ей время подчинить новую силу, и Ника справилась. Постепенно буря за окном угомонилась. Ветер перестал срывать листья с деревьев, и тихий дождь забарабанил по подоконнику.
– И кто я теперь?
– Вероника Селезнева, студентка первого курса академии и моя ученица. Страшно?
Ника вяло улыбнулась:
– Не очень.
– Вот и славно. Теперь повтори за мной заклинание и можешь его опробовать, потом расскажешь о результатах.
Глава 12
Защиту она так и не поставила. Бросив на кухне четки, ушла из дома и теперь медленно брела под проливным дождем, то и дело поднимая лицо к серым тучам и позволяя каплям стекать по лицу. Рядом, такой же мокрый, брел Барбос. Пес не пожелал отпускать хозяйку одну и увязался следом.
Выбросив все тревожные мысли из головы, Ника наслаждалась шумом дождя, наблюдая, как ветер срывает пожелтевшую листву и швыряет ее в лужи. Подумаешь, ни темная, ни светлая. За ней всегда остается право самой выбирать, какой силой пользоваться. Прислушиваясь к себе, девушка все пыталась уловить изменения, произошедшие в ней из?за соприкосновения с тьмой, но пока ощущала себя такой же, как и прежде. Может, изменения придут вместе с обучением? Настасья Валерьевна пообещала, что теперь плотно возьмется за нее и эта история с амулетом не прихоть выжившей из ума колдуньи, а первый урок.
Ника вдруг поймала себя на мысли, что серьезно обдумывает идею кражи. Нет, так дело не пойдет. Тряхнув головой, она отогнала мысль заманить парня в подворотню, обездвижить и снять амулет с его шеи, предварительно нейтрализовав защитные чары – подобные вещи признавали одного владельца и так просто в другие руки не давались. Плохо, что он будет помнить обо всем, что случилось, и если Ника не хочет огрести кучу неприятностей, нужно придумать, как сделать так, чтобы парень сам захотел расстаться с артефактом.
Взяв Барбоса за ошейник, Ника прибавила шаг. Сейчас куда важнее придумать, с какой стати ей взбрело в голову напроситься в гости к Марии Николаевне. Интуиция твердила, что сходить непременно надо, но как вразумительно объяснить это женщине, чтобы ее не сочли сумасшедшей, девушка пока не знала.
Она проходила мимо витрин и невольно любовалась яркой рекламой продуктовых магазинов. Родилась идея купить чего?нибудь вкусного и заглянуть к маме Ярослава на чай. Тем более что бабушка Настасья выдала денег из Никиных же сбережений на починку двери и мелкие расходы.
В супермаркет не пошла – с собакой не пустят, а поводок она забыла дома – так что идея с тортом отпала как неосуществимая. Вместо него купила в уличной палатке шоколадное ассорти и пачку зеленого чая.
Подходя к нужному дому, Ника замедлила шаг. У подъезда Марии Николаевны стояла шикарная иномарка с тонированными стеклами. Двое рослых парней, чью военную выправку не могли скрыть никакие костюмы, стояли, облокотившись о машину, и внимательно смотрели по сторонам. Ника заметила у них наушники и микрофоны для поддержания связи. Серьезная охрана. Интересно, а где сам охраняемый?
Ника невольно выпрямила спину под пристальными взглядами парней, а затем столкнулась с выходящим из подъезда мужчиной. Высокий, поджарый, в дорогом костюме. Скупые плавные движения, словно ей навстречу идет не человек, а опасный хищник. Они синхронно обошли друг друга. Ника что есть силы вцепилась в ошейник зарычавшего Барбоса, спиной чувствуя, как незнакомец оглянулся. Пристальный взгляд языком пламени прошелся между лопаток, а потом резко отпустило. Хлопнули дверцы иномарки, и машина с тихим шелестом укатила.
Фу?у?ух, можно выдохнуть. Набрав номер квартиры и нажав кнопку вызова, Ника долго слушала гудки. Может, она пришла слишком рано и Мария Николаевна еще на работе? Хотя чутье говорило, что женщина дома. Попробовала позвонить еще раз и только с третьей попытки услышала недовольный голос:
– Кто?
– Мария Николаевна, это Ника.
Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. Дверь открылась, и девушка оказалась в полутемном подъезде. Женщина ждала ее у открытой двери квартиры.
– Да вы совсем промокли. Проходи, сейчас принесу чем вытереться. – Она посторонилась и быстро ушла в комнату за полотенцами. – Вот держи, хорошо разотрись сама и обсуши собаку, а я пока халат тебе поглажу.
Мария Николаевна выдала ей стопку полотенец, вернулась обратно в комнату и загремела, доставая утюг и гладильную доску.
– Не думала, что придешь.
– А я думала, вы меня не пустите. – Ника старалась говорить весело, хотя нутром ощущала напряжение, идущее от матери Ярослава. Неужели женщине так неприятно ее общество? – Может, я пойду? Вижу, вам не до меня.
– Да при чем тут ты…
Закончив вытирать себя и собаку, девушка сложила полотенца на тумбочке в прихожей – все равно они отправятся прямиком в стирку – и несмело вошла в комнату. Барбос сразу засеменил к балкону, с самым несчастным видом повесив уши, чем вызвал улыбку хозяйки.
– Я постелю ему одеяло в углу, не то простудится, лечи потом такую махину.
Барбос от радости, что его не прогоняют, завилял хвостом и весело залаял, а когда ему постелили под окном рваное ватное одеяло, свернулся калачиком и притворился спящим.
– Переодевайся и вешай свою одежду на сушилку, а я пока пойду поставлю чай.
Ей в руки лег еще теплый байковый халат в веселенький цветочек, и Ника только сейчас поняла, что действительно замерзла.
– Спасибо.
– Есть будешь?
– Буду.
Ника переоделась, развесила майку и джинсы сушиться, накинула халат и, захватив из коридора свои покупки, прошла на кухню.
– К чаю, – пояснила она в ответ на удивленный взгляд Марии Николаевны, смущенно ставя пакет с конфетами на стол.
Женщина улыбнулась:
– Спасибо, а то я опять забыла купить сахар.
На плите дожаривалась картошка с луком и порезанными колечками сосисками, шумно закипал чайник. Мать Ярослава резала крупными кусками свежий, с хрустящей корочкой батон. На этот раз молчание было уютным, но все равно чувствовалось, что женщиной владеет беспокойство.
Скинув кроссовки, Ника села на стул в самом уголочке и поджала под себя озябшие ноги, закутав их в халат.
– Вам помочь?
– Да уже все готово. – Мария Николаевна поставила на стол доску, тарелку с хлебом, заварила в кружках чай и положила горсть конфет в блюдце. Тут и картошечка дошла. Ее прямо в сковородке поставили на доску. – Тарелку дать?
Ника почувствовала, как от нахлынувших воспоминаний сдавило горло. Они часто с бабушкой так ужинали – вдвоем, без тарелок, прямо из сковородки.
– А можно так? – Она потянулась вилкой к сосиске и замерла, ожидая, разрешат – не разрешат.
Мария Николаевна улыбнулась еще шире:
– Конечно можно, меньше мыть посуды.
Но Ника чувствовала, что дело вовсе не в посуде, а в том, что женщине так же одиноко, и эта сковородка – единственное напоминание о семье, которой больше нет. А еще с их прошлой встречи у Марии Николаевны поселилась боль в груди, причем настолько сильная, что заставляла фальшиво улыбаться и изображать веселость, лишь бы это скрыть.
- Предыдущая
- 46/104
- Следующая