Прелюдия к Основанию [Прелюдия к Академии] - Азимов Айзек - Страница 18

• Предыдущая
• 18/90
• Следующая

– Поверьте мне на слово. Необычайно важно, чтобы эти люди имели общее мировоззрение, особое ощущение Империи. Этот социальный слой нельзя формировать только из уроженцев Трантора – в противном случае, это вызовет беспокойство Внешних Миров. По этой причине Трантор вынужден привлекать для этой цели миллионы представителей внешнего окружения. И как только они приобретут транторскую патину, почувствуют себя приобщенными к традициям Империи, осознают подоплеку происходящего – произойдет нивелировка их происхождения, культурных традиций. Именно это позволяет Империи поддерживать единство Миров. В то же время, для Внешних Миров немаловажно, что заметное число представителей официальных властей в их администрации – по происхождению и воспитанию – их люди.

И вновь Селдон пришел в замешательство. Он никогда прежде не задумывался над этим. Сомнения с прежней силой охватили его – возможно ли быть действительно крупным математиком, и ничего, кроме математики, не знать. Он задал вопрос:

– Все это относится к тривиальным знаниям?

– Думаю, что нет, – немного подумав, ответила Дорс, – На свете так много областей, что зачастую специалисты замыкаются лишь в своей сфере. Очевидно, это боязнь утонуть в обилии информации.

– Однако, вы-то знаете!

– Но это же моя специальность! Я историк, я изучала становление и расцвет Королевской эпохи Трантора – и именно эта техника административного правления привела к росту влияния, к расцвету и, в конечном итоге, переходу к Императорской эпохе.

Селдон подытожил, словно бормоча только себе:

– Как пагубна излишняя специализация… Она отсекает от знания участок за участком и оставляет его истекать кровью.

Дорс пожала плечами.

– Что можно изменить? Однако, послушайте – если Трантор намерен привлекать представителей Внешнего Мира в свои университеты, должен же он что-то дать взамен этого искусственно сооруженного, странного и чуждого им Мира. Я здесь уже два года, но все еще не смогла привыкнуть. Учитывая то, что я не стремлюсь к административному поприщу, не считаю нужным себя переламывать.

– Очевидно, Трантор дает не только гарантии дальнейшему высокому положению в обществе, значительной власти, обеспеченности, но и свободу. Пока студенты обучаются, им позволено обличать правительство, мирно демонстрировать свое несогласие, развивать собственные теории и взгляды. Им это, безусловно, нравится. Вполне вероятно, что их влечет возможность испытать чувство свободы.

– Я полагаю, – Селдон продолжал развивать свою мысль, – что все это позволяет ослабить психологическое давление, которое испытывают люди с других планет. Выплескивая недовольство, молодежь удовлетворяет революционные инстинкты, так свойственные ей, и, со временем, занимая отведенное ей в иерархии Империи место, – становится способной к конформизму и послушанию.

Дорс кивнула.

– Возможно, вы правы. В любом случае, правительство по всем этим причинам строго придерживается невмешательства в дела Университета. И это не столько свидетельствует о сдержанности – сколько об уме.

– Если вы не стремитесь к административной карьере, Дорс, чем вы собираетесь заниматься в будущем?

– Историей. Я буду учить, буду вводить в компьютерный банк данных свои собственные кассеты-книги.

– Но ведь это не очень престижно!

– Это плохо оплачивается, Хари, что немаловажно. А что касается престижа, это напоминает борьбу, которая быстро надоедает. Я знакома со многими, кто достиг высокого положения, а вот счастливых мне видеть не приходилось. Даже Императоры, как правило, плохо кончают. Когда-нибудь я просто вернусь на Синну и стану профессором.

– Но транторское образование обеспечит вам престиж!

Дорс рассмеялась:

– Надеюсь. Но кого на Синне это волнует? Это довольно однообразный, серый Мир, который состоит из сплошных питомников, кишащих двуногими и четырехногими животными.

– И вы сможете с этим примириться? После Трантора?

– Я и сама часто задумываюсь над этим. Если станет совсем невыносимо, всегда можно добиться разрешения на небольшое историческое исследование в том или другом уголке Галактики. В этом – преимущество моей профессии!

– Другое дело – математики, – сожалея о чем-то, что прежде никогда не волновало его, отозвался Селдон, – от них требуется только одно – сидеть перед компьютером и думать. Кстати, о компьютерах… – Он засомневался. Завтрак подошел к концу, и он подумал, что у нее должны быть свои собственные дела и обязанности.

Дорс, казалось, никуда не спешила.

– Что вы хотели сказать о компьютерах?

– У меня будет возможность получить доступ в историческую библиотеку?

Теперь наступила ее очередь колебаться.

– Я полагаю, что это можно организовать. Если вы занимаетесь математическим программированием, вас могут зачислить внештатным сотрудником факультета, и тогда я смогу похлопотать о разрешении. Только…

– Только, что?

– Я боюсь задеть ваши чувства, но ведь вы – математик и слабо разбираетесь в истории. Вы уверены, что знаете, как пользоваться исторической Библиотекой?

Селдон улыбнулся:

– Я полагаю, что компьютерами пользуются примерно одинаково.

– Разумеется, разумеется, но программы все-таки имеют свои особенности. Вы не знакомы со стандартными ссылками фильмотеки, с быстрыми приемами поиска и просмотра. Вы прекрасно сможете отыскать гиперболический интервал в темноте…

– Вы хотели сказать – гиперболический интеграл, – мягко поправил Селдон.

Дорс пропустила его замечание.

– Но вероятнее всего, вы не сумеете отыскать термины, относящиеся к Договору Полдана быстрее, чем за полтора дня.

– Надеюсь, что этому можно научиться?

– Если… если… – Она выглядела озабоченной. – Если у вас твердое намерение – то у меня есть встречное предложение. Я веду недельный курс, по часу в день бесплатно, по приобретению навыков пользования Библиотекой. Это курс для студентов-выпускников. Вы не сочтете ниже своего достоинства – я имею в виду сидение со студентами за одной доской? Курс начнется через три недели.

– Вы могли бы давать мне частные уроки. – Селдон сам удивился, что в его тоне прозвучали нотки заискивания и упрашивания.

Это не скрылось от ее внимания.

– Осмелюсь сказать, что могла бы. И все-таки, я думаю, что полезнее получить более строгий курс. Ведь мы будем заниматься в библиотеке, вы понимаете, и в конце недели вам будет дано задание отыскать информацию об определенных периодах, представляющий интерес. Вам придется соревноваться с другими студентами – и это пойдет вам на пользу. Частные уроки гораздо менее эффективны, уверяю вас. Я вас понимаю, трудно соревноваться со студентами. Если не получится так же хорошо, как у них – это может задеть вас. Однако, не следует забывать, что они уже прослушали курс элементарной истории, а вы, возможно, – нет.

– Никаких «возможно» – я не изучал историю никогда. Но я вовсе не боюсь соревнования и не думаю, что это может задеть меня – особенно, если вы научите меня премудростям пользования историческими ссылками.

Селдону становилось совершенно очевидно, что эта женщина нравится ему все больше и больше. Мысль о том, что она будет обучать, доставляла неизъяснимое удовольствие. К нему пришло ощущение того, что с этого дня вся его жизнь круто изменится. Да, – он обещал Хьюммену все свои силы отдать разработке своей теории, но это было обещание ума, а не сердца. Сейчас же его охватило странное желание схватить психоисторию за глотку, чтобы найти ей практическое применение.

Очевидно, – это было влияние Дорс Венабили. А, может быть, Хьюммен на это рассчитывал? В таком случае, Хьюммен, действительно – удивительный человек!

Клеон I завершил обед, который, к сожалению, представлял собой скучнейшую церемонию. Это означало, что он обязан провести время в беседах с разнообразными официальными представителями – даже с теми, которых он не знал.

Набор стандартных фраз, выслушивание заверений в лояльности к короне. А, кроме того, все это означало, что пища, когда очередь все-таки доходила до нее, успевала остыть и потерять вкус. Существовала возможность обойти все эти неприятные моменты. Есть до того, в одиночку или со своими близкими, с кем можно было расслабиться и не взвешивать каждое слово и жест, и уже после этого переходить к официальной церемонии – во время которой можно было бы обойтись ну разве что – грушевым напитком. Груши он любил. Однако, если бы он воздерживался от еды в присутствии гостей – они могли расценить его действия как оскорбление.

• Предыдущая
• 18/90
• Следующая