Мужчина из научной фантастики - Косухина Наталья Викторовна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/115
• Следующая

– Добрый день, студенты! На сегодняшней лекции мы затронем тему, которая вас всех так интересует. Звания. Их всего одиннадцать. Первое – это студент. Оно присваивается любому гуманоиду, поступившему в военное учреждение. Потом идет драфцман – его получают студенты Звездной Академии по прошествии пяти лет обучения. Следом по рангу следует лейтенант. Это звание вы получите при выпуске, а отличники – после семи лет обучения. И соответственно, при выпуске они будут в звании тиммермана. Далее по рангу идут капитан, сарваер, флагман, командор. Их будут присваивать вам по мере службы, если будете достойны. Конечно, можно спросить: за какие заслуги дают эти звания? И не получите ответа, потому что однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Несмотря на то что вы учитесь в одной группе, работать будете в разных областях и по разным специальностям. Единственное, что могу сказать по этому поводу, так это то, что все зависит от вас. Звания просто так не даются.

Немного помолчав, преподаватель продолжил:

– Есть еще на Звездном флоте звания «шаутбенахт» и «адмирал». Они относятся к высшим чинам, и для их получения, помимо вышеперечисленного, требуется еще и боевой опыт. И конечно, звание «генерал-адмирал». Высший чин, который получает только один человек, представляющий военное ведомство в Союзе и управляющий им. Вопросы?

Все молчали, да и что тут спросишь? Джордано ясно дал понять, что все зависит от тебя.

Значит, будем стремиться!

Программирование было вообще не предметом, а праздником. Эта дисциплина давалась мне легко и без особого труда. Наша десятка отличников по этому предмету после первых двух месяцев вырвалась вперед, и адмирал начал нам давать материал более углубленный, чем всей остальной группе.

Лектор объяснял, что именно нужно сделать, как и что должно получиться в конце. Далее мы выполняли задания индивидуально. Одна из таких головоломок мне понравилась особенно, а зря.

В этот раз адмирал сам вводил координаты защищенного адреса, по которому нам необходимо было пройти и, сломав защиту, позвать преподавателя.

– В общем, тот человек, который сможет выполнить поставленную мной задачу, получит высшую оценку на экзамене. Без сдачи.

Бились для достижения поставленной цели мы долго и под конец уже собрались в кучку, устроив мозговой штурм. Казалось, все испробовано и все бесполезно, но я вдруг вспомнила про технологию защиты, которую подсмотрела у отца в файлах, когда того не было рядом. Но она только разрабатывается…

Все равно нужно попробовать…

Отогнав всех от компьютера и посмотрев на преподавателя, который в данный момент мучился с отстающими, пытаясь что-то до них донести, я уселась за терминал. Залезла в нужный мне раздел и увидела усложненную и несколько измененную детскую головоломку. Изменена, скажу я вам, она была сильно, ибо решить ее мне удалось только минут через сорок, после чего экран вспыхнул синим, заставив меня подскочить, а в стороне запищал коммуникатор.

Перепуганный преподаватель подбежал к нам и начал лазить в открывшихся файлах. Пока он этим занимался, дверь в аудиторию открылась и влетел Ремарк. Адмирал был просто белым от ярости.

Увидев куратора, большая часть нашей группы как-то оперативно сбилась в один угол, а кучка экспериментаторов, со мной в том числе, – в другой. И эти здоровые мужики вытолкнули меня на передний план, пытаясь спрятаться за спиной хрупкой девушки. Тоже мне, защитнички!

Но в одном я с ними была согласна: когда командир в такой ярости, на его горизонте лучше не отсвечивать. Чревато, знаете ли.

– Как ты посмел взломать мою личную базу?!

– Может, поговорим чуть позже? – спросил побратим у Ремарка, показывая глазами в нашу сторону.

По-видимому, только сейчас заметив, что они не одни, куратор посмотрел сначала на первую половину группы, а потом уже на нас. И нам внимания уделил гораздо больше, чем остальным.

– Ну и кто из них? – спросил Ремарк, почему-то глядя на меня.

Я запереживала.

Преподаватель подошел к нам и спросил:

– Да, кто из вас?

Вся группа молчала, а я умилилась. Меня окончательно приняли как товарища. А сама я не такая дура, чтобы признаться. Его личная база. Ха!

– Если вы не скажете, я не смогу определить того, кто не будет сдавать экзамен, – сообщил нам Джордано.

Экзамен я и так сдам, а вот о том, что со мной сделает Ремарк, когда узнает, что это я добралась до его файлов, думать не хотелось. Он, судя по взгляду, и так меня подозревает.

– Не хотите говорить, и ладно. Тогда можете быть свободны.

После этих слов аудитория опустела за секунду. Выйдя в коридор и немного пройдя вперед, я махнула рукой друзьям, чтобы они шли дальше, а сама стала заправлять штанину в сапог. И, как только весь народ скрылся из виду, бесшумно подошла к двери аудитории, как учил Саймак. Только к этому упражнению в моем исполнении у него, наверное, не было претензий.

А из помещения доносился спор.

– Ты что, с ума сошел делать подобные вещи? В этих базах хранится как секретная информация, так и мои личные файлы. Ты хочешь, чтобы мои вкусы и увлечения перетирала вся Академия?

– Там нет ничего интригующего. Тем более я позаботился о том, чтобы, как только они произведут взлом, я узнал об этом. И не смей меня упрекать. Не ты ли восемь лет назад со своей группой меня отравил? У меня потом такие кожные реакции были, что я два года помыться нормально не мог!

– Нашел, что вспомнить.

– Мне интересно, кто взломал?

– Наверняка Мельник, – услышала я голос куратора.

– Почему именно она? В программировании у нее, конечно, талант, но есть и другие ребята.

– От нее всего можно ожидать.

– А ты хорошо знаешь ее? – промурлыкал Джордано.

Некоторое время стояла тишина, а потом Ремарк сказал:

– Ну, ты и дурак!

Дальше подслушивать я не видела смысла. Ибо если меня поймают, то моя и так непростая жизнь станет просто кошмаром.

В общем, не знаю как остальным, а мне Джордано в конце года предложил сменить специализацию. Но, несмотря на то что программирование мне нравилось, медицина была моей страстью.

Приходя по выходным на свой любимый предмет, я была по-настоящему счастлива, и одновременно с этим меня огорчало то, что времени на него отведено так мало.

Зато каждую субботу я практически бежала в медицинское отделение, зная, что там меня ждет любимая работа, в которую я погружалась с головой.

Козеро предоставлял нам работу по самым различным направлениям медицины, самое совершенное оборудование, интересные клинические случаи. Шаутбенахт был широко известным практикующим хирургом и имел возможности обеспечить нам самую разнообразную практику.

Но что еще грело мне сердце, так это обещание Козеро. Он сообщил нам, что после практики, на втором этапе обучения, профессиональному направлению будет уделяться основное внимание. А еще я заметила, что он очень внимательно наблюдает за всеми своими студентами и, по-моему, делает определенные выводы.

Как готовые врачи, мы проходили практику на пациентах. И я стала замечать, что со временем Козеро стал распределять задания на свое усмотрение. На мой взгляд, тем врачам, которые были такие же фанатики своей профессии, как и я, он с каждым разом давал задания все сложнее и сложнее, как бы проверяя, кто из нас на что способен. Наши возможности определяли и отношение к нам руководителя профессии.

И вот, получив довольно сложное задание в одну из очередных суббот, мне пришлось задержаться на работе. И почему-то именно этот день выбрала моя подгруппа, чтобы наведаться ко мне.

Случай, который мне доверил Козеро, был не то чтобы сложным. Мне поручили лечение пациента после сильных химических ожогов. Этот вид повреждений являлся очень опасным и появился в последнее столетие. Нанесен подобный вред может быть только химическим токсином, который разъедает твою кожу, превращая ее в хлюпающую жижу. Прежде чем отправлять пациента к восстанавливающим медикам, необходимо удалить разрушенный покров. Обычно этим занимается персонал низкой категории, но Козеро поручил мне – видимо, хотел проверить, насколько я брезглива.

• Предыдущая
• 33/115
• Следующая