Путь демона - Глушановский Алексей Алексеевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/76
• Следующая

– Потому что без тебя мне не справиться, – тихо ответила принцесса, печально опуская глаза.

Олегу немедленно стало стыдно.

– Есть еще одна причина, по которой я не могу принять вашу помощь, – все так же, не поднимая глаз, произнесла принцесса. – Пророчество Тииса, может быть, слышали?

– Тииса? – Некромант призадумался. – Вы имеете в виду Эльтора Тииса, последнего представителя династии, который был убит вашим предком? Я слышал, что он был Видящим, но не придавал этому значения, считая дурацкими слухами. В конце концов, будь он и впрямь из Видящих, то не подставился бы так по-глупому и легко раскрыл заговор.

– Именно его. – Аталетта помолчала. – Думаю, я могу раскрыть вам эту тайну. Эльтор и впрямь был Видящим, причем одним из сильнейших. Он мог видеть на века вперед! Но дар его проявлялся спонтанно, крайне редко и непроизвольно: он не мог угадать, какой стороной вверх упадет подброшенная монетка, но мог заглянуть в глубину грядущих веков на такое расстояние, которое и не снилось современным ясновидцам. Все пророчества Эльтора касались переломных событий в жизни Фенриана и помогли нам избежать немалых бед. Он очень любил свою страну.

Одно из его пророчеств в вольном переводе со старофенрианского гласит: «Восставший мертвый, что был убит во имя блага Фенриана, вернется для отмщения. И не переживет его мести моя страна… Оставят страну боги-защитники, а кто не оставит – будут уничтожены, бессильные спастись от его гнева. О бойтесь, бойтесь некроманта с кровью божества, ибо смерть придет с ним об руку, и ад воцарится на выжженной земле. И не будет места в Фенриане ни для мужей, ни для жен человеческих, и проклятие узурпатора будет свирепствовать, не находя себе поживы, ибо не останется людей в стране уничтоженной, и лишь нечисть и нежить будут праздновать воцарение Темного владыки».

Выслушав зловещие слова, Висс призадумался, после чего медленно произнес:

– Я могу дать вам честное слово, что, несмотря на сильнейшее желание отомстить, вовсе не намерен уничтожать вашу страну.

– Тем не менее согласитесь, – стояла на своем Аталетта, – что именно к вам, как никому другому, подходит все сказанное в пророчестве. Вы были убиты фенрианской армией во имя благополучия Фенриана при попытке захватить Онер. Вы некромант и, более того, вы Мертвитель, потомок самой Хель, богини смерти. В ваших жилах течет кровь божества! Да и вы сами сказали, что ваша цель – месть. Кому, как не вам, по силам осуществить это пророчество! Я просто не могу пренебрегать подобным совпадением.

– Ну допустим, фенрианская армия меня не убивала. Я сам принес себя в жертву, чтобы уничтожить захватчиков, – задумчиво возразил лич. – Да и кровь во мне давно уже не течет. – Он демонстративно вытащил кинжал и слегка надрезал руку, продемонстрировав совершенно сухую рану, края которой вскоре сомкнулись, не оставив и следа от надреза. – Однако я могу понять ваше беспокойство. Совпадение действительно интересное. Однако, должен заметить, что среди присутствующих не один я… – тут он осекся, поскольку Олег, воспользовавшись мыслесвязью, перебил его речь:

– Висс, в этом мире, кроме тебя и Вереены, никто не знает, что меня когда-то убивали, и что Гелиона, возвращая меня к жизни, влила в меня частицу своего пламени, «божественную кровь». И я хотел бы, чтобы так оно было и дальше.

– Как скажешь… –сообщению некроманта сопутствовала эмоция, напоминающая пожатие плечами. – Все равно не думаю, что пророчество может касаться тебя. Если я правильно понимаю твой рассказ, в твоем мире никто и знать не знает о том, что существует такое государство как Фенриан. Да и мстить тебе им не за что, к тому же ТАК мстить. Думаю, тебе можно не беспокоиться. А вот мне, наверно, и впрямь не следует присоединяться… Мало ли что. Как бы там оно ни было, но стать виновником столь массовых смертей я не хочу, даже ради мести.

– Почему? В смысле – почему ты боишься? Насколько я тебя знаю, ты никогда не станешь уничтожать всех подряд, без разбору! – удивился Олег.

– Плохо ты меня знаешь, –на этот раз эмоция лича напоминала усмешку. – Я вот как раз таки вполне могу себе представить подобные обстоятельства. Например, я ведь могу сойти с ума. Или, если выяснится, что это единственный способ вернуть нам жизнь…

– Что вы хотели сказать? «Не один я…» А дальше? – прервала их общение Аталетта.

– Не один я здесь некромант. – Висс откинулся на спинку кресла.

– Да, разумеется. – Аталетта наклонила голову. – Однако, насколько мне известно, в ком-ком, а в Ариохе божественной крови быть не может в принципе. Насколько я понимаю, его род, мягко выражаясь, богов всегда недолюбливал. И к тому же он жив. Да, я хотела вас попросить, уважаемый лэр, – она повернулась к Олегу, – будучи двуталантом, не могли бы вы во время боевых действий по возможности избегать использования черной магии, и особенно некромантии? Это поможет избежать множества политических проблем.

Олег кивнул. О подобном его предупреждал и Альфрани.

– Постараюсь, но обещать не буду. Если прижмет… – Он не договорил. Впрочем, в пояснении это не нуждалось.

– В … такую политику! – грохнул кулаками по столу Бер. – Это по каким же таким «политическим причинам» мы должны отказываться от столь сильного союзника и не давать магу работать в полную силу? Между прочим, доводилось мне смотреть на боевые действия с участием цитадельских некроподразделений! Хороший некромант в войске позволил бы здорово сократить потери среди наших воинов!

– Вы боитесь? – обернулась к нему Аталетта. – Странно. Я слышала о вас не только как о выдающемся поэте, но и как об отважном и решительном воине.

– А ты меня на слабо не бери, девочка, – окончательно разозлился Бер. – Я от хорошей драки никогда не увиливал. Вот только, если у нас есть возможность мертвяков запустить вместо того, чтобы под стрелы да мечи живых парней отправлять, то я ту политику, что этого не позволяет, в упор не понимаю! Ладно еще, могу понять, почему Мертвителя взять не хочешь, – вы, уважаемый лэр, не обижайтесь, но слава у вашей семьи уж больно плохая, – обернулся он к Виссу. – Да и предсказание опять-таки… Ладно. Это понять можно. Но вот почему Ариоху мертвяков поднимать нельзя будет – этого я никак не понимаю! Хороший некромант – он в бою двух-трех огневиков стоит, а то и поболе будет. Это я вам как участник Войны Сил говорю! Доводилось сталкиваться. И вот, когда в кои-то веки на нашей стороне два мага смерти имеется, вы задний ход даете! Одного и вовсе к участию в боях допустить не хотите, другому магией Тьмы пользоваться запрещаете. Это война, а не детские бирюльки! Тут всеми силами давить врагов надо, а не носик морщить: это нельзя, это по политическим причинам не подходит… Победим когда, сядете на трон, тогда и будете с «политическими причинами» разбираться… Хотите – на плаху отправляйте, хотите – на виселице вздергивайте. Ваше дело – слова не скажу. Но вот бойцов под стрелы да копья ради «политических причин» отправлять – это уж накося… – Тут рыцарское воспитание все же взяло верх над гневом, и барон Торасский умолк, с некоторой растерянностью поглядывая на свою правую руку, совершенно непроизвольно сложившую увесистую дулю. Он вполне понимал, что показывать данный знак молодой девушке, тем более принцессе, весьма неприлично, и старательно боролся со своими желаниями. Наконец вдалбливаемые с детства правила поведения одержали победу над мечтами старого вояки продемонстрировать свое отношение к посылающим его на смерть политикам, и дуля была убрана.

– Должна сказать, – поддержала его Вереена, – что, хотя выступление моего мужа и было несколько излишне эмоциональным, однако в целом он вполне справедлив. Вы, Ваше Высочество, по всей видимости, просто не представляете всей боевой мощи сильного и опытного некроманта. Ограничение на использование темной магии очень существенно снизит боевые возможности Ариоха и может привести к большим и совершенно неоправданным потерям наших войск…

Споры продолжались долго. Аталетта, уверенная в силе и возможностях прибывшего к ней подкрепления, отчаянно протестовала против использования черной магии, участия Висса и разрушения храмов Орхиса, поскольку все это впоследствии, после занятия трона, могло крайне неблагоприятно сказаться на ее репутации правителя. Вереена и Бер настаивали на том, что губить жизни своих солдат ради какой-то репутации совершенно неприемлемо. Олег и Висс держали нейтралитет.

• Предыдущая
• 4/76
• Следующая