Вера - Каменски Макс - Страница 8

– Вот, это уже интереснее, – усмехнулась она.

Всё дальнейшее происходило без какого-либо участия разума. Лёгкая одежда недолго задержалась на их разгорячённых телах. Они впились губами в плоть друг друга, руки замелькали в причудливом танце.

Когда Мерлон вошёл в неё, то время потеряло смысл. Страсть окончательно поглотила его сознание, вознеся к вершинам человеческих удовольствий.

На самой северной оконечности Гипериона, вдали от обжитых окрестностей замка Туанод, среди голых каменистых равнин, обдуваемых со всех концов холодным ветром, стоял шатёр, сшитый из толстых звериных шкур. На верхушке шатра дымила жестяная труба, вокруг него врассыпную валялись пухлые мешки из тугой парусины, несколько ящиков, и какой-то бытовой хлам, наваленный с небрежной руки нерадивых хозяев.

Нормальный рабочий беспорядок!

Мощные потоки холодного ветра с силой врезались в стенки шатра, но тот, словно заколдованный, не поддавался никакому воздействую, и безмятежно продолжал стоять на промёрзшей земле. Любой мало-мальски знакомый с магией человек почувствовал бы огромную силу, исходившую от жилища неизвестного волшебника, но вокруг не было никого, ни одной живой души, никакой твари – только голая выжженная холодом земля.

Удивительно, но через какие-то двадцать километров от мёртвых камней светило тёплое солнце, и росла зелёная трава. Всего в двадцати километрах! Там был живой, полный силы мир! Что же забыл неведомый маг в погибших землях? Уединение ли? Спасение? Или великие знания? Но лишь заунывная песнь холодного ветра была ответом.

Маленький гоблин, закутанный в мех с головы до ног, споткнулся и упал. Три большие торбы, которые он нёс за плечами, выскользнули из рук и разлетелись в стороны.

Гоблин выругался, и его длинные уши, вылезающие из-под мехового капюшона, затрепетали, выражая недовольство маленького существа. Он даже пнул ногой какой-то булыжник. В этих местах, где каменистые породы залегали пластами в несколько уровней, передвигаться было крайне сложно: обледеневшие камни и торчащие кочки словно нарочно лезли под ноги. Ужасно! Коротышка ещё раз ругнулся. Хватит обижаться на камни! Толку с этого не будет! Ведь он, ученик мастера Даратаса, понимает это, и понимает очень многое, в отличие от своих тупоголовых соплеменников, и, наверное, многих людей, которые столь гордо заявляют о превосходстве во всём и вся.

Гоблин взял свою ношу, закинул за спину и уверенно зашагал по каменным пластам. Его путь лежал прямо к загадочному шатру, стоявшему безмятежно посреди безжизненных равнин.

Сам ученик Даратаса мог спокойно применить магию и за пару прыжков добраться до места назначения, да и торбы ему нести самому не пришлось бы. Но! Любой силой и властью нужно пользоваться с умом, а главное с волей, ведь обладание силой размягчает характер, внушая иллюзии. Поэтому нужно всегда тренировать волю, иначе… Иначе смысла в обладании силой не будет, её источник иссякнет, словно засыпанный песком колодец.

Шаг, вздох, напряжение мышц, шаг, ещё шаг, вздох, напряжение усиливается, дыхание перехватывает, боль в пояснице, сильная боль, тяжкий груз тянет спину, начинает клонить назад, но – воля! Поправить торбу поудобнее за спиной, а затем шаг, ещё шаг, вздох – воля.

Полностью сосредоточившись на деле, Дарлинг не заметил, как достиг жилища учителя. Долго не думая, гоблин откинул полог и резко вошёл внутрь.

Внутри было тепло: приветливый огонёк весело потрескивал в чугунном мангале посредине шатра. Дарлинг улыбнулся: вот и заслуженная награда.

Шатёр изнутри казался намного больше, чем снаружи, хотя здесь был накидан всякий разный хлам: торбы, склянки, котелки, какие-то причудливые инструменты, предназначенные, видимо, для алхимии; подушки, одеяла. В некоторых углах стопками лежали толстенные фолианты и свёрнутые манускрипты. Никакой мебели видно не было, лишь пара деревянных, окованных железом сундуков загадочно таились в темноте.

– Положи вон туда, Дарлинг, – произнёс голос из дальнего угла шатра: свет костра и двух редкий свечей почти не доставал дотуда. Фигура говорящего была едва различима.

– Да, мастер Даратас, – послушно отозвался гоблин и скинул ношу.

– Мастер? О, Дарлинг! Ты давно не ученик и даже не подмастерье! Ты настоящий маг! – проговорил голос. Из тёмного угла вылетел клуб густого табачного дыма.

Дарлинг не ответил, и, скинув меховую одежду, присел рядом с костром, отогревая замёрзшие руки.

– Мой дорогой друг, – вновь прозвучал голос из тёмного угла. – Тебя продолжают волновать формальности?

– Нет, мессир. Ни в коем случае, – нехотя отозвался гоблин, не отрывая взгляда от языков пламени.

– Хм… Не стоит скрывать от меня очевидное, – задумчиво произнёс Даратас.

– Да, да, мессир, вы, как всегда, правы.

– Дарлинг… Неужели тебе так важно эфемерное звание великого магистра, которого ты, несомненно, достоин? Скажу тебе больше: твои знания куда обширнее, а способности куда выше, чем те, что доступны любому магу из человеческих школ и академий. – Даратас сделал многозначительную паузу. – Пойми же одно: далеко не всё, чему люди дают красивые и звучные названия, имеет ту ценность, какую хотелось бы.

Гоблин лишь вздохнул. Даратас продолжал:

– Кровь… Твоя кровь, кровь твоего племени, хранит стыд и желание быть равным или даже выше других. Я понимаю. Но много лет прошло с тех пор, как люди победили твой народ на Тантале. А здесь царит право сильного.

– Но это неправильно! – буркнул Дарлинг. – Ведь ваш мир, из которого вы пришли, мессир Даратас, знал не только право сильного, но и свободу.

– … равенство и братство. Что ж, было такое, но скорее на бумаге, чем в жизни. Все хотели верить, что такое существует на самом деле, но это была иллюзия, выдумка великих умов и бессердечных насмешников, – Даратас выпустил большой клуб дыма. – Хм, думаю, будь в нашем мире существа, подобные тебе, с ними обращались бы куда хуже, чем здесь. Если в моём мире изводили тех, кто всего лишь отличается от других кожей, то…

– Но разве так должно быть? – в голосе Дарлинга металлическим звоном отозвались нотки злости. – Это неправильно, это глупо, это не отвечает реалиям жизни!

– Реалиям? А что есть правильно, друг мой? Скажи мне, ты знаешь ответ на этот вопрос?

– Это жизнь в братстве, жизнь во взаимном уважении! – Дарлинг от возбуждения встал на ноги, сжав маленькие кулаки. – Жизнь… – гоблин осёкся.

– Ты сам в это веришь, мой юный друг? А твоё племя, ворующее и поедающее детей?

Казалось, ещё секунда и раскрасневшийся Дарлинг в пылу возбуждения обратится пламенем, но его голова неожиданно поникла, маленькое тело сжалось, а сам он вновь уселся перед костром и прижал ноги к груди.

– Думаю, оставим разговор до лучших времён. Меня заботит кое-что другое. Ты наблюдал за небом? – спросил Даратас.

– Да, – глухо отозвался Дарлинг.

– Что-нибудь странное заметил?

– Ничего особенного. Хотя, – гоблин резко встал, подошёл к одному из сундуков, раскрыл его, и, немного порывшись в куче записей, достал обрывок пергамента и пустил по воздуху в сторону Даратаса. Для истинно мощных магов не особенно требовалось выкрикивать заклинания.

Даратас взял листок и принялся внимательно изучать его. Дарлинг почувствовал лёгкое покалывание: мессир с использовал заклинание магического света.

– Хм, очень интересно. Очень! – прерывисто проговорил маг. – Я слушал ветер, и моё сердце наполнилось тревогой. Весьма странные вещи происходят в нашем мире. Все кланы от мала до велика пришли в движение. Политическая ситуация накаляется и грозит в скором времени разразиться огнём всепоглощающей войны! А нелюди вылезают из нор и идут на охоту. Ведуны эльфов впадают в транс, и их губы судорожно шепчут забытое слово: «Фарг’Нар».

– Мститель, – перевёл гоблин.

– Древние племена вспоминают распри и учиняют резню друг с другом, а небо меж тем дрожит под силой неизвестности.

– Да. Но это не показатель. Простые усобицы и войны. В мире много ненависти, – равнодушно подметил Дарлинг.