Сокровище чернокнижника - Кузнецова Наталия Александровна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/30
• Следующая

– Может быть, она имела в виду вот это? – И Эля протянула ей сберкнижку, где, по Лешкиным понятиям, была обозначена совершенно немыслимая сумма.

Вика открыла книжку.

– Это ее деньги? Но как много!

– А вы с мамой разве их ей не присылали?

– Присылали. Как стало можно, мама начала ей слать переводы. Получается, она не тратила эти деньги?

– Ни копеечки, – засвидетельствовала соседка и уставилась на девушку. Лицо ее расплылось в улыбке. – Так это Вика, Лидочкина дочка? Господи, а ты меня не помнишь?

Вика покачала головой:

– Я была совсем маленькой, когда мы жили здесь. Я представляла эту квартиру себе такой большой. По ней можно было бегать.

Анна Степановна вздохнула:

– Да, много лет с тех пор прошло. Но Софья Яковлевна только о тебе и говорила. Всегда. И все ждала, когда ты приедешь.

– Вот и объяснение. Она деньги для тебя берегла, – вставила Эля.

– Но зачем? Мы отдавали ей не последние.

– Может быть, эту книжку здесь и искали? – оторвалась от мытья полов Лешка.

– По этой книжке никто другой деньги получить не может, – покачала головой Эля. – Нет никакого смысла ее брать.

Она вернулась на кухню, вытерла воду там, затем присела рядом с Лешкой и стала вместе с ней оттирать мазут.

– Давай поскорее, а то мы задохнемся от этого запаха.

Недовольным фырканьем кошка присоединилась к ее словам.

Соседка, так и не поняв, откуда здесь взялся мазут, удалилась. А Эля тихо сказала:

– Я надеюсь, что еще получу объяснение всем этим странностям.

Лешка, не зная, что ответить, жалобно взглянула на брата. Но Ромка лишь пожал плечами и выбежал за дверь. Он пересек грязную лестничную площадку и позвонил соседям, очень надеясь проникнуть в квартиру и увидеть грязные или мокрые и сохнущие Юркины кроссовки. Но к нему никто не вышел. Видно, Анна Степановна куда-то собиралась, а к ним зашла по пути.

Вика отнесла свои вещи в другую комнату, где черных следов было значительно меньше. Через некоторое время она появилась в другом костюме и сказала, тщательно подбирая слова:

– Все дела потом. Я буду убирать здесь сама, когда вернусь. Сейчас отвезите меня к бабушке. А на обратном пути я куплю продукты себе и Кисе. Бабушка всегда рассказывала мне о ней по телефону.

– Мы едем с тобой! – заявил Ромка, подумав, что уж Вике-то Софья Яковлевна должна намекнуть на свои сокровища, а он сразу поймет, в чем дело. Может, это и не ожерелье вовсе, и не камни от него, а нечто совсем другое, и Юрка это уже нашел? Тогда надо знать, чего требовать у него назад. – Послушай, – сказал он, тронув Вику за руку, когда они сели в остановленную на дороге машину, – ты не могла бы все же спросить у своей бабушки, что за наследство она тебе оставила?

Девушка покачала головой:

– Мне от нее ведь ничего не нужно. Главное, чтобы она выздоровела.

– Ее кто-то напугал, оттого удар и случился. Надо же узнать, что у нее искали. Забыла про следы? – не унимался Ромка.

– Хорошо, спрошу, – пообещала Вика.

И поэтому, когда они приехали в больницу, Ромка поперся в палату следом за ней, в то время как остальные деликатно присели в холле.

Вика кинулась к бабушке, погладила ее по седой голове, поцеловала.

– Бабулечка, ты меня узнаешь? – с трогательным акцентом спросила она. – Это я, Вика, твоя внучка. Помнишь меня?

На глаза старушки навернулись слезы. Она заморгала, слегка пошевелила правой рукой и даже попыталась что-то сказать.

Вика взяла ее руку и прижала к своему лицу.

– Ты вылечишься, вот увидишь! Я привезла тебе самые лучшие лекарства и буду приходить к тебе каждый день. Мама моя тебя любит. Она просила тебе об этом сказать. Все будет хорошо. Мы снова будем вместе, вот увидишь.

Она говорила и говорила, а Ромка все ждал и ждал, когда же она спросит у бабушки про свое наследство. Потеряв терпение, он тронул Вику за плечо и умоляюще прошептал:

– Спроси про антиквариат. Ты же обещала!

– Бабулечка, скажи, пожалуйста, о каком антиквариате ты говорила Павлу Демидовичу? – послушалась его Вика.

Старушка закрыла глаза. А потом их открыла и с трудом сказала:

– Киса.

– Ты говоришь о своей кошке? – удивилась девушка.

Старушка моргнула. Ей вдруг стало трудно дышать. Вика вскочила и выскочила в коридор.

– Бабушке плохо! – крикнула она. – Позовите врача!

Мгновенно появившись, медработники скрылись в палате.

– Это я, я виновата. – Вика прижала к вискам руки и глянула на Ромку так, что он понял, – она винит в случившемся и его тоже.

Через некоторое время из палаты вышел врач и, опережая вопросы, обратился к Вике:

– Ничего страшного, просто бабушка разволновалась. Слишком долго она вас ждала. Мы сделали ей укол, пусть успокоится и немного поспит.

Вика снова пошла в палату. Дверь за собой она не закрыла, и Ромка увидел, как она снова поцеловала старушку в морщинистую щеку и сказала:

– До завтра, моя дорогая.

Убедившись, что все в порядке, Ромка дернул Элю за руку:

– А Софья Яковлевна снова о своей кошке говорила.

– Да-да, – подтвердила Вика. – Будто кошка… как это сказать… ее главное сокровище.

– А ты не забудь ей в следующий раз сказать, что уж о кошке-то мы позаботимся, что бы ни случилось, – посоветовала Эля. – Должно быть, Софья Яковлевна боится, что умрет, а кошка окажется на улице.

Вика снова чуть не заплакала:

– Она не умрет!

Эля ласково взяла ее за руку:

– Я только объяснила, почему она беспокоится за свою кошку. Конечно, она не умрет.

Не успели они отойти от палаты, как в коридоре появился новый посетитель – высокий старик с военной выправкой.

– Павел Демидович! – воскликнула Эля.

«Выбрался, нашел в себе силы», – подумала Лешка.

Старик оглядел компанию, кивнул всем и выделил американскую гостью.

– Ну, здравствуй, Вика. Сколько я тебя не видел, лет двадцать? – Павел Демидович обнял девушку и крепко прижал к себе. – Как ты похожа на Лидочку! Вы собрались уходить? А как Сонечка? – Он сделал шаг к палате. – Я зайду к ней на секундочку?

– Ей сделали успокоительный укол, она, наверное, уснула, – предупредила его Эля.

– Ничего страшного, я только взгляну на нее.

Павел Демидович вышел из палаты с довольной улыбкой.

– Я ожидал худшего, – сказал он. – Сонечка еще не спит. Она меня узнала и даже улыбнулась. Уверен, что надежда есть. Тем более что она теперь знает, зачем ей выздоравливать и для чего жить. Вика, ты ведь не уедешь, пока ей не станет лучше?

– Конечно, нет, – ответила девушка. – А потом заберу ее с собой.

– А кошку? – само собой вырвалось у Лешки.

– Успокойся, я же сказала, что кошку мы не бросим, – повторила Эля.

– Виконька, ты очень устала? – спросил Павел Демидович. – Тебе ведь еще акклиматизироваться предстоит. У нас ведь с Лос-Анджелесом почти полсуток разницы.

– Я в самолете хорошо отдохнула, – ответила девушка. – Пока спать совсем не хочу. А что?

– Я хотел пригласить тебя к нам в гости. Вас всех, – добавил он, глядя на Элю. – Завтра сможете?

– А нас? – заглянул ему в глаза Ромка.

– Конечно же, и вас тоже, – ответил Павел Демидович и снова обратился к Вике: – Я думал, ты у нас поживешь, готовился к встрече. А чем, кстати, кроме бабушки, ты намерена здесь заниматься?

– О, у нас куча дел. Я приехала по бизнесу.

– Мы с ней в одной фирме работаем, – объяснила Эля. – Сегодня она должна хорошенько отдохнуть, завтра, несмотря на выходной, у нас намечена полуофициальная встреча в ресторане, послезавтра – еще несколько встреч с киношниками, а вот потом, пожалуй, мы найдем время.

– Вот и хорошо, значит, ждем вас во вторник к обеду. Часика в четыре, да? – уточнил старик.

– Годится, – за всех ответил Ромка и посмотрел на Элю.

Она переглянулась с Викой и кивнула:

– В четыре.

Из больницы Эля поехала к Вике помогать ей налаживать быт, а Ромка с Лешкой отправились домой.

– В Медведково нам пока ездить не надо, – по дороге сказала Лешка. – И квартиру охранять, и кошку кормить теперь будет Вика.

• Предыдущая
• 20/30
• Следующая