Шелкопряд - Гэлбрейт Роберт - Страница 14

• Предыдущая
• 14/110
• Следующая

Внеся изменения в свой график, он продиктовал ей название отеля в Сент-Джонс-Вуде – «Данубиус» – и поручил выяснить, не проживает ли там Оуэн Куайн.

– А что слышно насчет «Хилтонов»?

– Ничего хорошего, – сказала Робин. – Осталось еще два. Пока результатов нет. Если он и остановился в каком-нибудь «Хилтоне», то либо под чужим именем, либо в гриме – ну или персонал там крайне рассеянный, этого я тоже не исключаю. Такую фигуру трудно не заметить, особенно в мантии.

– А кенсингтонский «Хилтон» проверила?

– Да. Все без толку.

– Ладно, у меня появилась еще наводка: его подруга Кэтрин Кент, самостоятельно издающая свои книжки. Вероятно, чуть позже я к ней наведаюсь. Отвечать на телефонные звонки сегодня не смогу: я веду слежку за мисс Броклхэрст. Если что, присылай эсэмэс.

– Хорошо. Удачной слежки.

Но вечер оказался скучным и бесплодным. Страйк вел наблюдение за высокооплачиваемой референткой, которую чрезмерно подозрительный босс, он же любовник, заподозрил в том, что она ублажает и посвящает в коммерческие тайны одного из конкурентов его фирмы. Однако мисс Броклхэрст, которая после обеда отпросилась с работы под тем предлогом, что хотела, на радость своему возлюбленному, сделать тщательную депиляцию и маникюр, а также заглянуть в солярий, не покривила душой. Страйк битых четыре часа торчал в кофейне «Неро», глядя сквозь залитое дождем оконное стекло на дверь спа-салона, и только навлек на себя гнев молодых мамаш с колясками, которым хотелось посидеть у окошка и посплетничать. В конце концов из дверей появилась мисс Броклхэрст, с бронзовым загаром и, по-видимому, практически без единого волоска от шеи до пят. Пройдя несколько шагов за ней следом, Страйк увидел, как она скользнула в такси. Каким-то чудом (при такой погоде) он сразу же схватил другую машину, но преследование, замедляемое дорожными пробками и потоками дождя, закончилось, как и следовало ожидать, у дома параноика-босса. Страйк всю дорогу скрытно делал фотографии, потом расплатился с таксистом и мысленно прикинул затраты своего рабочего времени. На часах было около шестнадцати; день уже клонился к закату, нескончаемый дождь стал еще холоднее. В окнах траттории, мимо которой лежал путь Страйка, зажглись рождественские огни, и Страйку опять – в третий раз за короткий промежуток времени – вспомнился Корнуолл, шепотом звавший его к себе.

Сколько же лет – неужели пять? – не бывал он в милом приморском городке, где прошли самые мирные годы его детства? Правда, он и потом виделся с тетушкой и дядей, когда те, по их застенчивому выражению, «выбирались в Лондон», останавливались у его сестры Люси и наслаждались видами столицы. В прошлый раз Страйк взял дядю Теда с собой на стадион «Эмирейтс»{6} («Арсенал» играл с «Манчестер Сити»).

У него в кармане завибрировал телефон: Робин, неукоснительно соблюдавшая все инструкции, прислала сообщение:

«Спасибо», – написал в ответ Страйк. Никаких «целую» он не признавал, разве что в сообщениях, адресованных сестре и тете Джоан.

На подходе к метро Страйк обдумал дальнейшие действия. У него из головы не шло исчезновение Оуэна Куайна – такая неуловимость могла и раздосадовать, и заинтриговать кого угодно. Страйк достал из бумажника листок, полученный от Элизабет Тассел. Под именем «Кэтрин Кент» стояли адрес многоэтажки в Фулеме и номер мобильного телефона. Вдоль нижнего края визитки было напечатано: «Независимый автор».

В отдельных районах Лондона Страйк ориентировался не хуже опытного таксиста. Притом что в детстве его никогда не заносило в фешенебельные кварталы, он обретался в самых разных частях столицы вместе со своей непоседливой, ныне покойной матерью – обычно в сквотах или ночлежках, но порой (если очередной ухажер матери располагал хоть какими-то средствами) и в более завидных условиях. Место жительства Кэтрин Кент было ему хорошо знакомо: на Клемент-Эттли-Корт стояли старые муниципальные дома, многие из которых теперь перешли в частные руки. В Фулеме неказистого вида кирпичные высотки, с круговыми балконами-галереями на всех этажах, располагались в нескольких сотнях ярдов от особняков стоимостью в миллионы фунтов.

Дома его никто не ждал; после кофе и булочек из «Неро» в желудке ощущалась сытость. Вместо того чтобы сесть на поезд Северной ветки, Страйк выбрал линию Дистрикт, доехал до Западного Кенсингтона и в сумерках двинулся пешком по Норт-Энд-роуд, где тянулись не выдержавшие кризиса заколоченные лавчонки. К многоэтажным домам он подошел уже в полной темноте.

Жилой квартал Стаффорд-Криппс-Хаус, находившийся ближе всех к главной дороге, стоял за невысоким современным зданием медицинского центра. Оптимист-проектировщик, увлеченный, по всей видимости, идеями социализма, предусмотрел для каждой квартиры небольшой балкончик. Не иначе как он воображал, что счастливые жильцы будут разводить цветы и, перегнувшись через перила, радостно приветствовать соседей. Но нет: эти наружные квадратики служили исключительно для хранения всяческого хлама: открытые всем стихиям, там громоздились старые матрасы, коляски, кухонная утварь, вороха грязной одежды – словно кто-то распилил сверху вниз хозяйственные шкафы и выставил их внутренности на всеобщее обозрение.

Возле пластмассовых мусорных бачков сидела горластая компания парней в капюшонах. Страйка проводили оценивающими взглядами. Он был шире в плечах и выше любого из этих юнцов.

– Здоровый бычара, – донеслось до него, когда он уже вошел в подъезд и, даже не нажав на кнопку явно неработающего лифта, направился к бетонным лестничным ступеням.

Квартира Кэтрин Кент находилась на четвертом этаже; попасть в нее можно было только с продуваемой насквозь общей кирпичной галереи, опоясывающей весь дом. Отметив, что у Кэтрин, в отличие от ее соседей, окна задернуты настоящими занавесками, Страйк постучал в дверь.

На стук никто не ответил. Если Оуэн Куайн и прятался внутри, то решительно не хотел себя обнаруживать: свет в комнате не горел, никакого движения не ощущалось. Из-за соседней двери высунулась злобного вида женщина с сигаретой в зубах, окинула Страйка испытующим взглядом и с почти комической быстротой шмыгнула обратно. На галерее свистел холодный ветер. Пальто Страйка поблескивало дождевыми каплями, а непокрытая голова – он это знал – выглядела как обычно: короткие, курчавые, густые волосы дождя не боялись. Засунув руки в карманы, он нащупал в одном из них плотный конверт, о котором совершенно забыл. Лампочка над дверью Кэтрин Кент была разбита, и Страйку пришлось продвинуться на две квартиры дальше, чтобы вскрыть серебристый конверт при электрическом свете.

Своей категоричностью приглашение напоминало армейские приказы: «венчание провести в соответствии с вышеуказанными распоряжениями». У них с Шарлоттой дело так и не дошло до той стадии, когда положено рассылать плотные кремовые карточки с блестяще-черным гравированным курсивом текста.

Опустив приглашение поглубже в карман и думая о своем, Страйк вернулся к неосвещенной двери Кэтрин и стал наблюдать за темной Лилли-роуд, по которой неслись фары дальнего и ближнего света и зыбкие рубиновые и янтарные отражения. Тусовавшиеся под балконом юнцы сбились в кучку, потом рассредоточились, приняли к себе других и перегруппировались.

В половине седьмого они всей сворой отделились от дома. Страйк провожал их взглядом, пока они не превратились в смутные силуэты; в этот миг из темноты появилась женщина, идущая им навстречу. Когда она оказалась в лужице света уличного фонаря, Страйк заметил черный зонтик, а под ним – гриву рыжих волос.

• Предыдущая
• 14/110
• Следующая