Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия - Страница 101

• Предыдущая
• 101/166
• Следующая

Дочитав письмо, Лидия вытерла ладонью, струящиеся по лицу слезы.

- Adieu, mon amour (Прощай, любовь моя), - прошептала, прижав письмо к дрожащим губам.

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе былое спокойствие. Надобно было идти к ужину, надобно было говорить с Раневским, ведь он наверняка, спросит ее о том, что она думает о завещании мужа.

Усаживаясь за стол напротив Александра, Лиди уже приняла решение и потому, только ждала, когда Раневский заговорит о том. Повисшее за столом молчание было тягостным для обоих. Откашлявшись, Александр заговорил:

- Полагаю, вы уже прочли завещание вашего покойного супруга?

Лидия сдержано кивнула, и отпила глоток вина из своего бокала.

- Я могу забрать мальчика и отвезти в Петербург, устроить его в корпус… - начал свою заранее приготовленную речь Александр.

- В этом нет необходимости, Александр Сергеевич, - мягко прервала его Лидия. – Мальчик останется здесь, во всяком случае, еще некоторое время. Он еще мал, чтобы поступить в корпус, к тому же не образован, не умеет держать себя в обществе. Я займусь его воспитанием, а спустя год, отправлю в корпус, - закончила Лиди.

- Признаться, вы меня удивили, - заметил Раневский.

Лидия улыбнулась краешком губ:

- Такова последняя воля моего супруга. Пусть мне тяжело принять ее, но я не настолько глупа, чтобы не понимать всю тщетность попыток оспорить завещание. Мне претит многолетняя тяжба, а я знаю, что вы постараетесь выполнить взятые на себя обязательства, к тому же все это осквернит память о том, кого я любила и все еще люблю, не смотря даже на это завещание.

Александр тяжело вздохнул:

- Право, мне неловко говорить о том, но вы даете мне слово, что позаботитесь о мальчике и с ним ничего не случиться?

Лидия вспыхнула ярким румянцем. Намек, прозвучавший в словах Раневского, был оскорбителен.

- Я даю вам свое слово. В конце концов, это в моих же интересах постараться наладить доверительные отношения с… с сыном Алексея, - запнулась она. – Нынче он хозяин имения.

- Простите, если оскорбил вас, - смутился Раневский.

- Я прощаю вас, - отозвалась Лидия. – Не будем более о том.

- Я благодарен вам, Лиди. Вы развязали мне руки, - улыбнулся Александр.

- Андрей написал мне, - сочувствующим тоном заметила Лидия. – Надеюсь, с Софи ничего не случилось и вскоре вы ее разыщите.

- Завтра я поеду в Рощино, - ответил Раневский.

- Я буду молиться, чтобы ваши дела разрешились благополучно, - тихо заметила Лиди.

Разоренная усадьба произвела на Раневского гнетущее впечатление. Из дома вынесли испорченную и сломанную мебель и когда-то уютные со вкусом и заботой обставленные комнаты приобрели пустынный и заброшенный вид, выбитые окна заколотили досками, оранжерея зияла темными провалами разбитых стекол. Все многоцветное и великолепное цветочное царство, что так лелеяла и пестовала Софья, погибло под воздействием первых заморозков.

Обойдя, оставшееся от флигеля пепелище, Раневский долго молча глядел на обугленные остатки деревянного строения. За его спиной, тяжело вздыхая, с ноги на ногу переминался Митька. Резко развернувшись, Александр наотмашь ударил стремянного по лицу.

- Как допустил?! – не сдержал он своего гнева.

Утирая кровь из разбитых губ, Митька виновато потупился.

- Виноват, барин. Не должно было мне барыню с мальчишкой оставлять.

Мишель, напуганный этой неожиданной вспышкой ярости, со страхом глядя на своего зятя, съежился и втянул голову в плечи.

- Искали? – осведомился Раневский, сжимая и разжимая пальцы в кулаки.

- Искали, - робко отозвался Михаил. – Как в воду канула.

Мрачный тяжелый взгляд Раневского остановился на брате Софи. Все еще бледный после перенесенного ранения, осунувшийся и похудевший, юноша опустил глаза.

- Плохо искали, - бросил Александр и зашагал прочь, тяжело опираясь на трость.

- Я когда очнулся, - догнав его торопливо, будто бы оправдываясь, заговорил Михаил, - мне показалось, что Софи уже не было во флигеле.

Раневский остановился.

- Ты хорошо разглядел того поляка? – поинтересовался он.

Мишель задумался.

- Ростом он, пожалуй, поменьше вас будет, - медленно заговорил он, - волосы у него темные, глаза вроде тоже, у него еще толи шрам на лице был, толи царапина.

- Говоришь, Софья говорила с ним как со знакомцем? – уточнил Александр.

Михаил кивнул.

- Мне так показалось.

- Неужели Чартинский? – пробормотал себе под нос Раневский. – Идем, - окликнул он юношу, вернувшегося к пепелищу.

Вернувшись в дом, Александр прошел в салон, где собрали остатки уцелевшей мебели и вставили выбитые стекла. Кити улыбнулась брату жалкой вымученной улыбкой и, отложив в сторону шаль, которую пыталась починить, поднялась ему навстречу.

- Саша, мне право, жаль… Ты думаешь, что Чартинский увез ее?

- Не знаю, - отозвался Александр, отложив трость и осторожно опускаясь в кресло. – Но сделаю все возможное, чтобы узнать.

- Напрасная надежда, - нервно заходила по комнате Катерина.

Раневский не ответил, стиснув зубы так, что на скулах заходили желваки.

- Ты собираешься вернуться в полк? – остановилась она перед ним.

- Это не обсуждается, - отрезал Александр.

- Но твоя нога… - начала Кити.

- Не помешает мне разыскать этого мерзавца и выпустить из него всю кровь по капле, - перебил ее он. - Вы с Мишелем отправитесь в Вознесенское завтра утром, а я поеду догонять свой полк.

Утро выдалось холодным и хмурым. К тому моменту, когда настала пора прощаться и садиться в экипаж, крупными пушистыми хлопьями пошел первый снег. Кити стряхнув с плеча брата несколько снежинок, привстав на носочки, коснулась поцелуем гладковыбритой щеки.

- Прошу тебя, будь осторожен. Довольно нам потерь, - стараясь сдержать подступившие слезы, просила она.

- Поезжайте, - вздохнул Раневский. – Дорога неблизкая.

Перекрестив его, Катерина оперлась на его руку и поднялась на подножку экипажа.

- Саша, пиши мне, - оглянулась она.

Кивнув головой, Александр закрыл дверцу экипажа и, махнув рукой вознице, медленно побрел к дому.

Обескровленная и голодная армия Bonaparte, ежедневно неся огромные потери, отступала по старой Смоленской дороге. Той самой дороге, по которой пришла к Москве. Впереди на много верст лежала выжженная безжизненная земля. Надежда Наполеона на то, что ему удастся пополнить запасы провианта в Смоленске, где фуражиры должны были подготовить склады для зимовки, не оправдалась. Неуловимые партизанские отряды, бесстрашно орудующие в тылу противника, своими набегами истребляли то немногое, что удалось собрать. Было совершенно очевидно, что остаться в Смоленске на зимних квартирах не получится. По пятам шла армия Кутузова, пополненная отрядами ополченцев и прекрасно подготовленная к ведению войны в условиях жестокой русской зимы.

Свой полк Раневский догнал в середине ноября по дороге на Вильно. Александр попытался разыскать своего воспитанника Морозова, но его к тому времени отослали в Петербург с очередным донесением.

Находясь в постоянных разъездах между армией и столицей, Сашко проводил в седле большую часть времени. С одной стороны, ему хотелось победоносно громить французов вместе с армией, а с другой он понимал, что ему оказана высокая честь: доставлять самые последние новости о военной компании прямо императору. За время своей службы Морозов лишь раз видел Государя. Обычно, добравшись до резиденции императора, он вручал пакет одному из флигель-адъютантов Его Величества и ждал ответных указаний, после чего пускался в обратный путь, урвав перед этим несколько часов для отдыха.

Так было и в этот раз. Войдя в приемную перед рабочим кабинетом Государя, Сашко вручил пакет дежурному адъютанту и, ожидая дальнейших указаний, замер у окна, рассматривая набережную Невы. В приемной было многолюдно. Морозов мельком оглядел присутствующих и вернулся к своему занятию.

• Предыдущая
• 101/166
• Следующая