Ежевичная зима - Джио Сара - Страница 22

• Предыдущая
• 22/61
• Следующая

– Что ты, милый, конечно, нет, – Донна подмигнула, – он зарезервирован на твое имя.

Я едва сдерживала свое любопытство, пока усаживалась на колченогий стул.

– Мужчины в костюмах? О чем она говорила?

Доминик вытащил салфетку из старого стального диспенсера и начал складывать ее, превращая в крохотный квадрат.

– Да кто их знает! – отмахнулся он, неубедительно изображая полное отсутствие интереса. – Возможно, они жаловались на медленное обслуживание в кафе. Некоторые бизнесмены просто не понимают, что для приготовления хорошего капучино требуется время. – Его голос зазвучал как-то отстраненно, но потом снова обрел присущую ему жизнерадостность. – Прости, я не хотел жаловаться. Возможно, мне все-таки стоит взять отпуск, о котором я постоянно твержу.

Где-то наверху крикнула чайка, заставив меня посмотреть в старое окно. Из него открывался вид на паромы, которые то входили, то выходили из бухты Эллиотт. У меня было такое чувство, что Доминик о чем-то недоговаривает и упорно пытается сменить тему разговора. Да ради бога, я не возражала.

– И куда бы ты поехал? – поинтересовалась я, опираясь подбородком на ладонь. – Я о твоем отпуске.

Глаза Доминика загорелись.

– Сначала, думаю, в Австралию, – принялся рассказывать он, водя пальцем по столику, как будто рисовал карту. – Мне всегда хотелось посмотреть на риф. Потом в Новую Зеландию и, возможно, на Фиджи.

Я представила, как он плавает с дыхательной трубкой в голубой воде, а его золотистая кожа стала еще темнее от загара.

– Звучит привлекательно. Так почему же ты до сих пор не отправился в путешествие?

– Ну, я…

Вернулась Донна, чтобы принять у нас заказ.

– Что выбрали? Как обычно?

Доминик посмотрел на меня.

– Я всегда беру сэндвич с ветчиной и соусом.

– Мы делаем их со времен Великой депрессии, – вступила в разговор Донна. – В то время кофейный соус ели только бедняки. А теперь это высший класс. Так написали в прошлом году в одном журнале для гурманов. Они прислали сюда фотографа из Нью-Йорка, чтобы он сделал снимки.

Официантка указала на рамку на стене.

– Прошу прощения, – я немного смутилась, – вы сказали кофейный соус?

Женщина кивнула.

– Ветчину обжаривают на сковороде, а когда вытопится немного жира, мы наливаем туда немного кофе и нагреваем до тех пор, пока не получится вкусный густой соус. Вот так люди в давние годы умели поесть на доллар.

– Я не большая любительница кофе, – призналась я, – но думаю, что все-таки попробую такой сэндвич.

– Хорошо, – одобрила Донна. – Вы не будете разочарованы. Люди едят их уже почти сто лет. Это классика. Положить к сэндвичу немного картофельного пюре?

Мы с Домиником одновременно кивнули.

– Итак, как продвигается твоя статья?

– Я не слишком уверена, что она вообще куда-то продвигается. Редактор ждет ее от меня завтра, а я не написала еще ни одного слова. – Я нахмурилась. – Я все время думаю об этом маленьком мальчике.

– Не отчаивайся, самые трудные вещи обычно приносят самое большое вознаграждение.

Я была с ним согласна. Я вспомнила о своем первом и единственном марафоне, который я пробежала вскоре после того, как мы с Этаном поженились. Я тренировалась девять месяцев и миновала финишную черту с кровоточащим пальцем и мышцами, сведенными судорогой. Но никогда еще я так не гордилась собой, не была так уверена в себе. Когда Этан обнял меня и прижался щекой к моей щеке, красной и мокрой от пота, я почувствовала такое удовлетворение, какого никогда не испытывала раньше.

Я посмотрела в окно, прищурилась.

– Что ты там высматриваешь? – поинтересовался Доминик.

– Остров Бейнбридж, – ответила я, поворачиваясь к нему. – Я собираюсь завтра сесть на паром и навестить мою давнюю подругу, которая там живет.

Он кивнул.

– Это красивое место, – Доминик как будто вспоминал о чем-то. – Мне бы хотелось когда-нибудь там поселиться.

– А почему ты не живешь там сейчас? Мог бы приезжать в город. На пароме до города всего полчаса.

Он посмотрел на свои руки, лежащие на коленях.

– Я не могу, во всяком случае, сейчас. Недвижимость на острове дорогая, а каждый лишний доллар я отсылаю домой.

– Домой?

– Мама больна, – пояснил Доминик, – а страховки у нее нет. Ее лечение стоит немалых денег, но оно помогает ей жить.

– Как жаль! Значит, ты ей помогаешь?

Доминик кивнул.

– Тебе бы она понравилась.

Мои щеки вспыхнули.

Я услышала звонок телефона в сумке, но решила не отвечать.

– Твоя мать, должно быть, очень любит тебя, – произнесла я. – В отношениях матери и сына есть что-то особенное. – Я снова сложила салфетку на коленях и опустила подбородок на ладонь. – Я не могу не думать о Вере и Дэниеле. Тем более что они однажды жили в том доме, где твое кафе, и теперь я это знаю точно, – я снова вздохнула. – Они как призраки.

Доминик усмехнулся.

– Мне всегда казалось, что в кафе есть привидения.

Через несколько минут Донна подошла к столику с двумя тарелками в руках. Как и обещало меню, сэндвич буквально сочился темно-коричневым соусом. Я беззастенчиво вонзила в него зубы.

– Что скажешь? – спросил Доминик.

– Это очень вкусно.

Он горделиво улыбнулся.

– Так и знал, что тебе понравится.

Я услышала, что телефон зазвонил снова. На этот раз я неохотно опустила руку в сумку, выудила мобильный и сразу увидела на экране номер Этана.

– Прости, – обратилась я к Доминику, – мне придется ненадолго выйти.

– Без проблем.

– Алло, – ответила я, быстро выходя из ресторана на улицу.

– Клэр, я все утро пытался до тебя дозвониться.

Я фыркнула.

– Хотел объяснить, почему ты не пришел вчера вечером домой?

– Клэр, я всю ночь провел в больнице.

Я ахнула.

– С тобой все в порядке?

– Со мной – да. С дедом плохо. С ним случился сердечный приступ сразу после вручения награды на торжественном вечере. Как только его привезли из операционной в палату, я от него не отходил.

– Боже! Он поправится?

– Пока трудно сказать, – ответил Этан. – Время покажет. Я пытался связаться с тобой вчера вечером, но ты, должно быть, выключила телефон. А утром в квартире никто не снял трубку. – Он помолчал, пытаясь понять, что за шум вокруг меня. Мужчина, которому явно не повезло в жизни, вдруг начал играть на банджо в нескольких шагах от меня. – Ты где?

Я посмотрела на сидящего в ресторане Доминика и почувствовала себя виноватой.

– Я обедаю на рынке. С другом.

Уоррен был дедушкой, которого у меня никогда не было. Оба моих деда умерли еще до моего рождения, и когда я вошла в семью Кенсингтонов, дедушка Уоррен принял меня с распростертыми объятиями. Я буквально влюбилась в него с первой же нашей встречи. Он предложил мне сыграть с ним в карты, и я у него выиграла. «Думаю, эта девушка сохранит традиции нашей семьи – сказал тогда Уоррен Этану. – С женщиной, которая обыгрывает мужчину в карты, можно прожить всю жизнь». Я знала, что он говорит не совсем обо мне. Его покойная жена, бабушка Этана, умерла задолго до того, как я стала членом семьи. Но мне не нужно было с ней встречаться, чтобы узнать, насколько сильно они с Уорреном любили друг друга. Это было видно по их совместным фотографиям, но особенно заметно о чувстве к жене говорили глаза Уоррена, когда он говорил о ней. Спустя пятнадцать лет после ее смерти он по-прежнему не мог вспоминать жену без слез.

– Я приеду, как только смогу, – сказала я Этану. – Скажи Уоррену, что я уже еду.

Я побежала обратно к столику, схватила сумку со стула.

– Мне ужасно жаль, Доминик, но случилось несчастье. Дедушка моего мужа в больнице. У него был сердечный приступ. Мне нужно идти.

– О, я сочувствую, – Доминик встал. – Могу я помочь?

– Нет-нет, – пробормотала я, снова остро ощутив вину. – Я просто возьму такси. Я… Я позвоню тебе.

Прежде чем уйти, я посмотрела на свой недоеденный ленч.

• Предыдущая
• 22/61
• Следующая