Гоша Каджи и Венец Гекаты (СИ) - Рябов Игорь Владимирович - Страница 35

— Знобит слегка, — ответил Каджи другу, решив промолчать о своем шизоидном бреде. — Ничего страшного, пройдет. Можешь не волноваться.

— Мальчики, ваша очередь себя в порядок приводить, — из купе появились близняшки, побившие собственный прошлогодний рекорд по скоростному переодеванию. — Шевелитесь, бойцы, вот-вот на станцию приедем.

Они стали вновь привычно-прекрасными в школьной форме и мантиях. И прически изменились. Легкомысленные хвостики канули в небытие, уступив законное место равномерно распределенным по обе стороны прямым волосам до плеч, что близняшкам, несомненно, было к лицу.

— Ты здоров, Гоша? — Анька схватила его за руку, когда он попытался проскользнуть мимо девчонки в купе. — Да ты горишь весь! И глазищи кострами полыхают…

— Все хорошо, — с нажимом ответил Каджи, вовсе не желающий выглядеть перед сестренками слабаком. Сегодняшнего случая с Гордием вполне хватило, чтоб опозориться всерьез и надолго. — Немного простыл, но это мелочи жизни.

Девчонка только головой покачала недоверчиво, строго поджав губы, но возражать не стала, отпустив его руку. А Янка проводила парнишку пристальным взглядом.

— Доигралась, актриса безбашенная?! — взыскательно поинтересовалась у сестры Аня, когда дверь за ребятами плотно закрылась. — Самой-то хоть бы что, как с гуся вода. А ему обеспечена прямая дорога с поезда в больничное крыло к Паку.

— Про воду лучше не поминай, — тихо огрызнулась близняшка и, в раздумье прикусив губу, отвернулась от сестры, чтобы скрыть от нее накатившие на глаза слезы. Будет она еще ей нотации читать! Янка и без них так остро чувствует, насколько Гоше плохо, словно сама наравне с ним заболела. А может так оно и есть?

Поезд прибыл на полустанок, когда над ним уже начали сгущаться сумерки и самостоятельно зажглись старинные фонари, разбрасывающие вокруг себя голубоватый свет. Машинист поблагодарил учеников за приятное в этом году путешествие, обошедшееся без особо изощренного баловства и неприятных неожиданных сюрпризов. А то вот в прошлом году, по его словам, двое повздоривших пятикурсников успели таки обменяться заклинаниями. Одного, остолбеневшего, к Диоруму на носилках унесли. А второй самостоятельно туда вытанцовывал, умудряясь выделывать ногами такие замысловатые кренделя, что все диву давались, где это парнишка научился так лихо выплясывать[32].

В[33] этот раз девчонки не стали дожидаться, когда самые буйные ученики покинут вагон, а раньше всех бросились на выход. И протянутая рука учтивого Баретто, все же успевшего чудом опередить сестренок, первым спустившись по ступенькам, так и осталась висеть в воздухе нетронутая. А сам он недоуменно уставился сперва на Аньку, перемахнувшую в затяжном прыжке сразу все ступеньки вагона и приземлившуюся неподалеку с лихим и протяжным казацким свистом, профессионально засунув два пальца в рот. Даже большинство оказавшихся поблизости старшеклассников оглянулись на взбалмошную девчонку. Правда, мило и одобряюще скалясь при этом от уха до уха. А затем Робу довелось таращиться и на Янку, пронесшуюся буйным вихрем мимо него и счастливо раскинувшую руки в сторону, словно она собралась сграбастать в объятия необъятное и вдобавок всех присутствующих на перроне сразу.

— Привет, Хилкровс! — ликующе прокричала девчонка, задрав голову вверх к темному небу. — Мы вернулись. Рад ли нам?

— Он, конечно, рад, Лекс, но не настолько же, — укоризненно заметила Электра Дурова, преподаватель трансфигурации и декан Эйсбриза, проходя мимо вдоль состава. — И вы, девочки, постарайтесь уж сдерживать свои эмоции и ведите себя поскромнее, как подобает настоящим леди.

Мягко отчитав непосед, учительница невозмутимо двинулась дальше, направляясь к машинисту. Ее облегающее платье, традиционно переливаясь блестками и всеми цветами радуги, еще долго мелькало среди высыпавших на перрон учеников. Они вежливо и радостно приветствовали, наверное, самую добрую и уж точно самую любимую преподавательницу Хилкровса. В ее присутствии ученики вели себя вполне чинно и спокойно, не торопясь рассаживаться по беспрестанно подъезжающим со стороны замка самодвижущимся каретам. А они, заполучив внутрь себя студентов, тут же отправлялись в обратный путь.

Но стоило Электре удалиться на некоторое расстояние, как на смену чинности тут же возвращалась суета, толкотня, веселое ржанье учеников и полная неразбериха. Все спешили пообщаться сразу со всеми, будто у них потом не будет для этого времени в течение почти целого года совместного обучения. Если вы еще помните, как обычно проходит первое сентября в обыкновенной нормальной школе, то и эта колдовская ничем в лучшую сторону не отличалась. Даже наоборот, ведь с помощью волшебной палочки можно так весело пошутить , что потом преподаватели с трудом расхлебают последствия. А самонадеянных магов-недоучек, желающих помахать ею направо и налево, — хватало в избытке.

Каджи вяло выполз из вагона одним из последних. В голове у парнишки вольготно разместилась сразу целая бригада кузнецов со всеми своими причиндалами и прибамбасами, и каждый из них на свой лад выделывался перед напарниками, активно наяривая молотом по наковальне. Что там мастерили виртуозы-металлюги — неизвестно, но грохот, гул, копоть и боль расползались по всей голове, отдаваясь буквально в каждой клеточке мозга. И если бы не Гошино упрямство в желании скрыть происходящее с ним, то он незамедлительно, с превеликим удовольствием, трубно завыл бы во весь голос на красовавшуюся в небе полнолицую щекастую луну. И, не стесняясь, обреченно стонал бы при каждом шаге, многоголосым эхом отзывающимся внутри черепушки.

— Первокурсники, идите все ко мне поближе, — над перроном пронесся усиленный магией громкий и родной Гоше голос. — Давайте, давайте, живенько собирайтесь в кучку сюда, пока эти бешеные троглодиты вас не растоптали, не заметив. Обождите чуток, сейчас вот это дикое племя схлынет, и мы с вами спокойно отправимся в замок… Ну, куда ты прешь напролом, дуралей?! Не видишь, здесь малышня собирается?! Щас вот как колдану только, и ты у меня, лось эдакий, рогатой лягушкой поскачешь прямиком к директору. А уж станет Этерник тебя расколдовывать или обождет чуток — это его личное дело, меня вовсе не касающееся…

Мерида еще что-то ворчливо, но добродушно обещала, грозясь самыми суровыми карами, беснующимся вокруг нее безобразникам, но Каджи уже не слушал. Коротко бросив друзьям, чтобы дождались и без него не уезжали, он, разом позабыв про боль, плескавшуюся штормовыми волнами, помчался к сестренке. И уже через минуту налетел на нее, обнял, прижавшись и с любовью заглядывая в ее небесно-голубые глаза.

— Прилетел, постреленок? — Мэри ласково потрепала брата по вихрам, разом испортив все Янкины старания, отчего он немного приблизился по стилю к сестренкиной светло-буйной лохматости. — Конечно, этого и следовало ожидать, от тебя разве спрячешься. А остальные разбойники где? Ага, вижу! — девушка приветливо помахала рукой друзьям парнишки и тут же отвлеклась, что было вполне в ее переменчивом характере. — Я тебе, умник, сейчас эту мерзкую жабу на лоб приклею навечно! Так и станете дальше совместно проживать: оба два в одном флаконе. Ты чего ее девчонке под нос суешь? Нашел чем хвастаться! Да ее же сейчас стошнит от этой твоей розовой уродины. И где ты только откопал такой экземплярчик? Или сам перекрасил? Убери, кому сказала! Отнеси обратно в вагон, вам же ясно объявили: животных оставить там, о них позаботятся… Гоша, да отпусти ты меня, наконец! Я сейчас этому бестолковому переростку устрою торжественный прием прямо здесь, не отходя от кассы. Будет музыка громко и печально играть, но он ее уже не услышит…

Только старшеклассник видимо внял голосу разума или инстинкту самосохранения, вовремя исчезнув с ее глаз долой, потому что Мэри, освободившись от объятий, всего лишь наклонилась к брату и чмокнула его в горячий лоб.

— Да ты никак заболел? — девушка сразу обеспокоилась, даже прическа мгновенно поменялась на короткие, торчащие во все стороны, как у ежика, рыжие вихры-иголки. — Полыхаешь, будто костер на ведьмином шабаше. Приедешь в замок, дуй прямиком к Диоруму. Он тебе микстурки какой-нибудь накапает.