Человек дейтерия - Раин Олег - Страница 23
- Предыдущая
- 23/30
- Следующая
Например, Степины специальные тренировки начали давать неожиданные результаты. То есть друг поучал: если знаешь ответ, поднимай руку, выходи и отвечай. Но рука-то свинцовая, как ее, колдобину, поднимешь? И Степа взялся тренировать Гришку абсолютно по-солдатски. Сунул в кисть трехкилограммовую гантель и заставил сгибать руку — совсем как на уроке. Раз! — и поднял. Чтобы легко и быстро, не задумываясь.
— И чего мы этим добьемся?
— Рефлекса… — загадочно пояснял Степа. — Мы выработаем у тебя условный рефлекс.
Гриша неуверенно посмеивался. В самом деле, уроки, рефлекс и гантели, — какая вроде бы связь? Но прав в итоге оказался Степа! Никогда бы не поднял Гриша руку, если бы не этот дурнущий рефлекс. А вот дернулась ладонь, и препод вызвал добровольца к доске. Пришлось выходить и отвечать. А позже таким же образом на географии Гриша вызвался писать реферат. Зачем, спрашивается? Будто мечтал он об этой писанине! Не утешило даже то, что такие же рефераты обязали писать с полдюжины других учеников. Но им-то эта дурная карта сама выпала! Никто руки не тянул и в пекло по доброй воле не лез! Один только он и подставился.
— И что теперь? — задал он привычный вопрос тому же Степе. Теперь они встречались почти ежедневно. Если не в кружке и не на улице, то дома у Гриши.
— Ничего. Живи и радуйся. Реферат вон делай.
— Ага! Были бы деньги, и реферат не проблема, но денег-то нет.
— Причем здесь деньги? — не понял Степа.
— Как причем? — в свою очередь удивился Гришка. — Реферат — это два стольника. Либо в метро, либо в Интернете. А если что пооригинальнее, да в готовом виде — скажем, с обложкой цветной, с логотипчиками и прочими прибамбасами, это уже рублей на шестьсот тянет.
— Интересное кино… — Степа покачал головой. — А кандидатскую тоже можно купить?
— Да запросто! Обойдется раза в три дешевле докторской и вдесятеро дороже реферата, — Гриша горестно помахал в воздухе рукой. — Пацаны со «смарта» в сеть заходили, успели посмотреть расценки.
— Хорошие у вас расценки.
— Ага, только они-то с родителей будут трясти, а мне с кого?
— Значит, будем писать из головы.
— Из головы?! — изумился Гриша.
— Из нее родимой.
— Так ведь у меня и принтера нет!
— Значит, от руки напишем. Красивым каллиграфическим почерком. Кстати, чем больше рукописных мыслей, тем лучше. Японцы иероглифы по сию пору вручную кисточками выводят и при этом вон каких роботов собирают. Думаешь, глупее нас?
Чтобы другу не было обидно, у себя в школе Степа тоже вызвался писать реферат. Гриша решил, что они сбацают нечто общее, но и тут угодил пальцем в небо. Судя по всему, Степа и мысли не допускал, чтобы словчить на такой мелочи. И даже не потому что честно-нечестно, — вариант разделения труда, равно и как вариант списывания, представлялся ему скучной и нудной тратой времени. А так за несколько вечеров они сбацали по толстенному реферату. Работали настолько ударно, что у Гриши впервые оказались смозолены пальцы. Не от лопаты и не от гимнастического турника — от обычной шариковой ручки! Короче, полный абзац! Степа написал о любимой загадочной Японии, долгое время не пускавшей иностранцев на свою территорию, Гриша, подражая в какой-то степени другу, взялся писать об Австралии, на десятилетия превратившейся в место ссылки каторжан и пиратов.
— Не тема, а клад! — одобрил Степа. — У нас ведь тоже есть каторжные города. Треть, а то и половина населения — бывшие узники тюрем и лагерей. Некуда было податься, вот и осели на месте, закрепились. Казалось бы — жуть, что должно твориться, а ничего подобного. Наоборот, сравнить с нашими столицами — и неизвестно где окажется больше порядка, гостеприимства и радушия.
— Ты-то откуда знаешь?
— Общаюсь на работе. У нас же энергетический профиль, — инженеры по всей стране раскатывают. Аппаратуру тепловых станций настраивают, турбины осматривают. Приезжают, рассказывают потом.
— И что рассказывают?
— Разное… Это ведь только кажется, что повсюду живут одинаково. А начинаешь вживую сравнивать Хабаровск с Москвой, Новосибирск с Екатеринбургом и понимаешь: разница есть — иногда прямо оглушающая! Вот и с Австралией та же история. Теплый, гостеприимный край, дружелюбные люди — поглядишь и ни за что не поверишь, что прадеды все поголовно разбойного происхождения. И ничего уже не перепишешь. История! Зато и надежды появляются.
— Какие еще надежды?
— А такие, про которые как раз и нужно писать, — Степа улыбнулся. — Потому что из всех этих примеров следует то, что нас, зубастых пираний, тоже можно со временем переучить и перевоспитать. Если живет такая надежда, значит, и земная цивилизация имеет шанс. На нормальный прогресс и выживание.
— Ты хочешь, чтобы я про это писал?
— Про что же еще?
Гриша оторопело молчал.
— Не сомневайся, если ваш учитель не полный сундук, то работу твою оценит. Ему ведь тоже мозги нужны, воображение ваше, а не умение в Сети шарить. Так что пиши про людей, про корни, про добрые мутации…
Примерно об этом Гриша и постарался написать. Не спорить же со Степой! При этом пришлось перелистать уйму отцовских книг, справочников и исторических фолиантов. Гриша даже в Бердяева с Соловьевым заглянул! Правда, мало что понял, но все-таки кое-какие мысли выловил. Самое грустное, что ничего готового он не нашел, а потому с грехом пополам взялся выдумывать свое, кусок за куском выкраивая реферат, как костюм из множества разномастных заплат. Пару идей — вроде той, что про фас и профиль, — добавил от себя. Даже о снах порассуждал, в которых люди, вырываясь из реалий, становятся самими собой; чаще всего — добрее, честнее, разумнее. Наверное, реферат получился по-детски нелепым, да и каллиграфическим почерком в нем не пахло, однако работа все же была сделана.
Уже потом Гриша обнаружил, что по объему одноклассники его круто обошли, — все сдавали полновесные, красиво сброшюрованные талмуды. Само собой, распечатанные на лазерах, с симпатичными многоцветными графиками, с мудреными таблицами. В один из таких рефератов Гриша заглянул краешком глаза и тут же сник. Это было нечто великолепное, стильное и серьезное. И язык такой, что тотчас возникало желание сунуть собственную куцую стопочку под рубаху, а после порезать на мелкие кусочки и, щедро посолив, съесть. Или того лучше — спалить на костерке за гаражами. Пожалуй, он так бы и сделал, если бы не убоялся объяснений со Степой. Тем более что «японские» сочинения друга были примерно такой же толщины и такого же качества. Они еще и рисунков нарисовали по паре, — спрашивается, зачем? То есть Степе-то было плевать, поднимут на смех или нет, а вот Грише терять едва набранную высоту отчаянно не хотелось…
Словом, распекона он ждал страшнейшего, но результат вышел совершенно иной. Случилось то, о чем Степа твердил с самого начала. Географ Павел Сергеевич, поначалу смотревший на рефераты более чем уныло, на Гришиной работе встрепенулся и ожил. Выдернув его реферат из общей стопки, взялся перелистывать прямо на уроке. И все поглядывал, все косился. А потом… Потом прошла пара дней, и грянул гром. Заявившийся на урок географа завуч объявил массовый кирдык всем плагиатчикам. И кто не знал этого слова, наконец-то, узнал вместе с новостью о Гришиной отметке. Ему, чуть ли не единственному из писавших рефераты, поставили пять. Еще по четверочке получили Ульяна и Катя. Им тоже не было нужды списывать, поскольку вместе со своими родителями девочки прокатились по Европе, о чем честно и прописали в своих работах.
— Музеи, история городов, даже цены на морепродукты — все то, о чем писали Ульяна с Катей, безусловно, заслуживает внимания, но… — Павел Сергеевич тряхнул рефератом Гриши. — Это единственная работа, где ученик попытался проанализировать историю покорения земли, где своим умом дается обобщение сделанного поселенцами. Возможно, это в большей степени похоже на литературное сочинение, нежели на историческое исследование, но человек это делал сам, и такое отношение дорогого стоит.
- Предыдущая
- 23/30
- Следующая
