Любовь в облаках (СИ) - Ручей Наталья - Страница 21

• Предыдущая
• 21/61
• Следующая

- Ходить ты пока не сможешь, Доди.

А я подумала, что трудно Аодху со мной придется – отец вот сегодня несколько раз повторяет, а до меня не доходит.

- Это последствия выбора, - медленно, наверное, чтобы уж точно дошло, пояснил отец. – Как выбор отразится на саинтэ, предугадать невозможно. На кого-то действует так, на кого-то иначе… - Прямой взгляд черных глаз. – Ты какое-то время не сможешь ходить.

Вот как…

Всего-то.

Я героически молчала. Немного дрожала, конечно, но это не страх, а ветерок, вдруг сорвавшийся, и удивление от громкого крика птицы, что попалась в расставленные ветки курнабуса. Я не смогу ходить. Не смогу ходить. Ходить. Не смогу.

- Какое-то время, не навсегда.

Ну вот, я так и думала, что случай не безнадежный, бывает гораздо хуже, я точно знаю. Один из соседских мальчишек в нашем районе упал с обрыва, и теперь вообще никогда не сможет встать на ноги, а ведь он грезил о крыльях легал! Он перестал мечтать, перестал верить, только сидит в комнате с закрытыми ставнями и дышит по привычке. Так что подумаешь – не могу ходить, у меня есть цель, я должна, и я знаю, что это временно.

- Как долго?

Отец не ответил.

Не страшно. Если я правильно поняла, просиди я в пещере, притворись, что дракон для меня ничего не значит, с моими конечностями все бы было в порядке. А теперь вопрос – смогла бы я отсидеться, зная наперед, чем обернется для меня вылазка? Нет. Поэтому толку тратить эмоции на сожаление и тупые вопросы, если нужно как можно скорее действовать? Я не для того сделала выбор, чтобы удариться в панику, за время которой Аодх умрет. Убить противника для демона слишком просто, поэтому он бросает его в агонию между жизнью и смертью. Я знаю. Я видела.

- Мне жаль, что ты видела.

Мне нет.

Отец прекрасен в своей демонической сущности, и мне не стыдно, что вид изувеченного ядовитыми плетями противника был мне приятен, более того – грел душу. Давняя история, мне и пятнадцати не было, когда один из монстров Наб пытался наложить на меня свои лапы. А позже, когда нас нашел отец, эти загребущие лапки кровавыми кусочками лежали рядом с корчившейся в судорогах тушей. Я боялась, что придется собирать по кусочкам Аодха, потому и выбежала, но отец уже знал, что я… Словом, он оставил выбор за мной, и я выбрала.

- Никто не осудит, если ты передумаешь, Доди. Твоя привязка к дракону не такая сильная, она пройдет. Я могу забрать тебя прямо сейчас, со мной тебе будет проще.

Привлекательно быть рядом с папой, чувствовать себя нежным цветочком, который он охраняет, вот только есть тот, кому я нужнее и кого нужно мне охранять.

- Ты можешь перенести нас с Аодхом куда-нибудь, где проще будет обоим?

- Нет. Порталы здесь закрыты, туша у него откормленная, да он и не дастся. Я перенесу его в пещеру, это единственное, что я могу для него пока сделать.

- Спасибо.

Раз папа сказал «нет», я папе верю. Он мог любого бросить и подставить, кроме нас с мамой. Ну, что ж, посмотрим на что я гожусь и не пожалеет ли авантюриновый, что на меня нарвался?

- Доди, - отец провел ласково по щеке, мне нравилось, когда он так делал, - дракон никогда не пожалеет, что нашел саинтэ, даже если она выберет не его. Он знал, что рискует. Он знал, кто я. Я видел это в его мыслях, его воспоминаниях. Он подготовился к встрече.

Не похоже. Не уворачивался, терпел удары плети. Нет, то, что не ударил папу – это хорошо, я бы ему не простила, но… И вдруг я поняла. Я поняла, почему Аодх не сопротивлялся.

- Из-за меня?

- Да, он хитрый.

И вот я знаю, что не время и у меня не то состояние, чтобы радоваться, а губы сами расползаются в улыбке.

- Ну, что, нести пузатого?

- Он не пузатый, - возмущаюсь с еще большей улыбкой и прошу со смехом: – Неси!

- Сначала ты, - отец поднялся вместе со мной, отнес в пещеру, где воскресил почти уснувший огонь. Уложил меня на спину возле него, подвинул поближе корзинку с провизией и только после моих уверений, что со мной все в порядке и спина почти не болит, ушел за драконом.

Я видела, как он недовольно обвел глазами наше убежище, но сдержался, ничего не сказал. Он знал о пунктиках испытания в отличие от меня. И вообще, некоторые корри живут на улице, а здесь какие – никакие, а стены, так что хотя бы моральная подготовка к таким условиям у меня есть, три дня продержусь, поставлю на ноги дракона и…

И что?

И не хочу сейчас об этом думать.

Вот когда встанет на ноги, расправит сильные крылья, когда снова мне бесшабашно улыбнется…

С улицы послышался такой дикий вой, что я бы в ужасе подскочила, если бы могла приподняться. А так лежала, смотрела в темный потолок и только и сумела, что ментально позвать папу.

«Я рядом», - отозвался он.

Вой усилился, теперь казалось, что чудовище подбирается к пещере. А отец… если он не успеет?

Не могу подвести его и Аодха!

Я нащупала в корзинке ананас, приготовившись оказать достойное сопротивление, когда в пещеру кто-то шагнул, заслоняя собой свет.

- Это я, Доди, - сказал отец, приближаясь вместе с огромной ношей.

Картина выглядела забавно – молодой мужчина тащит необъятного дракона, и я бы не преминула пошутить на этот счет, но дракон, мотнув мордой, начал вырываться, стонать, а потом взревел так отчаянно, что ананас, растерявшись, выпал из моих рук.

Но когда отец уложил дракона рядом со мной, тот перестал сопротивляться, притих и только тяжело дышал мне в шею. Я провела рукой по сине-фиолетовой чешуе, и дыхание дракона выровнялось.

- Максимум три дня, Доди, - напомнил отец.

А я промолчала, потому что легал ясно, никуда я не уйду, пока дракон не поправится. И пусть только он попробует этого не сделать! Когда я в гневе, во мне очень мало остается от мамы. Вот и сейчас я чувствую, что меня буквально распирает от каких-то странных, новых ощущений. Лежу в пещере, двигаться не могу, а сердце рвется, просит выбежать под солнечные лучи, размять крылья и летать, летать, летать…

- Дочь… - отец шагнул ко мне, и тут же дракон беспокойно заворочался, захрипел.

Отец сделал шаг назад, и я поняла, что он имел в виду, говоря, что Аодх не потерпит рядом со мной никого. Неосознанно он будет метаться, выть, тем самым мешая себе вернуться в этот мир, но чужого присутствия не допустит.

- Дочь, - повторил отец, и по его глазам, вновь ставшими почти прозрачными, было ясно: то, что он сейчас скажет – очень важно, но неприятно.

Хотелось попросить его скорее говорить и помолчать подольше, хотелось убежать, закрыть руками уши, хотелось спрятаться, хотелось подбежать к нему.

- Да, папа? – подтолкнула я.

И я была готова ко всему. К тому, что ноги я почувствую в лучшем случае лет через двести, к тому, что у дракона ни единого шанса вырваться, а это так, притворство, жалкие попытки. Вот только оказалась не подготовленной к тому, что мне сказал отец.

- У тебя начали расти крылья, Доди.

От этих новостей вдруг нестерпимо зачесался лоб, но когда я попыталась его успокоить, уколола палец. Выход нашла - поцарапала лоб ногтем, и все нормально, все хорошо, зуд отступил, вот только вопрос: за что и как пострадал палец?!

- Это чешуя, Доди.

Чешуя?!

У меня?!

На лбу?!

Как у рыбы?!

- Ты становишься драконом.

А, ну тогда все ясно. Это в корне меняет дело, и я вовсе не в шоке.

Любопытно, подумалось мимоходом, а все драконы умеют летать? Потому что я даже лежа на полу почему-то куда-то падаю.

- Дочь! - оклик отца вовремя удержал от потери сознания.

И с чего бы, собственно, мне пугаться? Этот момент священен для каждого дракона, я знала, что когда-нибудь обзаведусь крыльями, и пустяк, что ожидалось это минимум лет через тридцать.

Я так поняла: момент выбора не всем саинтэ ускоряет процесс обращения, это я – торопыжка. Видимо, мне с перепуга показалось мало четыре конечности, и вот, вуаля, то есть – и вот, чешуя. Кстати, какого цвета?

• Предыдущая
• 21/61
• Следующая