Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2 - Богданов Александр Александрович - Страница 24

Во-вторых, и чисто технически прямая конъюгация разнородных тканей организма невыполнима без их разрушения, потому что все их функции устойчиво связаны с их положением в организме, а оно в свою очередь закреплено скелетной системой (кости, хрящи, соединительная ткань).

Если так, то на каком пути искать решения? На том, на котором его ищет и находит наша великая наставница в тектологии — природа. Она, когда ей приходится решать задачи подобного типа, расширяет круг данных: не ограничивается одной особью, а берет две или даже больше. Копуляция и конъюгация одноклеточных организмов, слияния половых клеток у высших являются именно способами борьбы против отрицательной стороны системного расхождения. Индивидуальное сужение жизнеспособности, индивидуальный ее упадок преодолеваются объединенными силами особей; и достигается даже то, что не без основания некоторые биологи называли «бессмертием протоплазмы».

Конъюгация между человеческими существами известна нам до сих пор в двух формах. Во-первых, половая, как у других организмов; она, очевидно, весьма частичная. Во-вторых, общение опыта, конъюгация переживаний, путем речи, мимики, искусства и других способов выражения и восприятия, выработавшихся в ряду функций нервно-мускульного аппарата. Эта конъюгация отнюдь не является только «психической», что показывают ее результаты при повторном и длительном общении, какое бывает, например, между супругами. Благодаря зависимости всех органов и тканей от нервно-мозговой деятельности за 15–20 лет совместной жизни приобретается и внешнее физическое сходство между супругами, которое бывает в среднем не меньше, а иногда больше обычного сходства между братьями и сестрами.

Медицина уже успела присоединить к этим двум третью форму, пока еще односторонней и весьма частичной, но все-таки прямой физиологической конъюгации; это различные прививки органов и тканей: прививка кожи при больших обжогах, переливание крови, вливание кровяных сывороток и т. п. Опыты Алексиса Карреля, Э. Пржибрама и других над животными с прививкой иногда целых сложнейших органов, например почки или глаза, от одной особи к другой раскрывают самые широкие перспективы в этом направлении[34].

Практически такие прививки представляют решение знакомого нам типа задач — «на определенные сопротивления». В известной части организма или известной его функции недостаточны его относительные активности — сопротивления; их приходится, так сказать, добавлять извне: при большой потере крови можно во избежание гибели организма пополнить кровью другого человека, при опасности со стороны внедрившихся дифтерийных микробов и их ядов впрыснуть парализующую их сыворотку от «иммунизированного» животного и т. д. Из этой постановки задачи вытекает и односторонность конъюгационного акта: переливание крови от одного человека к другому, но не обмен ею, не общее ее смешение, — и его частичность.

Иной характер имеет контрдифференциация. Она может рассматриваться как решение задачи общей, задачи «на неопределенно-изменчивые сопротивления». И, конечно, именно к этому типу принадлежит задача борьбы со старостью. Само собою намечается решение на манер конъюгационного обновления живых клеток. Но эти клетки с их коллоидным полужидким строением легко могут физически смешиваться, целиком или обмениваясь некоторой частью своей живой ткани. Два высших, например человеческих, организма с их наружным скелетом — кожей и внутренним — костями, хрящами и т. д. так просто смешиваться не способны. Что же здесь возможно? При современной научной технике вполне возможна прямая, непосредственная конъюгация тех тканей различных организмов, которые имеют жидкую форму, т. е. крови и лимфы. Это те ткани, которые составляют внутреннюю конъюгационную среду организма, которые поддерживают его химическое единство путем непрерывного обмена со всеми прочими тканями. Технически дело должно сводиться к несколько усложненной операции переливания крови, к обменному переливанию от индивидуума А к индивидууму В и от В к А, причем ни тот ни другой не несут количественных потерь.

Многоклеточные организмы в большинстве, особенно высшие, бывают покрыты снаружи защитительным скелетным слоем; такова у человека роговая эпидерма и фиброзная «кожа». Вследствие этого прививка живых тканей возможна лишь при нарушении непрерывности защитительного слоя, т. е. при наличности раны — по меньшей мере частичной дезорганизации жизненной системы, что опасно для ее сохранения. Естественно, что к человеческому телу, наиболее интересному для нас биологическому объекту, конъюгационные методы применялись медициной только тогда, когда рана уже имелась в наличности (например, прививка кожи при ожогах) или когда нанесение раны представляло заведомо меньшее зло при значительной уже дезорганизации системы (разрез или укол для переливания крови при острой анемии, для вливания сывороток при инфекционных болезнях). Необходимое поранение может быть весьма серьезным по его возможным последствиям, а сама прививка, если она неудачна, еще более; так, переливание крови не раз в прежние времена приводило к гибели пациента: случаи эмболии от свертков крови, случаи «несовместимости» крови и проч. Поэтому не возникло и мысли о применении прививок, например того же переливания крови, иначе, как в строго определенных патологических случаях, следовательно, с целью неизбежно частичной и требующей одностороннего воздействия. Опыты же над животными ставились применительно к задачам лечения человека.

Но с тектологической точки зрения наука вовсе не обязана ограничивать себя частичными задачами и односторонним методом. Здесь, как повсюду, специализация суживала и связывала научную работу: медику и физиологу была совершенно чужда мысль о возможностях, вытекающих из общебиологической теории копуляции и конъюгации. Вопрос о повышении жизнеспособности путем непосредственного физиологического жизнеобмена даже не ставился. Не смелости мысли не хватало для этого: чудеса науки за последнюю эпоху делают невероятным подобное предположение; не хватало соответственного направления мысли. Но раз мы пришли к общей конъюгационной формуле, ее логика вынуждает поставить этот вопрос. Решительный ответ на него дадут точные эксперименты, для которых, несомненно, настало время; не случайно ведутся теперь в целой массе лабораторий систематические опыты над прививками живых тканей, а выдающиеся ученые-специалисты открыто выдвигают и пытаются решать своими частичными методами задачу борьбы со старостью, т. е. того интегрального повышения жизнеспособности, которого природа достигает именно конъюгационным методом.

Ввиду исключительной важности вопроса мы остановимся на практических способах его решения в будущем.

Хотя нынешние многочисленные и блестящие опыты над прививкой органов и тканей подготовляют на деле применение конъюгационного метода в самом широком физиологическом масштабе, но все же такое полное его развитие вследствие технических трудностей осуществится, по всей вероятности, не скоро. Сравнительно легко и удобно современная техника позволяет осуществить конъюгацию по отношению к жидким тканям организма — крови и лимфе. Зато для них необходимые приемы и способы можно считать уже выработанными, уже готовыми.

Переливание крови — операция, почти заброшенная в начале нашего века, стало очень широко практиковаться последнее время, особенно с мировой войны. Оно применяется теперь не только при больших потерях крови, но и при тяжелых ее заболеваниях. Благодаря этому аппараты и хирургическая техника переливания крови доведены до надлежащего совершенства, и никаких принципиальных трудностей дело не представляет. Найдены надежные способы устранить свертывание переливаемой крови: примешивание к ней безвредного лимонно-кислого натрия или парафиновая смазка стенок на ее пути в аппаратах. Выяснены условия несовместимости крови и простые методы, которыми она заранее устанавливается, — приемы определения тождества или различия собственных ядов крови, ее «агглютининов» и «гемолизинов»; имеется классификация крови по отношению к этим ядам и т. д. Словом, есть возможность предотвратить почти все опасности операции.