Последний еврей Багдада (СИ) - Кратер Макс - Страница 35

— В записке можно разобрать только инициалы, — пояснил Дэвид, не обращая внимания на показное возмущение Элиз, — но кто это, мне удалось выяснить. Его зовут Рудольф Кельц.

Дэвид поделился с девушкой и помощником новой информацией, которую ему сообщила Мия и частью той информации, что он узнал от Барзани.

— Таким образом, — завершил он свое повествование, — мы знаем, что Кельц часто бывал здесь наездами и до 98 года. Он провел много времени в Ираке. 5 лет назад миссия ооновских наблюдателей была вынуждена уехать. В ноябре прошлого года она вернулась сюда и проработала до начала февраля. Войну это не предотвратило. Бельгиец уехал вместе со всеми другими международными экспертами, тут же женился, а четырнадцатого февраля якобы погиб. Я в это не верю. Рудольф Кельц жив, и у меня есть все основания считать, что он сейчас находится в Багдаде.

— Что мешало ему сбежать? — скептически повела обнаженными плечами Элиз.

— Аэропорт закрыт, по дорогам передвигаться опасно. Он не станет рисковать.

— Бывший легионер — почти солдат удачи не станет рисковать? Эркюль Пуаро из тебя никудышный, — Элиз провела тыльной стороной ладони по начинающей покрываться щетиной щеке Дэвида, — ты плохо соображаешь и выглядишь также. Отдохни хотя бы несколько часов.

— Какой уж тут отдых, — возразил репортер, — тут впору брать на вооружение лозунг детективного агентства Пинкертона: «Мы никогда не спим». Если Кельц в городе, то я его найду.

Зазвонил спутниковый телефон Дэвида. Это была Мия.

— Да, — произнес он в трубку и выхватил из пальцев Фаруха карандаш, которым тот что-то чертил на салфетке, — записываю. «С утра туман был. Скучаю». Это все? Ты умница!

— Любовное послание с родины, — произнесла Элиз.

В ее глазах промелькнуло удивление.

— Кто это там с тобой!? — раздалось в трубке, — ты уже кого-то подцепил!? Я так и знала. Ты подлец! Не смей ко мне больше обращаться. Я тебя ненавижу!

В голосе Мии при этом звучала не обида, в нем было кокетство.

— Ты мне тоже нравишься. Целую в розовую щечку, — отозвался репортер и дал отбой, — это текст валентинки, которую Кельц отправил своей жене. Теперь я совершенно уверен, что он жив. Это шифровка.

— Тебе, вижу, после моей невинной шутки с запиской теперь повсюду мерещатся шифры.

Фарух посмотрел на Дэвида, дескать, не будет ли каких пояснений, про «невинную шутку с запиской», но тот уже погрузился в размышления.

— «С утра туман был», — бормотал он себе под нос, — глупая фраза. Она неправильно построена. Логичнее было бы написать «С утра был туман». Раз Кельц поменял слова местам, значит, хотел вложить в это какой-то скрытый смысл. Это должно быть что-то очень простое, так как молодая супруга вряд ли искушенный в тайнописи человек. А что, если предположить, что слова, это не слова, а цифры: «с — 1, утра — 4, был — 3, туман — 5, скучаю — 6». Дай-ка свой ноутбук.

Журналист схватил компьютер Элиз, и менее чем через минуту разразился радостными возгласами.

— «1435 — дробь — 6» — это номер частного рейса, который должен был вылететь… Секунду… Да, так и есть — 16 февраля 2003 года из аэропорта Милана, ближайшего к озеру Лаго-Маджоре, в котором якобы утонул Кельц.

— Почему «должен был»? — спросил Фарух.

— Потому что рейс в итоге отменили. Но лететь он должен был — отгадайте куда? Правильно — в Амман в Иорданию — ближайшее место, откуда можно беспрепятственно по земле добраться до Багдада, аэропорт которого тогда уже был закрыт для всех гражданских рейсов. Да что там говорить, я сам так сюда добирался.

— Но ты же сам говоришь, что полет не состоялся? — уточнила Элиз.

— Это значит, что что-то пошло не так, как планировал Кельц, — Дэвид сдвинул брови и начал массировать область над переносицей, — но отдыхать дальше в Италии он явно не собирался, а своей молодой жене сообщал, когда вылетает. Место, судя по всему, они обговорили. Вероятно, должны были встретиться в аэропорту. Нет никаких сомнений в том, что все это бельгиец спланировал заранее. Он готовил это ограбление несколько лет. Нужно как-то выяснить, что он делал все эти годы. Должны остаться какие-то записи в архивах. Работа международной миссии требует кучи бумаг. Надо узнать, хотя бы, где он жил.

— Это не секрет, — произнес Фарух, — миссия ООН размещалась в «Канал-Отеле», совсем недалеко отсюда. Они арендовали все здание, а покидали страну вспешке — буквально за пару дней.

— И откуда ты все это знаешь? — поинтересовался репортер.

— Двести иностранцев с валютой в карманах, которые не только работают, но и отдыхают, — улыбнулся помощник, — когда они уехали, это ударило по бюджету многих местных таксистов. Хорошо, что следом хлынули сотни журналистов, иначе таким, как я, пришлось бы туго.

— В Ларнаке на Кипре находится тыловая база ООН, — вспомнил Дэвид, — все документы по инспекционным поездкам должны быть там. Но ответ на официальный запрос придет не скоро.

— Если мадемуазель позволит, — Фарух протянул руку к ноутбуку.

— Мадемуазель позволит. А ты еще и с компьютером управляться умеешь? — скривилась в улыбке девушка, — этот твой «R2–D2» не перестает меня удивлять, Дэвид, то есть Люк.

Помощник с репортером пропустили очередную издевку мимо ушей.

— Вот, все верно, — произнес Фарух и показал найденную им статью, — как я и говорил, инспекторов вывозили 18 и 19 марта. И именно на Кипр. Всего было два рейса, оба раза — «Боинга-727». Вместимость… Сейчас минуту… Максимум — 130 пассажиров. Копии всех документов, наверняка, все еще хранятся в отеле. Такую кипу бумаг они бы физически не смогли забрать с собой. Там же еще куча оборудования была, машины. Отель заново не заселяли, его, по сути, законсервировали до лучших времен. ООН, должно быть, все еще платит за него.

— Так значит, наведаемся туда, — предложил Дэвид.

— Стоп, стоп, стоп, — развела руками Элиз, призывая всех к молчанию, — нельзя просто так взять и вломиться в охраняемое здание. Мы — журналисты, а не взломщики.

— А чем мы рискуем!? — с энтузиазмом воскликнул репортер, — Фарух может остаться, я пойду один.

— Ну, уж нет. Едем вместе, — воскликнул помощник, — машина ждет.

— Едем, только не на твоей телеге, — решилась Элиз.

Перемена в ней произошла мгновенно. От показной лености не осталось и следа, самка гепарда вновь была готова к охоте.

— Я категорически против твоего участия, — Дэвид тоже вскочил с места.

— Кому-то все равно придется отвлекать охрану до тех пор, пока твоя симпатичная задница не скроется в окне. Встречаемся через 10 минут, мне надо надеть спецодежду, — произнесла девушка и упорхнула в сторону «Шератон-Иштар».

Спецодеждой оказалось легкое льняное платье, единственное отличие которого от прежнего наряда заключалось в том, что оно было в два раза короче, а вырез на нем был в два раза длиннее.

По оккупированному городу Элиз передвигались на огромной скорости. От расстрела на первом же блокпосту девушку спасало лишь то, что делала она это на вызывающе-ярком кабриолете «Мини Купер». Представить, что на этой желтой машинке с откинутыми верхом мчится смертник, было решительно невозможно.

«Канал-Отель» представлял собой большое прямоугольное трехэтажное строение со своей автомобильной стоянкой. От других зданий его отличали огромные тарелки спутниковой связи на крыше. Перед центральным въездом красовались эмблемы ООН и МАГАТЭ. Элиз высадила репортера с помощником метрах в двухстах от него, а сама эффектно затормозила прямо перед шлагбаумом.

Переговорное устройство со встроенным глазком прокашляло что-то возмущенно-недовольное. Девушка поднесла к нему свое служебное удостоверение и приветливо помахала рукой. Затем, оценив угол обзора видеокамеры, не опуская рук, отошла чуть назад, состроила как можно более глупенькое личико и захлопала огромными черными ресницами. Шлагбаум буквально взмыл вверх.

Пара скучающих охранников, вынужденных караулить пустующую третью неделю гостиницу, напрочь забыла об инструкциях. Оба тут же покинули свой пост у мониторов, на которых отображалось все происходящее снаружи здания и, разинув рты, стали наперебой рассказывать красавице, так неожиданно вторгшейся в их серые будни, о том, что это за гостиница и кто здесь совсем недавно жил. Журналистка была настолько любознательной и задавала такое огромное количество вопросов, что понятно было сразу: интервью затянется надолго.