Улица без рассвета - Усыченко Юрий - Страница 4

• Предыдущая
• 4/41
• Следующая

- Чем могу быть полезен? - обратился офицер. Курипа глубоко вздохнул, готовясь к долгой объяснения. Настал решающий момент.

- Я - искренний патриот Австро-Венгрии, - сказал он заранее обдуманные слова, - и верный подданный нашего монарха и поэтому решил сообщить о русском шпионе.

Курипа ждал, что офицер-то воскликнет от удивления и радости, пусть даже недоверия, во всяком случае то выразит свои чувства. Но на лице офицера не дрогнул ни один мускул. Единственное движение, которое он сделал - потер тыльной стороной руки щеку, пробуя, хорошо ли она выбритые.

Курипа смутился, замолчал.

- Ну? - Наконец спросил офицер после минутной паузы.

- Что? - не понял Курипа.

- Фамилия, приметы, адрес.

- Лесь Кравец. Высокий, блондин. Живет на хуторе, недалеко от села Маршлив.

- Кравец? - В глазах офицера пронесся едва уловимый выражение жестокости и злобы. Очевидно, фамилия была ему знакома.

"Ага, - подумал Курипа, - проняло тебя все-таки".

Но в следующее мгновение взгляд контрразведчика снова стал равнодушным, скучающим.

- Хорошо, проверю, - сказал он. - Откуда вы узнали об этом?

- От его брата, которого я встретил в Кленове.

Офицер встал, показывая этим, что разговор окончен.

- Ваши патриотические и верноподданнические чувства, - на лице офицера ясно было видно, что он нисколько не верит ни в патриотизм, ни в верноподданичество собеседника, - делают вам честь, господин Курипа. Вы получите соответствующее денежное вознаграждение, надеюсь, мы еще встретимся…

И действительно, через неделю Курипу вызвали в контрразведку.

На этот раз он зашел в кабинет бодро и даже немного развязно, как старый знакомый. Но офицер сразу испортил ему настроение.

- Нам известно, что вы участвовали в кружках, где проводилась вредная для правительства агитация. Вас даже предупреждала по этому поводу полиция, - сказал он. - Вы, конечно, понимаете, что поступки, на которые мы не обратили внимания тогда, могут быть совсем иначе расценены теперь…

Офицер сделал небольшую паузу будто для того, чтобы дать возможность Курипе полностью оценить значение сказанного.

- Вы какой-то мере исправили свою ошибку, указав на преступника, - продолжал контрразведчик. - Кстати, между нами говоря, он не шпион и будет строго наказан только для того, чтобы устрашить других. Дело не в этом. Вы должны составить список тех, кто бывал вместе с вами и Кравцом на собрании антиправительственных кружков…

С этого времени Зенон Курипа стал штатным агентом австрийской контрразведки.

…Об этом свидетельствовала папка, которую держал на коленях "майор Генрих Штафф". Она рассказывала о многочисленных преступлениях, которые хранились столько лет в глубокой тайне.

…Курипа оказался именно тем человеком, который был так нужен начальнику "особой службы" австро-венгерской армии капитану Максу Бинки.

Сначала Зенону давали мелкие провокаторские поручения, приказывали следить за теми, кем интересовалась контрразведка. Он бродил по кафе и ресторанам, прислушивался к разговорам, часто сам принимал в них участие, чтобы похаять "проклятую немчуру", рассказать новый неприличный анекдот про императора Вильгельма II. Когда собеседник ловился на крючок, Курипа знакомился с ним, втирался к нему в доверие, надеясь напасть на след таинственной организации и, раскрыв ее, прославиться. Как назло, "большая рыба" не попадала. Антивоенные настроения распространялись среди самых разных кругов населения, и для Курипы не составляло большого труда находить свои жертвы. Арестованных по доносам Курипы расстреливали, бросали в тюрьмы, но все это была мелочь, которая не приносила Курипе желанной популярности и авторитета среди коллег и начальства.

И все же он был на хорошем счету. Капитан Бинки, непосредственный руководитель Курипы, отмечал его беспощадность, решительность, неразборчивость в средствах. Вот почему он рекомендовал Курипу в школу диверсантов в Берлине.

Имя, прошлое, национальность - все исчезало для тех, кто попадал в небольшой трехэтажный дом на окраинной берлинской улице. Даже внешность будущих шпионов пытались сделать безликой, серой. "Вы должны выглядеть так, чтобы в день раз двадцать могли пройти мимо того самого человека и не привлечь к себе ее внимание", поучал своих питомцев один из инструкторов школы шпионажа Ганс Роттер.

Жили будущие шпионы в отдельных комнатах. Не только посещать друг друга, но даже разговаривать между собой им строго запрещалось. Дни проходили в изучении техники диверсии, шифров, фотографии, радио.

Из школы бывший Кленовский студент Зенон Курипа вышел "коммерсантом Петром Безюком - канадским гражданином украинского происхождения". Его переправили в нейтральную Швецию, а оттуда - в Канаду. Затем он поехал в Америку.

В Нью-йоркском порту Курипа стал клерком одной из торговых фирм, ему поручили следить за тем, какие пароходы и когда прибывают в порт и отплывают из него, чем их нагружают. Сведения, собранные им, проходили через много рук, но в конце концов попадали в немецкий военно-морской штаб, а оттуда - командирам подводных лодок.

Курипе везло. Американская контрразведка догадывалась о его существовании, но поймать его не могла.

За эти годы у Курипы выработались профессиональные навыки шпиона. Он был ловок, хладнокровен, быстро ориентировался в обстановке и всей душой презирал сыщиков.

Поражение кайзеровской Германии ошеломила Курипу, но ненадолго. В те времена о нем уже знал сам "таинственный полковник" Вальтер Николаи - руководитель немецкой разведки. Через доверенных людей Николаи приказал Курипе вернуться в Германию, жить на назначенную ему пенсию и ждать дальнейших распоряжений.

Дальнейшие распоряжения не замедлили поступить с приходом к власти Гитлера. Курипа побывал на Балканах, в Чехословакии, Франции, Турции. И везде, куда попадал сын лавочника из-под Кленова, он приносил с собой измену, преступления, смерть. Путь предателя повсюду помечался кровью. Кровью пассажиров, погибших в пущенных под откос поездах. Кровью рабочих, погибавших на военных заводах, взорванных диверсантами. Кровью летчиков, самолеты которых неожиданно разваливались в воздухе. Кровью прогрессивных деятелей, убитых из-за угла.

Когда Германия напала на Советский Союз, Курипа вернулся в город, давно переставший быть для него родным. Здесь он стал одним из главных тайных сотрудников гестапо.

…И вот теперь из-за нелепой гибели самолета, из-за того, что не удалось вовремя прикончить летчика, пришло время расплаты. Сведения, собранные в папке - точные и неумолимые, как обвинительный акт. Курипа снова и снова перечитывал их, а полный мужчина в штатском не отрываясь смотрел на него, спокойно посасывая сигару.

Постепенно Курипа начал успокаиваться и трезво обдумывать свое положение.

Для чего его вызывали? Что от него хотят? Если бы его собирались судить, то не начинали бы разговоры, а этот неизвестный упомянул о "беседе". Военный суд короткий - это Курипа знал хорошо. Нет, тут нечто другое. Надо только узнать - что. Узнать и не дать маху.

- Я прочитал, - коротко сказал Курипа, возвращая папку.

- Тогда начнем разговор. Я могу позволить вам послушать радио и посмотреть газеты. Вы убедитесь, что игра ваших хозяев проиграна. С ними не стоит больше связываться. А я вам предлагаю новый бизнес, более выгодный, чем тот, который вы имели до сих пор.

- Ну? - Курипа начал догадываться, в чем дело, и приободрился.

- Нам нужен человек для тяжелой работы.

- А если я откажусь?

Толстяк улыбнулся.

- Для этого вы слишком умны.

- Но все же?

- Я передам папку в военный суд. Вам знаком термин "военный преступник"?

- Не пугайте, я не из пугливых.

- Знаю.

Помолчали.

- Что нужно сделать?

- В одном из соборов Кленова, в котором, узнаете, когда договоримся окончательно, лежит документ. О содержании тоже узнаете позже. Надо его добыть и передать нам.

• Предыдущая
• 4/41
• Следующая