В погоне за женихом - Малиновская Елена Михайловна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/71
• Следующая

И словно в насмешку над моими мыслями мне почудился странный звук, донесшийся со стороны кладбища. Словно кто-то провел металлом о металл.

Первым моим желанием было вскочить на ноги и с душераздирающим воплем ринуться прочь. Кажется, я погорячилась, когда решила, будто готова за попытку стать колдуньей заплатить собственной жизнью. Но остановила меня от бегства лишь мысль, что тогда я точно открою свое месторасположение неведомым злым силам. Возможно, если я останусь здесь, под надежным укрытием травы и кустарника, то меня просто не заметят.

Стоило мне так подумать, как зловещий звук повторился, но теперь намного ближе. И с замиранием сердца я увидела, что скрипучая калитка, ведущая на погост, сама собой тихонько приоткрылась, будто пропуская кого-то невидимого.

Птица над моей головой в последний раз свистнула и замолчала. Вокруг воцарилась настолько полная тишина, что собственный пульс нестерпимо громкими ударами молота отдавался у меня в ушах.

А в следующее мгновение на мою голову упала тень. Я с силой вжалась в землю, уткнувшись лицом прямо в мокрую от росы траву. Беда была в том, что я не видела, кому тень могла бы принадлежать.

И снова этот звук, от которого кровь заледенела в моих жилах. На сей раз он раздался пугающе близко. Будто жестокий убийца, обнаружив беззащитную жертву, провел ножом об нож, проверяя заточку лезвий.

Я осмелилась на быстрый взгляд вокруг. Нет, окрестности по-прежнему безлюдны. Но, вроде бы, в окнах первого этажа загадочного дома промелькнул отблеск слабого света. Будто кто-то в комнате зажег свечу и тут же задул ее, опасаясь быть замеченным.

Терпеть эту пытку ожиданием чего-то страшного стало невыносимым. Я искусала себе все губы в кровь, опасаясь лишний раз даже вздохнуть. Ох, все-таки зря я все это затеяла! Ишь ты, красоты и могущества захотелось! В конце концов, не настолько я и уродлива. Авось, кто-нибудь да прельстился бы. И потом, что такого плохого окончить жизнь в невестах Атириса? Хотя бы за порогом мира мертвых, но я бы нашла свое счастье. Посвятила бы остаток дней своих служению Бригиде, удалилась бы от мирской суеты…

Окончить свою мысль я не успела. Зловещий скрежещущий звук раздался прямо над моей головой, и я, не удержавшись, тоненько взвизгнула. На глаза сами собой навернулись слезы обиды и досады от осознания того, какую глупость я все-таки совершила, отправившись в полнолуние к дому колдуна.

Я лежала ничком, мелко дрожа от холода и нервного возбуждения, смешанного в равных долях с испугом. Платье совершенно пропиталось влагой от выпавшей росы и неприятно липло к телу, вытягивая последние капли тепла. Но пока ничего не происходило. Даже странный звук больше не повторялся.

Понемногу страх утихал. Нет, он не исчез полностью, лишь затаился неприятной тошнотой в желудке, но от ужаса больше не перехватывало спазмом горло. Наверное, если бы меня собирались убить, то уже сделали бы это. И я осторожно приподняла голову, собираясь в очередной раз изучить обстановку.

На первый взгляд, все было мирно. Уже взошла луна, и ее серебристо-белого света вполне хватало, чтобы заметить, если ко мне вздумал бы кто-нибудь подобраться. Только калитка, ведущая на кладбище, тихонько покачивалась, однако ветра я при этом не чувствовала.

Я украдкой перевела дыхание. И тут же затаила его снова. Потому как угольно-черные тени, падающие от деревьев, вдруг зашевелились. С недоумением я наблюдала за тем, как они сливаются, и пятно мрака, лежащее на земле, становится все больше и больше. А затем…

Я так и не поняла, как это случилось. Но вдруг тьма начала подниматься, быстро преобразуясь в фигуру человека. Краткий промежуток времени, уложившийся между двумя ударами сердца, — и я вдруг обнаружила, что около ограды погоста стоит мужчина. Мрак струился по его темным волосам, съеживался в глазницах. А затем он медленно обернулся ко мне, словно почуяв чужое присутствие.

Это оказалось последней каплей для моих несчастных нервов, истерзанных непомерным испытанием. Я всхлипнула, вскочила на ноги и, не разбирая дороги, ринулась прочь. Куда угодно, лишь бы подальше от этого непонятного и жуткого места.

— Постойте! — неожиданно услышала я позади оклик. — Девушка, осторожнее, вы переломаете себе ноги!

Пустое! Я лишь припустила быстрее. Словно перепуганная курица, улепетывающая от лисы. Прочь, прочь! Обратно к себе домой. Зажечь тонкую свечку, купленную в храме, чтобы она отогнала от меня зло, забиться под одеяло и постараться забыть то, чему стала невольной свидетельницей. И тогда, быть может, колдун не найдет моего следа и не вычислит, кто именно потревожил его покой.

Домой я попала лишь на рассвете. Коротким путем, ведущим к нашему имению, я воспользоваться не решилась, поскольку это означало вернуться на кладбище. Пришлось идти по долгой дороге. С одной стороны, на ней мне не грозило упасть в какую-нибудь незаметную при лунном свете яму или выколоть себе глаз веткой, но с другой стороны, на открытом пространстве я чувствовала себя крайне неуверенно. Все-таки ночные прогулки — не лучшее занятие для одинокой девушки. Кто знает, на какого негодяя нарвешься и что он захочет с тобой сделать. Поэтому я благоразумно старалась держаться обочины, готовая в любой момент нырнуть в кусты и вновь распластаться на земле. Все равно мое платье безвозвратно испорчено, и испачкать его сильнее я при всем желании не смогу.

Однако словно в награду за пережитый страх боги были благосклонны ко мне. Никем не замеченная, я благополучно достигла родного дома. Тихой мышкой проскользнула через двор, но остановилась, не дойдя пары шагов до крыльца.

Ночная тьма уже начинала сереть, предвещая скорую зарю. Не выдержав, я широко и от души зевнула. Сейчас был именно тот час, когда крепче всего спится. Но в окнах спальни моей матери метались блики огня. Нет, не обычное оранжевое пламя свечей, а какие-то непонятные зеленые всполохи. Хм-м… Странно. Я могу понять, почему ей не до сна, но чем она занимается? Такое чувство, будто в ее комнате сейчас происходит какое-то колдовство.

Я неуверенно потерла лоб. Бред какой-то. Да, часто отвергнутые женщины прибегают к помощи магии, чтобы вновь разжечь огонь любви и желания в охладевшем супруге. Но у моей матери нет денег для обращения к специалистам подобного толка. Видимо, это Альба жжет какие-то успокаивающие порошки. На склоне лет она увлеклась травоведением, сама делала мази, облегчающие боли в ее распухших от старости суставах. Наверное, теперь она решила испробовать свое новоприобретенное мастерство на моей матери. Пусть! Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ядовитых грибов не ело.

Негромко хихикнув от своей неловкой шутки, я быстро взбежала по ступеням крыльца и вошла в сонное тепло дома. По всей видимости, мое долгое отсутствие все-таки осталось незамеченным. Иначе на пороге меня ожидал бы разъяренный отец с пучком розог или же заплаканная матушка. Но все тихо. Оно и к лучшему.

В своей комнате я первым делом хорошенько спрятала испачканное платье, обнаружив при этом, что умудрилась его где-то порвать. Подол свисал косой бахромой, один карман оказался вырван, и на его месте зияла огромная прореха. Н-да, жалко. У меня не так много нарядов, чтобы спокойно перенести потерю одного из них. Впрочем, переживу как-нибудь. Все-таки куда важнее, что я вырвалась живой и невредимой из лап колдуна!

«Угу, вырвалась, — в это мгновение раздался в моей голове ехидный смешок голоса рассудка. — Только вспомни, что сначала ты сама и совершенно добровольно отправилась к его дому. Ишь ты, колдуньей стать захотела!»

Я пожала плечами. Ну да, ошиблась, бывает. Магией, пожалуй, я сыта по горло. Буду искать другие способы, чтобы добиться успеха в жизни.

Казалось, будто я только что опустила свою несчастную, гудящую от впечатлений голову на подушку, как кто-то весьма невежливо потряс меня за плечо.

— Что? — недовольно буркнула я и попыталась перевернуться на другой бок, чтобы вновь провалиться в благословенную темноту сна.

• Предыдущая
• 4/71
• Следующая