Перехлестье - Алексина Алена - Страница 67

• Предыдущая
• 67/97
• Следующая

Волоран вздохнул. Отвернулся.

— Йен?

— Да. — Йен ответил на его молчаливо заданный вопрос, не задумываясь.

Конечно, он пойдет с братом, это не обсуждалось.

— Колдун. Ты идешь с нами.

Глен кивнул.

— Повитуха.

— Я здесь не останусь, я тоже… — Мили с трудом села на лавке и даже попыталась подняться на ноги, но тут же ссутулилась и обхватила себя за плечи, услышав спокойное:

— Нет.

— Но…

— Оставьте нас ненадолго, — дэйн подождал, пока комната не опустеет, подошел к Милиане и сел рядом на лавку.

— Я должен наказать тебя за неповиновение. Не забыла?

— Нет, — девушка неуверенно повернула голову и посмотрела на мужчину.

— Мне нужна клятва.

— Клятва?

— Что ты будешь жить, как бы больно тебе не было.

— Это наказание? — негромко спросила Повитуха.

— Да.

— Но…

— Милиана!

— Клянусь.

— Хорошо, — Волоран, наконец, повернулся к ней: — Ты просила отпустить тебя. Просила дать свободу. Я даю ее тебе.

— Что? — магесса пошатнулась.

— Шахнал отправит тебя на Перехлестье. Где ты станешь жить, как обычный человек.

— Я…

— Ты останешься моей женой, но при этом будешь свободна настолько, насколько это возможно.

— Постой…

— И, конечно, я понимаю — то согласие я получил лишь потому, что ты хотела жить. Можешь не мучиться угрызениями совести. Я понимаю, ты надеешься, что, мы никогда не встретимся больше, Повитуха. Пусть с опозданием, но я выполняю твое желание. — закончил мужчина и глубоко вздохнул.

— Но… тогда… — Милиана заставляла себя говорить, хотя горло сжималось, — ты… перестанешь… чувствовать.

Мужчина улыбнулся с легкой грустью.

— Дэйн не должен чувствовать.

— И это все?

— Я дал тебе то, о чем ты мечтала, чего просила. Что еще надо? — он не понимал. Никогда не понимал ее.

— Быть женой. Матерью. Женщиной… — тихо, не замечая катящихся по лицу слез, ответила девушка.

— Ты никогда не станешь женой Йена, — терпеливо объяснил ей дэйн.

— А если… я попрошу… тебя?

Он замер на время. А потом тихо произнес:

— Милли, тебе не приходило в голову, что мне тоже хочется быть любимым? Не быть заменой? — он покачал головой и отвернулся. — Не ощущать, как от простого прикосновения замирает и содрогается от отвращения та, кому я отдал кольцо? Не видеть, как после поцелуя она просит о шансе у другого?

— Нет, Волоран! Это не так. Послушай! Я не…

— Хватит. — дэйн резко поднялся, и в два шага оказался у двери. — Я итак все понял. Когда освоишься там… построй свою жизнь, как считаешь нужным. А сейчас иди. Шахнал доведет тебя. Его сил хватит, чтобы защитить вас обоих, к тому же колдунам вы не нужны.

Волоран не обернулся, когда она позвала его. Он выполнил ее просьбу. Теперь нужно было думать о другом.

* * *

— Йен… — она прорыдала его имя, цепляясь за широкие плечи. — Йен! Пожалуйста, попроси его. Убеди оставить меня. Пожа…

Грехобор прижал ее к себе, ожидая, пока утихнет истерика.

— Ты говорил, что надежда есть!

Он молчал.

— Ты ошибся…

Девушка смотрела с запоздалым пониманием. И на лице застывала маска отчаяния. Слезы высохли. Им на смену пришло оцепенение. Повитуха даже позавидовала дэйну — когда душа коченеет, ничего не болит.

— Объясни им, — отступив от мужчины на шаг, Мили вытерла слезы. — Расскажи, что я не плохая. Что я просто ошиблась, хорошо?

— Хорошо, — маг ласково провел рукой по ее щеке, прощаясь. — Прости меня.

Она судорожно кивнула, отстраняясь. Вздохнула. Посмотрела на закрытую дверь Цетира, за которой оставила дэйна. А затем кивнула Шахналу, терпеливо ждущему в стороне, и побрела, не оборачиваясь, прочь.

Она уходила.

Снова.

Так, как уходила сотни, тысячи раз за эти девять лет. И, считая каждый шаг, отделявший ее от Аринтмы и тех, кто там остался, Милиана молила Богов лишь об одном: «Позвольте мне вернуться!»

Грехобор смотрел ей вслед, в бессильном гневе сжимая кулаки. Как он хотел все изменить… Не причинять ей боли. Никогда не видеть ее слез. Не слышать отчаяния в ее голосе… «Ты обещал!»

Он говорил, что у нее есть надежда. Ему и впрямь казалось, будто она есть. Еще несколько месяцев назад, до встречи с Василисой, до возвращения сюда — в Аринтму, он бы сказал — нет. Ее нет и не может быть. Но сейчас все изменилось, перепуталось, переплелось, перехлестнулось.

— Глен, — негромко позвал маг колдуна, зная, что тот уж точно находится где?то неподалеку.

И действительно, дух в тот же миг возник справа от Йена и замер, таким же остановившимся взором всматриваясь в спины уходящим — тоненькой, пошатывающейся девушке и ссутулившемуся высокому мужчине.

— Она справится? — осторожно спросил призрак.

— До Перехлестья продержится, а дальше… лишь она одна знает.

— Дэйн уже готов идти, — напомнил Глен. — Мы ждем только тебя.

— А ты можешь снова добраться до Василисы? Я хотел…

— Ей не нужно знать, — дэйн вышел из дверей Цетира как раз вовремя, чтобы услышать последний вопрос брата. — Для всех мы — здесь. Лечим Повитуху.

— Ее имя — Милиана, — Йен недобро посмотрел на брата. — Запомни уже это, коли сам отправил ее туда, где она перестанет быть магессой.

— Я помню, — дэйн усмехнулся. — А ты помни, что не можешь владеть обеими, как бы тебе того ни хотелось.

— Думай, что говоришь! — пальцы Грехобора начали стремительно белеть от инея.

— Знаешь, — щелкнул пальцами Волоран, не обращая внимания на гнев мага. — Все же наша судьба — насмешница. Ты встречался с Повитухой, но она стала моей нареченной. Я собирался сделать женой Василису, но она приняла кольцо от тебя. В этом есть некая издевка, не находишь?

— Издевка?! Ты… — Йен шагнул к брату, но тут же остановился.

Рвущаяся из глубины души ненависть, неуправляемая сила, кипящая злоба… все изменилось. Он впервые почувствовал свой дар иначе. Горечь и боль поднимались в душе, но теперь их будто бы стало возможным сдерживать. Маг посмотрел на свои изувеченные руки. Иней на пальцах стремительно таял, и через миг от него не осталось ничего — даже капель воды. Йен просто… заставил его исчезнуть. Грехобор провел рукой по шраму — от виска до кадыка. Наказание Маркуса. Вечная метка, по которой его будут узнавать. Рана, которая откроется сразу, стоит ему хоть немного потерять контроль над силой. Она всегда кровоточит, стоит ему начать волошбу. Мужчина посмотрел на ладонь. Ничего. Перевел взгляд на брата… и опешил оттого, каким пронизывающим, изучающим взором Волоран смотрел на него.

— Дар подчиняется? — уточнил дэйн.

— Да… — растерянно кивнул маг. — Только я не знаю — почему…

— Ты изменился.

Сказав так, палач магов коротко свистнул, запрокинув голову в небо.

— Рад, что твоя злоба теперь не подхлестывает твой дар.

Он не стал объяснять, для чего сказал то, что сказал. Не стал извиняться. Он нарочно так больно ударил Йена словами, вынуждая его — столь легко выходившего из себя — рассвирепеть. Грехобор все понял. Значит, слова будут лишними, тогда к чему тратить на них время?

— После того, как видия отказалась помогать дэйнам, нам пришлось переселить ее, — сказал Волоран, всматриваясь в затянутое низкими тучами небо. — Она находится в заточении и считается предательницей.

— Тогда почему она жива? — прекрасно помня разговор дэйна с Отцом, спросил Глен.

— Мы не имеем права причинять ей вред. Поэтому, — дэйн отступил, чтобы фадир, плавно спускающийся с неба не задел его крылом, — единственное, что можно было сделать — запереть ее.

Фадир спустился. Гордое, красивое животное. Широкие крылья стегнули воздух, по лужам пробежали волны ряби и вот черный могучий жеребец замер посреди двора Цетира.

Но через мгновенье трепещущие ноздри втянули влажный воздух и конь, захрапев, вскинулся на дыбы, пытаясь передними копытами размозжить голову бесплотного Глена. Копыта беспрепятственно прошли сквозь воздух, но колдун, забыв, что могучий жеребец не может причинить ему вреда, отпрянул, уклоняясь.

• Предыдущая
• 67/97
• Следующая