Браво, Аракс! - Аронов Александр - Страница 8
- Предыдущая
- 8/30
- Следующая
Бугримова, Буслаев и Игнатов бросились во львятник.
Кая и Цезаря они отсадили в другое место, а Юлия буквально выволокли из клетки. Он был настолько плох, что даже не огрызался. Полумёртвого, его положили в вольере.
- Нет, ты глянь, что делается! — вздохнул Павел. — Точно, внутрях болезнь!
Врач вошёл в вольер к Юлию совершенно спокойно: лев был в полусознании.
- Животное отравилось! — сказал врач после тщательного осмотра.
- Как — отравилось?
- А вот, глядите сами: белые десны, язык обложен, холодные подушечки на лапах, и, главное, обратите внимание на шкуру!
И без того светлая шерсть Юлия стала совершенно белёсой, шершавой, потускнела, потеряла былой блеск и шелковистость, походила на старую, выцветшую солому.
- Да, ваш лев отравлен, — повторил врач. — Отравлен трупным ядом, уверен на сто процентов. Конина была недоброкачественная, несвежая…
- Жить он будет? — тихо спросила Бугримова.
- Не уверен. Постараюсь сделать все возможное, но, повторяю, не уверен.
Нюра заплакала. Игнатов стал усиленно сморкаться. Буслаев отвернулся к стене. Врач ввёл Юлию камфару.
- Плохо дело. Видите, лекарство даже не рассасывается, — сказал он.
Никто не отозвался.
- И эта пара отравилась, — определил врач, обследовав Кая и Цезаря; выписал рецепты и передал их Буслаеву: — Немедленно в аптеку! Этих львов, думаю, спасти удастся, тот — безнадёжен. На краю гибели, сами видите!
Нюра заголосила ещё громче.
- А ну выйди отсюда! И без тебя тошно, — сердито сказал Павел. — Топай!
Вслед за Нюрой удалились и доктор с Буслаевым. В вольере около Юлия остались лишь Павел с Бугримовой.
Во львятнике окон не было. С потолка свешивался старый фарфоровый патрон с отбитым краем. В нём неровно, то ярче, то тусклее, горела запылённая, засиженная мухами лампочка. Иногда в ней что-то тоненько, по-комариному попискивало.
Игнатов сидел на корточках, не сводя глаз с недвижимого, умирающего льва. Бугримова прижалась спиной к стене, поёжилась.
Юлий лежал на боку, вытянув вперёд лапы. Он еле дышал. И вдруг, будто очнулся ото сна, приоткрыл остекленевшие глаза, вздрогнул всем телом, дёрнулся раз, потом ещё и ещё.
Павел резко поднялся:
- Что это с ним? А, Арина Миколавна?
- Это агония, Павел. Сама впервые вижу… — с трудом вымолвила она, так и не сумев проглотить подступившего к горлу комка.
Юлий продолжал вздрагивать всё чаще и чаще, затем неожиданно приподнялся, вскочил на лапы, заревел душераздирающе, затем стал бросаться на прутья вольера.
Игнатову и Бугримовой стало настолько жутко, что они выскочили из вольера, хлопнули дверцей. И тут же, ослепительно вспыхнув напоследок, с треском погасла лампочка. Львятник погрузился в кромешную тьму.
Но и в темноте Юлий продолжал кидаться на решётку. Гремели цепи.
По щекам Бугримовой катились слёзы. Сердце разрывалось от жалости.
«Сколько же можно?.. Сколько же можно так мучиться?..»
Вой вдруг оборвался на самой высокой ноте. На миг стало тихо. Совершенно тихо. И тут они услышали в темноте, как лев в последний раз взвился на дыбы, судорожно глотнул воздух и рухнул замертво.
Они долго стояли не шевелясь, продолжая напряжённо прислушиваться, как бы ожидая ещё чего-то, не менее страшного.
- Отмаялся…
- Погоди, Арина Миколавна, только фонарь с конюшни принесу…
- И я с тобой…
Ярко горящий шахтёрский фонарь поставили на пол посреди львятника. Сразу же перестали колыхаться тени на стенах и потолке…
Ветеринар был прав. Вскрытие Юлия показало, что он погиб от трупного яда. Кай с Цезарем проболели больше недели. Очевидно, им досталась меньшая порция мяса. Аттракцион не работал.
Тяжело переживала Бугримова гибель Юлия. Ведь это была её первая большая утрата, настоящая трагедия. Не меньше Бугримовой переживал и Буслаев.
- Как же теперь будет? Ведь скоро гастроли в Москве… Такая интересная перспектива… С двумя львами что теперь за работа?.. Как восстановим аттракцион?..
- Нужны новые львы.
Артисты позвонили по телефону в Москву. Управляющий обещал срочно связаться с зоопарками.
Буквально на следующий день он сообщил, что в ближайшем от Оренбурга зверинце есть два молодых льва. За ними откомандировали Игнатова. Через несколько дней он привёз Таймура и Чингисхана.
Чингисхана тут же отправили обратно: он был мелковат и прихрамывал на переднюю лапу.
Таймур освоил трюки в удивительно короткий срок. За те полтора месяца, которые артисты провели в Оренбурге, Бугримова его ввела к Цезарю и Каю.
Кай встретил пришельца чрезвычайно враждебно, Цезарь же, наоборот, благосклонно. Следует сказать, что и в дальнейшем Цезарь никогда не враждовал с новичками. Если ему кто-то из них не нравился, великан просто отворачивался и глядел на дрессировщицу, как бы призывая её принять меры — унять грубияна и невежду. Желая помочь своей хозяйке, Цезарь нередко срывался со своего места и подбегал к дрессировщице, угрожающе рыча на строптивых.
- Цезарь, на место! — приходилось громко прикрикивать Бугримовой, не желающей принимать его «помощи».
Это были те редкие случаи за всю долголетнюю совместную работу, когда Бугримова повышала на него голос. Цезарь признавал её авторитет в любом настроении и безгранично.
Труппа переехала в Уфу. Артисты нервничали, готовясь к гастролям в Москве, репетировали каждую свободную минуту. Но ведь льва не заставишь работать по двадцать четыре часа в сутки! Зверю обязательно нужен отдых, усвоенное должно улечься в его сознании, необходимо время.
И всё же к концу гастролей в Уфе Таймур уселся на багажник мотоцикла, перестал пугаться машины, привык к выхлопам газа. На премьере московского цирка Таймур, правда, не очень уверенно, но уже сидел за спиной Буслаева.
Срывы в работе происходили очень часто. Вот машина помчалась по треку, проехала немного, а Таймур неожиданно спрыгнул с неё. Значит, мотоцикл тут же летел в одну сторону, а гонщик в противоположную.
И доверять злому, нервному Таймуру нельзя было так, как Юлию. Буслаеву пришлось надеть на голову тяжёлый шлем с плексигласовым козырьком.
В Москве аттракцион прошёл с триумфальным успехом. После выступлений в столице предстояла первая гастрольная поездка советского цирка за рубеж, в Иран.
Львы на пароходе пересекли Каспий. Была небольшая качка. Таймур и Кай легко перенесли её, а бедняга Цезарь мучился от морской болезни.
В порту клетки перегрузили с палубы на железнодорожный состав. Миновав перевал, поезд к вечеру прибыл в Тегеран. Два с половиной месяца выступали советские артисты в специально построенном цирке шапито.
Иранцы приходили за кулисы, потрясённые зрелищем. Женщина укрощает львов! Это же настоящее чудо! Это же невиданно и неслыханно! Им хотелось познакомиться с дрессировщицей, буквально потрогать её руками, узнать, из какого «теста» она сделана.
На улицах её провожали толпы людей.
- Подарите нам, пожалуйста, немного шерсти или хотя бы один волосок из львиной гривы! — осмеливались просить некоторые.
- Зачем? — удивлялась дрессировщица.
- Как — зачем? Мы сделаем ладанки и повесим их на шею нашим детям!
- Какие ладанки? Для чего?
- Как — для чего? Разве вы не понимаете, что с такими талисманами наши сыновья вырастут храбрыми и непобедимыми, как львы!
Буслаев задумал новый аттракцион «Львы-мотоциклисты». Цезарь, Кай и Таймур остались у Бугримовой.
Она переехала в Саратов, изготовила там новую клетку-«централку», кое-какой реквизит, львиную группу пополнила двумя молодыми львами — Диком и Радамееом.
С новыми львами начинали занятия за кулисами, в вольере, перед клеткой со «старожилами», чтобы Цезарь, Кай и Таймур привыкли к их присутствию.
Львята на глазах «стареньких» изучали «азбуку»: привыкали к тумбе, шару, обручу, буму. Трюки отбирались по способностям каждого.
Только после этого дрессировщица перенесла репетиции на манеж. Первым делом в большой клетке каждого львёнка приучали к своему, строго определённому месту, рядом с ещё пустующими тумбами будущих партнёров — Кая, Таймура и Цезаря.
- Предыдущая
- 8/30
- Следующая
