Летучие мыши появляются ночью. Та, которой не стало. Табакерка императора - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 38

Выстрелы прекратились. Город был темным и безмолвным, только в гостинице светилось несколько окон. Спустя немного времени привели в наручниках арестованного. Был он молодой и сильный человек, лет тридцати пяти. Его худощавое скуластое лицо было смертельно бледным. Димов сразу узнал в нем человека, напавшего на него на шоссе. Действительно, на нем не было светлой фуфайки. Арестованный прошел мимо Димова и Паргова, не взглянув на них. Да и какой в этом смысл — поздно!

— Так вот, значит, кто убийца… — словно про себя произнес Паргов.

— Как так — убийца? Ну конечно, нет! — возразил Димов. Паргов посмотрел на него с недоумением.

— Ты что, шутишь? — с досадой спросил он. — Тогда какого черта надо было проводить операцию?..

— Я думал, что ты понял! — разочарованно протянул Димов.

Тем временем к ним подошел подполковник.

— Он выстрелил три раза, но, слава богу, ни в кого не попал.

— Это правда удивительно, — пробормотал Димов. — При их–то подготовке.

— Подготовка подготовкой, но и страх велик, — усмехнулся подполковник.

Они молча прошли несколько шагов.

— Мне кажется, надо сейчас же разойтись по домам, товарищ подполковник, — предложил Димов. — Лучше всего поговорить завтра, когда выспимся.

— Ничего не имею против, — отозвался подполковник. — В котором часу вас ждать?

— Ну, скажем, в девять.

На углу они расстались. Димов и Паргов направились к своей машине. Только сейчас они поняли, что ночь не такая уж теплая, как им казалось. Свежий ветерок тянул из ущелья и гнал по мостовой опавшие сухие листья. Может быть, завтра погода испортится? Да, вероятно. Возле чистой полной луны, клонившейся к западу, виднелся широкий светлый круг, едва заметно окрашенный нежными тонами радуги.

15

Мы пили в моем кабинете белый вермут, сильно разбавленный содой. Капитан Димов сидел в углу, под цветочным горшком с аспарагусом и казался мне водяным — водоросли вместо волос ниспадали на его широкие плечи. Он задумался, а взгляд его был устремлен на мой дешевый зеленый блокнот. Вероятно, он полагал, что у настоящего писателя должна быть тетрадь в переплете, по меньшей мере, из змеиной кожи.

— Скажу вам честно, и я не понял, кто же убийца!..

— Да? — спросил Димов без особого удивления. Широко улыбнувшись, он перевел взгляд на кончик моего носа. Надо сказать, что меня очень смущала его привычка сосредоточивать таким образом взгляд. И я начинал испытывать неловкость. Немного раньше мне пришлось убедиться, что мои ботинки необходимо почистить, а картину, висящую за моей спиной, лучше было бы повесить на кухне.

— Я вам объяснил все условия задачи! — сказал Димов. — Самым честным образом, ничего не скрыл и не пытался вас подвести, как очень часто делают некоторые наши коллеги.

— Нет, кое–что утаили! — возразил я. — То, о чем вы говорили в последнюю ночь с председателем в Войникове.

— Да, действительно! — Димов еще шире улыбнулся. — Но тогда это уже будет задача не для вас, а для вашего сына.

— Дело в том, — сказал я, — что я не очень силен в математике. За всю свою жизнь в отличие от остальных людей я не решил ни одной задачи.

— А воображение на что?

— Я уж и так за эти несколько часов очень напряженно думал.

— Ну тогда делать нечего — начнем сначала, — предложил Димов.

— Может, вам налить рюмку коньяку?

— Нет, нет! — решительно отказался он. — Меня ждет работа.

— Не буду настаивать, — согласился я, наливая себе «Плиски».

— А теперь я изложу вам только факты, установленные следствием, — начал Димов, — с очень небольшими комментариями. Действительно, в центре всей этой истории находился Кирил Кушев, хотя о нем нам известно меньше всего. Мертвые говорить не могут, а живым, даже своим помощникам, он не доверял. Кушев в то время основал местный Земс и лично поддерживал связи с оппозиционным центром. Позднее передал приказ о начале террористических действий. Мы не можем установить, были ли у него непосредственные контакты с иностранной разведкой, но мне кажется это весьма вероятным. Потом была создана террористическая тройка — Янко Несторов, его двоюродный брат из Войникова Добри Несторов и Славчо Кынев…

— Даже Кынев?

— Да, и он, разумеется. В то время Добри Несторов учился в Пернике и редко приезжал в село. Кушев подал им идею совершить террористическое нападение на молодежный лагерь, расположенный километрах в десяти от Гулеша по направлению к границе, У Янко были пистолет и бомба, которую он украл у тестя. Остальные двое были безоружными. Но на встречу в условленное место Славчо Кынев ночью не явился. Почему — нам остается только гадать. Может, испугался, а может, уже отошел от своих единомышленников. Тогда Янко и Добри решили произвести нападение одни. Они подкрались к лагерю, Янко убил часового обычным деревянным колом — тут доктор Станков оказался прав. Проникнув в лагерь, Янко, как более опытный в военном деле, бросил бомбу и принял участие в завязавшейся перестрелке. Добри был легко ранен. Раненому вернуться в Перник было невозможно — каждый бы связал это ранение с нападением на лагерь. Добри отправился к границе, и ему удалось ее перейти, хотя на границе была объявлена тревога. Исчезновение Добри было обнаружено два месяца спустя, и никто не связал его с нападением на лагерь.

Посчитали это обычной мальчишеской выходкой…

— И куда он удрал? — спросил я.

— О Добри я скажу позже. Янко вернулся в Гулеш. Теперь со Славчо его связывала не только старая дружба, но и общая тайна. Конечно, Славчо не участвовал непосредственно в нападении, но знал, что, если террористов рано или поздно обнаружат, надо, чтоб у него были смягчающие вину обстоятельства. Очень трудно понять последующее поведение Славчо — было ли оно естественным или представляло собой ловко замаскированный обман. Я склонен верить первому, в пользу чего говорит многое. Но с Янко дело обстояло иначе. Он уже совершил жесточайшее преступление, убил невинных людей. В то же время и семейная его жизнь рушилась.

Тесть обнаружил, что не хватает бомбы. Не знаем, подозревал ли он, что именно эта бомба взорвалась в лагере. Но так или иначе он постоянно угрожал Янко, что выдаст его. И сделал бы это, если бы не боялся поломать жизнь дочери. Между тем Янко познакомился с другой женщиной и вступил с ней в связь. Он решил одним махом избавиться и от жены, и от тестя…

— Как же так?! — воскликнул я.

— Да и мне не верилось! — сказал Димов. — Слишком уж это невероятно! Но он сам признался во всем.

— Так ведь он был в пивной?

— Да, был… Чтобы иметь алиби. Он до бесчувствия напоил приятелей. Потом, воспользовавшись тем, что хозяин пивной спустился в погреб, выбежал будто бы в туалет, бросил бомбу и вернулся. Все были так пьяны, что вообще не заметили его ухода. А на следующий день никто ничего не вспомнил, а если бы и вспомнил, то едва ли выдал бы своего близкого друга… Следствие велось крайне небрежно, никому и в голову не пришло, что убийцей может быть Янко. Позднее Янко женился на своей любовнице, построил новый дом. В жизни его наступило затишье. Это продолжалось до тех пор, пока в страну не вернулся его двоюродный брат Добри Несторов. Я не буду рассказывать тебе историю Добри Нестерова, она очень длинная. Он прибыл в Болгарию на легковой машине и с паспортом на имя гражданина Западной Германии. Прошло более десяти лет, он очень изменился, ему сделали небольшую пластическую операцию носа. В Болгарии он передал машину и фальшивый паспорт человеку, которому надо было бежать из Болгарии. Эта операция прошла успешно. Но самому Добри не повезло. Не оказалось его резидента — тот испугался и скрылся в неизвестном направлении. Оставшись без связи, Добри решил разыскать своего двоюродного брата и спрятаться у него, пока не будет установлена связь с агентурой. Он позвонил Янко как клиент из Перника, и встреча состоялась.

— Понимаю! — воскликнул я. — Вот тогда их и видел Евтим Дыбев.

— На следующий день, — усмехнулся Димов, — братья решили, что Добри остановится у Кушева. Но все–таки необходим был еще один день, чтобы узнать, согласится ли Кушев. Кушев дал согласие сразу, даже сказал, что у него есть тайник. Зачем Кушев его построил, прятал ли там кого–либо еще, мы не знаем, — он ведь никому не доверял, даже Янко. Но мне кажется это вероятным. Я считаю, что решительное согласие Кушева свидетельствует о том, что в своих отношениях к преподавательнице он не был искренним. В противном случае он вряд ли бы согласился рисковать всем своим будущим. Добри должен был приехать к Кушеву поздно вечером на мотоцикле Янко и в его одежде. Братья были и похожи и не похожи — как посмотреть. А Янко должен был ночью вернуться домой на другом мотоцикле. Они переоделись и расстались. На свое несчастье, именно тогда Дыбев увидел Добри и принял его за Янко. Он решил его остановить и спросить, когда тот починит велосипед. Действительно, остановил его, но увидел совершенно другого человека. И хотя он раньше был знаком с Добри, он едва ли его узнал, иначе потом не отнесся бы с таким доверием к Янко Нестерову.