Летучие мыши появляются ночью. Та, которой не стало. Табакерка императора - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 85

Дермот смотрел прямо на Еву.

– Потому, что у моего друга мосье Горона, – сказал он, – имеются сомнения относительно улик против миссис Нил.

– Друг мой! – вскричал префект с горьким упреком.

– Разве нет?

– Нет, – ответил Горон самым зловещим тоном. – Теперь уже нет.

– Но истинная причина моего прихода и попыток оказать вам помощь та, что я когда–то знал вашего мужа…

– Вы знали Мориса? – крикнула Елена, встречая взгляд Дермота.

– Да. Давно еще, когда моя работа была связана с тюрьмами. Он очень интересовался тюремной реформой.

Елена покачала головой. Как ни смущало ее присутствие нежданного гостя, она вскочила с кресла, стараясь выказать ему радушие. Но напряжение последней недели не могло не сказаться. Как всегда, при упоминании Мориса ей на глаза навернулись слезы.

– Морис, – сказала она, – не просто интересовался. Он изучал тюремную публику, то есть, я хочу сказать, заключенных, он буквально все о них знал. Хоть они–то сами часто ничего про него не знали. Потому что, понимаете, он помогал им и не хотел никакой благодарности, – голос ее уже дрожал. – Ой, господи, и о чем это я говорю? Какой смысл об этом сейчас вспоминать?

– Доктор Кинрос, – тихо и отчетливо произнесла Дженис.

– Да?

– Они всерьез говорят об аресте Евы?

– Надеюсь, что нет, – спокойно сказал Дермот.

– Надеетесь? Почему?

– Потому что в противном случае мне пришлось бы сражаться с моим старым другом мосье Гороном до последнего.

– Ну хорошо, вот вы слышали рассказ Евы. Так что вы об этом думаете? Вы ей верите?

– Да.

Лицо мосье Горона являло собой образец вежливого бешенства. Но он смолчал.

Присутствие Дермота действовало на всех успокаивающе, разряжало нервное напряжение.

– Каково было все это выслушать, – заметил Тоби, – каково нам всем…

– Еще бы. А вам не приходило в голову, – сказал Дермот, – что миссис Нил тоже не так–то удобно было все это рассказывать?

– И вдобавок еще в присутствии совершенно постороннего человека! – продолжал свое Тоби.

– Прошу прощения. Я могу уйти.

Тоби, по–видимому, сделал над собой усилие.

– Я не говорил вам, чтоб вы ушли, – проворчал он. На его добродушной физиономии выразилась брюзгливая растерянность. – Все это так неожиданно… Человек пришел с работы – и вдруг… Но вы разбираетесь в таких вещах, верно? Кстати, один мой знакомый вас знает. Так вы думаете… э–э–э? Дермот изо всех сил старался не смотреть на Еву. Она была жалка. Сама не своя от страха, она стояла возле кресла, сжав руки и ловя взгляд Тоби. Не требовалось быть тонким психологом, чтобы понять, что ей хочется услышать от него хоть одно слово поддержки. Но такого слова она не дождалась. При виде этого в Дермоте поднялась злость.

– Хотите откровенно? – спросил он. Возможно, в глубине души Тоби вовсе не хотел откровенности. Но он кивнул в знак согласия.

– Хорошо, – улыбнулся Дермот. – По–моему, вы сами должны решить.

– Решить?

– Да. Виновна ли миссис Нил в измене или она виновна в убийстве? Понимаете, она не может быть виновна и в том и в другом.

Тоби открыл было рот, но тотчас снова закрыл. А Дермот, по очереди обведя взглядом всех, так же строго и настойчиво опять обратился к Тоби:

– Вы забываете существенную вещь. То вы заявляете, что, ах, как это невыносимо, что мистер Этвуд был в спальне, когда вы звонили. И тут же вы требуете объяснения, почему осколок табакерки запутался в ее кружевах. Подумайте, каково это миссис Нил, если вам, ее друзьям, мало одного из двух. Мистер Лоуз, вы должны решить. Если она была тут и убила вашего отца – по каким мотивам, правда, мне совершенно непонятно – значит, Этвуд не был у нее в спальне. И вы можете не беспокоиться насчет измены. А если Этвуд был у нее в спальне, значит она никак не могла быть тут и убить вашего отца. – Он помолчал. – Ну так как же, сэр?

Безупречная вежливость его тона полоснула Тоби, как бритвой. Все будто опомнились.

– Доктор, – сказал мосье Горон громко, но сдержанно, – мне бы хотелось переговорить с вами наедине.

– С удовольствием.

– Вы не возражаете, мадам, – мосье Горон повернулся к Елене и заговорил еще громче, – если мы с доктором Кинросом на минуточку выйдем в холл?

И, не дожидаясь ответа, решительно взяв Дермота за плечо, мосье Горон по–хозяйски повел его через комнату. Мосье Горон отворил дверь, жестом пригласил Дермота пройти вперед, коротко поклонился остающимся в гостиной и вышел.

В холле было почти совсем темно. Мосье Горон дотронулся до выключателя и осветил сводчатый, выложенный серыми изразцами холл и каменную, устланную красным ковром лестницу. Тяжко дыша, префект полиции повесил шляпу и трость на вешалку. Беседа на английском языке несколько утомила его; убедившись, что дверь закрыта, он набросился на Дермота уже по–французски.

– Друг мой, вы меня разочаровали.

– Тысяча извинений.

– Более того, вы предали меня. Я привожу вас сюда, рассчитывая на вашу помощь. И, господи, что же вы делаете? Можете вы мне объяснить свое поведение?

– Эта женщина невиновна.

Мосье Горон начал мерить холл мелкими шажками. Остановился он лишь затем, чтобы подарить Дермота самым загадочным, самым галльским взором.

– И что же, – вежливо поинтересовался он, – это выводы ума или сердца?

Дермот не ответил.

– Ничего себе! – сказал мосье Горон. – А я–то думал, что хоть вы–то, слуга научных фактов, – не сами ли вы себя так называли? – останетесь глухи к чарам мадам Нил! Эта женщина социально опасна!

– Говорю вам…

Но тот смотрел на него с жалостью.

– Я не детектив, милый доктор. Нет, нет и нет! Но когда речь идет о тру–ля–ля – о! тут дело другое. Любое тру–ля–ля я чую на полметра под землей.

Дермот посмотрел ему прямо в глаза.

– Даю вам честное слово, – убежденно сказал он – я не верю, что она виновна.

– Ах, эта ее история…

– А чем она плоха?

– Милый доктор! Вы еще спрашиваете?

– Да, а что? Этвуд падает с лестницы и разбивает голову. Все, что рассказала миссис Нил, очень типично. Говорю вам это как медик. Кровь из носа, хоть нос и не разбит, один из вернейших признаков сотрясения мозга. Этвуд встает, думая, что ушиб несерьезный; он идет в гостиницу и тут теряет сознание. Это тоже типичная картина.

Слово «типичная» насторожило мосье Горона. Но он не стал вдаваться в подробности.

– Но ведь сам мосье Этвуд…?

– Ну и что? Он понимает, что его дела плохи. Он соображает, что ничто не должно связывать его с миссис Нил и происшествием на рю дез Анж. Откуда же ему знать, что ее втянут в это убийство как главную виновницу? Кто мог такое предвидеть? Вот он и сочиняет историю о том, что его сбила машина.

Мосье Горон сделал кислую мину.

– Скажите, – справился Дермот, – вы, конечно, сравнили кровь сэра Мориса с той, которую обнаружили на пояске и халатике?

– Еще бы. И должен вам сказать, что группа крови там и там совпадает.

– Какая же это группа?

– Четвертая.

Дермот вскинул брови.

– Не слишком удачно, правда? Это же самая распространенная группа. С такой кровью ходит сорок один процент всех жителей Европы. А кровь Этвуда брали на исследование?

– Конечно, нет. Зачем? Я же сегодня в первый раз слышу версию мадам Нил!

– Так проверьте. Если кровь окажется другой группы, ее история отпадает сама собой.

– Ах!

– Но, с другой стороны, если она тоже окажется четвертой группы, это будет по крайней мере негативным подтверждением слов миссис Нил. Во всяком случае, в интересах правосудия следует все проверить, прежде чем бросать эту женщину в тюрьму и на ней испытывать новейшие утонченные методы воздействия.

Мосье Горон снова пустился в пробежку по холлу.

– Ну а я, – заорал он, – я лично предпочитаю думать, что мадам Нил прослышала о том, что мосье Этвуда сбила машина, и приспособила этот факт к своей истории. В полной уверенности – заметьте! – что мосье Этвуд, тоже влюбленный в нее, подтвердит каждое ее слово, когда очнется.