Только сердце подскажет - Андерсон Натали - Страница 6

– Ты знаешь, я тоже заставляю людей улыбаться, и радоваться, – лукаво сказал он, – и кричать.

Виктория готова была держать пари, что он заставил кричать многих женщин.

– Так ты поэтому занимаешься этим? – Она не удержалась от желания спровоцировать его, задав вопрос нарочито вежливым тоном: – Любишь лесть?

Его фырканье заставило ее мысленно улыбнуться.

– Я просто люблю побеждать.

Виктория взглянула на него:

– Никто не может все время побеждать. Даже ты.

– Это меня не остановит.

Конечно нет. Разве он не начал ту игру с ней, хотя знал, что она была в отношениях с другим мужчиной, который к тому же считался его лучшим другом?

Совесть ее была неспокойна, потому что Лайэм мог утверждать, что не начинал никакой игры. Он не сказал и не сделал ничего непозволительного с тех пор, как узнал, кто она. Вместе с тем этот человек был настолько разрушительным, что ему и не нужно было ничего говорить или делать. Достаточно просто смотреть. А когда он наконец заговорил? Перед всеми? Она вздохнула. Это сошло ему с рук.

– Ты эту улицу имела в виду?

Несмотря на все его старания растянуть поездку, они вскоре действительно доехали до ее района.

– Да. – Она указала ему на дом, и он подрулил к подъезду.

Ее сердце учащенно билось, вспотевшими руками она отстегнула ремень безопасности. Она вновь собиралась попрощаться с ним. Навеки.

Лайэм повернулся и посмотрел на нее. Виктория понимала, что ей нужно немедленно выйти из машины, открыть дверцу и уйти. Но она не могла; почему-то ей было нужно видеть его – видеть его глаза. Убедиться, что его взгляд все тот же.

И он это знал. Он снял очки и посмотрел ей в глаза – в его серьезном взгляде была улыбка и что-то еще. Решительность. Желание. Вызов.

– Виктория…

– Нет, – перебила она его.

Улыбнувшись, он протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ее горящей щеки.

Она стиснула зубы.

– Даже теперь ты хочешь сопротивляться? – пробормотал он.

– Ты не можешь просто вычеркнуть пять лет, – проговорила она с придыханием.

– Почему?

– Потому что… так много произошло за это время.

– Я свободен. – Он посмотрел на ее руки, сложенные на коленях. – У тебя тоже больше нет обязательств.

– И ты этому рад, – язвительно заметила она.

Он коснулся ее руки, и она слегка нахмурилась.

– Разумеется нет. Веришь ты или нет, но я желал тебе счастья. Я хотел, чтобы вы оба были счастливы.

Она сглотнула, ощущая силу его руки, ее тепло.

– Мы и были счастливы, – хрипло сказала она, – некоторое время.

– Мне жаль, что ничего не вышло. Но это произошло не по моей вине.

– Я этого никогда и не говорила. И не будет. Но сердце ее сжалось, потому что если Оливер и изменил ей, то она тоже многое скрывала о себе. Она не была честна ни с ним, ни с самой собой. Вообще ни с кем.

Лайэм наклонился ближе:

– Не заставляй меня платить за боль, которую он причинил тебе.

– Что ты собираешься делать? – Она прищурилась.

– То, что всегда хотел. – Он пожал плечами. – С того самого момента, как впервые увидел тебя в одном полотенце. По крайней мере, я достаточно честен, чтобы признать это. Между нами все еще есть нечто, даже спустя столько лет. – Он покачал головой. – Ты не можешь это отрицать.

Конечно, она будет это отрицать. Ведь самосохранение – основной инстинкт.

– Могу. Ты не знаешь, какой я стала, Лайэм. Ты не знаешь, чего я хочу.

– Ты опять собираешься выбрать легкий путь? Ты всегда так поступала.

Она покачала головой:

– Ты считал себя проницательным. Думал, что все понимал. Но ты не видел, что происходило со мной на самом деле. Ты не знал меня.

– Я знал тебя достаточно, – заявил он. – Знаю и теперь.

– И что же ты знаешь? Что меня влекло к тебе? – Она подняла голову, щеки ее вспыхнули. – Да, ты заинтриговал меня тогда, я признаю это. Но сейчас мне это неинтересно.

– Тогда докажи. – Его взгляд задержался на ней. – Подойди ближе не краснея.

– Я тебя умоляю. – Виктория засмеялась. – Не собираюсь ничего доказывать тебе.

– А самой себе? – парировал он, на лице его появилось порочное искушающее выражение. – Разве твой переезд в Париж не попытка доказать что-то самой себе?

– Ты все еще считаешь себя проницательным.

– Нет, но я знаю, когда прав. – Он убрал прядь волос ей за ухо. – Ты одна в этом городе. Пытаешься доказать, что в состоянии справиться со всеми проблемами, что можешь со всем разобраться.

– Могу, – прошептала она.

Лайэм улыбнулся:

– Однако ты даже не хочешь попытаться разобраться со мной.

– Тебе не нужно провожать меня до двери.

– Нет, нужно.

Лайэм не позволит Виктории снова ускользнуть из своей жизни. Не сейчас, когда между ними было так много недосказанного. Сегодня он хотел получить от нее признание, хотя бы шепотом. Она думала, что не хотела его? Она ошибалась. И они оба это знали.

– Мне нужно работать.

Я не собираюсь оставаться на ночь. – Хотя с удовольствием бы остался, если бы она предложила. Ему была нужна всего одна ночь. Он не понимал, почему Виктория оказывала на него такое влияние, но с первой секунды почувствовал это. Этот горячий отклик в каждой клетке ее тела. Это желание.

Конечно, он много раз испытывал страсть. И действовал в соответствии с ней. Но никогда его желание не было настолько сильным, как в ту ночь, когда он впервые увидел Викторию. Когда она была так же взволнована, как он.

Она все еще испытывала это возбуждение. Войдя в комнату в замке, он заметил, как оно вспыхнуло в ее глазах, прежде чем ей удалось овладеть собой. Он видел его и сейчас, когда она пыталась избежать прикосновения или даже взгляда в его сторону.

Лайэм последовал за ней вверх по лестнице, стараясь не смотреть на ее соблазнительные формы. Вместо этого огляделся, осматривая ее жилье. И зря.

Лестничная клетка была плохо освещена, но он разглядел грязные облезшие стены и почувствовал отвратительную вонь – тухлый запах, смешанный со зловонием мокрой шерсти. Сколько крошечных квартир ютилось в этом уродливом здании? Они прошли, казалось, мимо миллиона дверей. Неудивительно, что она была в хорошей форме, если каждый раз ей приходилось преодолевать эти ступени.

– Так у тебя мансарда в Париже? – неудачно пошутил он.

Это место совсем не походило на кварталы парижской богемы с восхитительным видом на Сену. Я не голодаю, у меня все в порядке, – сказала Виктория, когда они наконец добрались до верхнего этажа. Она открыла дверь и остановилась. – И каллиграфия – это одновременно ремесло и искусство. Я счастлива.

– Рад за тебя. – Не дождавшись приглашения, Лайэм прошел мимо нее и попал в квартиру размером с обувную коробку – в данном случае коробку от пары детской обуви. – Бывают мансарды и получше, из которых открываются более живописные виды. – Он нахмурился, окинув быстрым взглядом обстановку. Комнатка со встроенной кухней и ванная. Отвратительное местечко.

– Мне не нужен более живописный вид. Мне нужен только хороший свет.

Она обустроила небольшое рабочее место в комнате. Самым значительным предметом мебели был ее стол у окна. Рядом на низком столике разместился ее компьютер. У дальней стены стояла крохотная односпальная кровать.

– Как ты здесь работаешь? Вряд ли это можно назвать «студией». – Никто не мог чувствовать себя комфортно в такой тесноте, даже миниатюрная блондинка с зелеными глазами.

– Что есть, – ответила она, подняв подбородок.

Увидев выражение ее лица, он поборол в себе желание критиковать ее. Она старалась быть независимой и самостоятельной. И у нее получалось – гораздо лучше, чем пять лет назад. Но это его раздражало.

– Почему бы тебе не поехать ко мне в отель и не поработать там? Мой номер в три раза больше твоей квартиры. – Еще не договорив до конца, Лайэм понял, что совершил ошибку. Но дело в том, что он действительно предложил это без задней мысли. Он не пытался соблазнить ее.