По закону перелетных птиц - Нергина Светлана - Страница 2

– О да, это многое меняет! – презрительно фыркнула Лерга.

Глерг пожал плечами и уткнулся в свой конспект, шурша пергаментными свитками. Обижаться он не умел – как-то позабыла природа наделить его этой человеческой особенностью. Да и на что тут обижаться?

Магистр опаздывал. Курс – десять человек – с присущей всем дисцитиям философской привычкой не обращать внимания на дурные наклонности своих учителей[1] предавался блаженному ничегонеделанию. Чуть слышный гул голосов с задних парт перекрывался здоровым сонным сопением передних рядов.

Забросив подальше надоевший учебник, Лерга принялась досадливо полировать ногти раздраженным, тяжелым взглядом. Эффект, кстати, был вполне материальным и очень даже видимым. Настроения ей это не поднимало, но подходящих объектов для того, чтобы сорвать злость, пока не находилось: ни один глупец не станет такого делать на своих же однокурсниках. Иначе они могут припомнить это в самый неподходящий момент – на экзамене, к примеру.

Глерг со свойственной только ему одному обстоятельностью дочитал свой конспект, убедился, что ничего принципиально нового в нем со времени прошлого прочтения не добавилось (конспекты у него составлялись сами, по мере изучения параграфов), и неспешно оглядел аудиторию. Половина дисцитиев спала, вторая усердно пыталась последовать примеру первой.

– Народ, я, конечно, никого не агитирую, но половина пары уже прошла, а наш многоуважаемый наставник, – сказано это было без малейшей издевки: Глергу совсем не хотелось следующий час безуспешно искать отвод от неведомого проклятия, которым незнакомый пока магистр наверняка защищал свое имя, чтоб не трепали попусту, – так и не пришел. Может быть, стоит отправить кого-нибудь к домну[2] директору?

Мысль уйти с занятия просто так дисцитиям даже в голову не могла прийти. Ее успешно выбили из неокрепших умов еще на первых годах обучения. Дисциплина в Обители была железная: здесь не девиц-вышивальщиц воспитывали.

Ребята зашевелились, все не успевшие еще уснуть лениво подняли головы с парт и даже попытались растолкать тех, кто спал. Лерга отрицательно покачала головой:

– Не стоит.

– Почему? – спросонья сразу же заспорил Вирт. – Не до заката же здесь сидеть!

– Если до заката твоего разума, то ждать осталось недолго! – отрезала Лерга, щелчком пальцев запирая дверь и всем своим видом давая понять, что просто так никого отсюда не выпустит.

Зная способности дисцитии, Вирт не сомневался, что, хотя изнутри дверь ни за что не открыть, снаружи она будет не заперта. На случай, если магистр решит все же нагрянуть под конец пары.

– Брось, Лерга! – пошел на мировую парень. – Ничего страшного не будет, если мы сходим к домну директору. Мы же не сбегаем с занятия, в конце концов!

– Замечательная идея! – язвительно согласилась Лерга. – Давайте испортим отношения с магистром, даже не встретив его ни разу!

– Да почему?!

– Думаешь, он будет рад, что мы «сдали» его директору?!

– Наверняка он не пришел по уважительной причине, – неуверенно возразил Вирт.

– А если нет?

– Ну, тогда я тем более не понимаю, почему мы должны покрывать его, если он нас уже заочно не уважает, наплевав на занятия! – вспылил дисцитии.

– Ну и дурак, что не понимаешь, – устало отрезала девушка, отворачиваясь и показывая, что тема закрыта.

Дверь с глухим щелчком открылась, и… Глерг поражение уставился на Лергу.

– Вот это да! Семь векторных построений, завершенных по кольцевой! Совершенно нереальная, но безукоризненно сработавшая комбинация! Как ты до этого додумалась?

Не разделяя чисто научного восторга Глерга, сияющего, как всякий гений, решивший невообразимую задачу, Вирт мгновенно проскользнул в дверь и умчался быстрее, чем Лерга успела хотя бы выругаться, не то что бросить вслед заклинание или ловчую сеть.

– Ну зачем?! – в бессильной ярости прошептала она, поворачиваясь к своему гениальному соседу по парте. (Тот, глянув ей в глаза, поспешил вжаться в стену.) – Зачем тебе надо было это делать?!

– Поздравляю, – из ниоткуда и отовсюду одновременно раздался ледяной, откровенно скучающий голос. – Первое испытание вы с блеском провалили. Еще пара таких занятий – и мой зачет запомнится вам надолго. Можете уже идти готовиться к пересдаче. Все свободны.

Голос смолк. Дисцитии пораженно переглядывались с виноватым и опасливым видом. Лерга, усилием воли проглотив дурацкую женскую фразу: «Вот я же говорила!», молча подхватила с парты учебники и свитки и первая вышла из аудитории.

Свободны так свободны. Свобода дает каждому право выбирать рабство себе по вкусу.

В глубине отработавшего свое кристалла связи медленно и неохотно погасали последние рубиновые искры. Ристания бездумно смотрела на поблескивающие острые грани, витая в мыслях где-то недостижимо далеко. Даже хлопнувшая дверь не сразу вывела ее из транса, и пару вдохов Лерга недоуменно смотрела на глубоко задумавшуюся женщину, не решаясь вырвать ее из водоворота мыслей.

– Э-э-э… Добрый день!

Ристания резко вскинула глаза, окинула дисцитию одним коротким взглядом и усмехнулась:

– У-у-у, как все запущено… Что-то, судя по виду, не слишком он у тебя добрый.

Лерга недовольно поморщилась и с размаху плюхнулась в кресло.

– Да уж…

Ристания с мирной улыбкой на губах по-кошачьи мягко поднялась из-за стола, подошла к пылающему камину и, взяв с полки флакон с каким-то маслом, уронила три капли на раскаленный металл. Запахло елью. Ристания обернулась к угрюмо забившейся в кресло Лерге:

– Ну так что? Вина предложить?

– Зачем? – опешила та.

– Горе горькое заливать, – пояснила Ристания и рассмеялась, глядя на изумленное лицо девушки. – Ну что ж, значит, все не так уж страшно. Рассказывай, красавица!

Женщина взяла с комода деревянный гребень и принялась расчесывать длинные вьющиеся волосы, скользившие между редкими зубьями текучей водой.

Лерга недовольно попыхтела пару минут, но не выдержала и рассказала. Вообще-то жаловаться было не в привычках дисцитиев, а уж тем более Лерги, так что никому больше, кроме Ристании, она бы никогда не стала ничего говорить. Но эта женщина – большое исключение. Из всех правил.

Ристания никогда ее не жалела, никогда не гладила по головке, утешая. От нее невозможно было дождаться сострадания и согласного возмущения. Но она всегда умела дать совет. Повернуть ситуацию той стороной, с какой Лерга ее никак не могла увидеть. Хотя порой с этой самой стороны сама Лерга смотрелась далеко не лучшим образом.

Вот и сейчас, молча выслушав раздраженный рассказ, Ристания отложила гребень в сторону и лишь пожала плечами:

– Ну а чего ты хотела? Один из великих минусов коллективного образования. Торжество разума в том и состоит, чтоб уживаться с теми, кто его не имеет.

Лерга невольно усмехнулась:

– Хорошо сказано.

– Хорошо, да не мной, – отмахнулась женщина. – Хотя это и неважно.

Лерга тяжело вздохнула и поднялась с кресла, увидев на столе мешочек с сухими лепестками белоцвета. Наколдовать две чашки с кипятком для дисцитии двенадцатого года обучения – это даже не магия, а так, машинальный взмах рукой.

– Что я опять сделала не так?

– А вот это уже вопрос по делу! – оживилась Ристания, с благодарным кивком принимая горячую чашку. – Объясни мне, неразумной, зачем было вставать в позу? Не могла по-человечески объяснить?

– По-человечески? Да они бы и слушать не стали! Дурни, что с них возьмешь!

– Ты высокого мнения об однокурсниках, – чуть иронично подметила Ристания.

– Какого заслуживают!

– Видишь ли, в том и твоя ошибка. – Женщина задумчиво отставила слишком горячий напиток и отбросила с глаз непослушную прядь волос. – Дурень – это член большого и могущественного племени, чье влияние на историю было определяющим. Ссориться с этим племенем неразумно.