За гранью долга - Горъ Василий - Страница 16
- Предыдущая
- 16/71
- Следующая
Утвердительно кивнув, сотник вышел из комнаты и, затворив за собой дверь, вопросительно посмотрел на стоящего у стены мессира Джеро.
— Сидит в своей комнате. Вместе со своим оруженосцем. Ждет, пока я накрою им на стол… — шепотом доложил мужчина.
— А баронесса с дочерью?
— Тоже. Леди Олиона слегка раздражена — они уже нарядились к ужину и ждут уже час, пока я их приглашу…
— Отлично… Кто-нибудь посторонний в зале есть?
— Как вы и приказывали, только пара безземельных дворян. Желающих поселиться предостаточно, но у нас вдруг «завелись» крысы. Правда, из-за этого последние четыре дня «Четыре комнаты» практически не получает дохода, и я…
— Тебе-то какая разница? — фыркнул Ялгон. — Что, так вжился в роль хозяина этого сарая?
— Да, ваша милость… — ехидно ухмыльнувшись, мессир Джеро утвердительно кивнул. — Помнится, вы обещали, что если все сложится нормально, постоялый двор так и останется моим…
— Угу… Обещал, значит, останется… Ладно, давай к делу. Итак, сейчас я отведу принца в таверну. Как только он примется за горячее, в зале должны появиться обе Церин. Кстати, подавальщицы готовы?
— Подавальщики! Вы же говорили, что в зале должны работать только мужчины, чтобы он ненароком не отвлекся не на ту… Вот они уже и работают…
— Дубина! Я не о тех, кто должен быть в зале! Женщины в платьях родовых цветов семейства Церин готовы? Кто в коридоре орать будет? Ты, что ли?
— А… — облегченно вздохнул «трактирщик». — Эти готовы… Сидят во-о-он за той дверью.
— Отлично. Как приведешь леди Олиону и ее дочурку, жди моего знака. Да. И еще. После… всего надо, чтобы каждой даме выделили отдельную карету…
— Я помню, ваша милость… Сделаю все, как надо…
— Все, начинаем…
…Подождав с минуту, сотник набрал в грудь воздуха и, рванув на себя дверь, поклонился возлежащему на кровати принцу:
— За девушками я уже послал. Пока они приведут себя в порядок и прибегут, вы успеете перекусить. Стол накрыт. Прошу следовать за мной…
— Послал? Я думал, что они уже здесь! — взвизгнул его высочество и, залпом опорожнив очередной кубок, нервно вытер губы углом простыни. — Я не хочу есть! То есть хочу, но потом!!!
— Я так и думал, ваша милость! Поэтому попросил накрыть стол не для ужина, а так, чтобы слегка перебить голод… А ужин вам потом принесут прямо в постель. Для такого перекуса можно даже толком не одеваться. Вот вам штаны… Так, ваш колет несвеж… Моим, но чистым не побрезгуете? Чтобы не терять время на поиски в сундуках…
…Как сотник и предполагал, учуяв аромат жареной дичи, его высочество почувствовал зверский аппетит и, чуть ли не бегом добравшись до своего стола, на какое-то время забыл обо всем, кроме сочащегося соком куска мяса. Принц вгрызался в него как дикий зверь, рыча от удовольствия, и не замечал, что еду приносит подавальщик-мужчина.
«Еще минут пять, и он сорвется на кухню… — глядя на постепенно насыщающегося подопечного, подумал Модар. — Ну, и где же Джеро с семейкой Церин?»
Однако волновался сотник зря: не успел его высочество уполовинить блюдо с дичью, как дверь, ведущая на лестницу, распахнулась и в зал царственно вплыли баронесса и ее дочь. Оглядев помещение, леди Олиона наткнулась взглядом на принца Ротиза и слегка побледнела.
«Да, это он. Значит, выйти из зала и уйти к себе, не поздоровавшись, вы уже не сможете. Оскорбление королевского дома и все такое… — мысленно усмехнулся Ялгон. — Ну, и что будете делать, леди Олиона?»
Словно услышав его мысли, баронесса и ее дочь присели в реверансе.
«Да… А ведь барон Велсер был прав… — оглядев Церин-младшую, подумал сотник. — Девочка смотрится намного интереснее, чем на портрете. И как раз во вкусе его высочества… Дьявол, он что, ослеп? А… все еще жрет…»
— Ваша милость! Дамы ждут вашей реакции… — негромко пробормотал Модар. — Кивните им, что ли…
— Дамы? — принц оторвал взгляд от куска мяса, зажатого в руке, и, увидев Фиолу Церин, нервно сглотнул.
«Угу… — мысленно прокомментировал Ялгон. — Спрятать такие формы, как у нее, даже в глухом черном платье практически невозможно… Смотри, мой мальчик! И быстрее сходи с ума…»
Уронив мясо на тарелку, принц Ротиз вцепился в стоящий рядом кубок и, одним глотком допив его содержимое, восторженно посмотрел на Модара. А потом, не говоря ни слова, рывком отодвинул от себя стол и вскочил на ноги.
— Ваше высочество? — увидев выражение лица принца, баронесса побледнела еще сильнее, потом выпрямилась, улыбнулась и сделала шаг навстречу принцу. При этом «ненароком» слегка сместилась в сторону. Так, чтобы закрыть собой не понимающую, что происходит, дочь.
«Барон Велсер снова оказался прав… — отметил сотник. — Дьявол! Ну откуда он все знает заранее?»
…Начальник тайной службы смотрел в глаза Ялгону и грустно улыбался:
— Эх, Модар, Модар! Интересно, и когда я научу тебя думать?
— Простите, ваша милость! Но ведь это очевидно! Вы же сами сказали, что леди Олиона ищет для своей дочери мужа со связями при дворе, не правда ли? И что она мечтает вернуться в свет. Туда, откуда она была вынуждена удалиться после смерти мужа. Так разве можно найти кого-нибудь ближе к трону, чем принц Ротиз? Ну, если не считать его старших братьев? — затараторил сотник. — Значит, она может со спокойной душой подложить дочь к нему в постель и начинать радоваться тому, что ее планы близки к воплощению…
— Бред! — возмутился барон Велсер. — Ты забыл, что Фиола Церин в тот момент будет считаться несовершеннолетней, а в таверне окажутся возможные свидетели ее падения? Задумайся: принц, овладев подростком дворянской крови, тут же окажется вне закона. И, согласно Уложению, будет подлежать казни на месте! Фиола Церин получит несмываемое клеймо «порченой», и об ее удачном замужестве баронессе можно будет забыть. Ты думаешь, леди Олиона этого не сообразит? Очень сильно ошибаешься! Она далеко не дура… Знаешь, откуда я узнал о ее дочери?
— Нет, ваша милость…
— Церин-старшая подсуетилась. В прошлом году она заказала два портрета своей ненаглядной Фиолы мессиру Вийону Ландо. А когда он закончил работу, отказалась ее оплатить. Мотивировав это тем, что он не смог передать истинной красоты ее дочери…
— Самый известный художник Элиреи? Не смог? Вот это заявление… Ну, и чего она этим добилась? — удивился Ялгон.
— Как «чего»? Возмущенный художник покинул ее имение и, вернувшись в Арнорд, принялся рассказывать об этом направо и налево. Естественно, демонстрируя обе картины как доказательство ее глупости.
— А заказчиков у него — практически весь двор… — подхватил Модар. — То есть, получается, что леди Олиона продемонстрировала прелести своей дочери всем потенциальным женихам, не вывозя ее из поместья?
— Именно! — усмехнулся барон. — Чтобы додуматься до такого, надо съесть собаку в интригах. И уметь просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Поэтому, увидев в глазах принца похоть, баронесса сделает все, чтобы ее дочь не пострадала. Увы, соображает она намного лучше тебя. В общем, именно поэтому я и требую, чтобы ты всегда досконально выполнял все мои указания…
— Ваше высочество? — промурлыкала баронесса. — Какое счастье, что судьба столкнула нас с вами на этом постоялом дворе! Представляете себе, на мой кортеж напали разбойники, и…
«С ума сойти… — восхитился сотник, глядя, как преображается леди Олиона. — В ней вроде бы ничего не изменилось, но из чопорной, высокомерной дамы она в мгновение ока превратилась в воплощение похоти и страсти… Как им, женщинам, это удается?!»
— В сторону! — не обратив внимания на выставленную ему навстречу грудь, ни на увлажнившиеся губы Церин-старшей, принц довольно грубо отпихнул ее плечом и, запустив пальцы в волосы растерявшейся девочки, впился ей в губы поцелуем.
— Что вы себе позволяете! — баронесса вышла из образа и, оторвав Ротиза от перепуганной дочери, заорала: — Она не опоясана, ваше высочество! Вспомните про Уложение!
— Уйди прочь, женщина! — хрипло произнес принц и правой рукой стиснул грудь Фиолы Церин. — Господи, как ты хороша… Идем ко мне… Ну же, чего ты встала?
- Предыдущая
- 16/71
- Следующая
