Вперед, на Запад! - Кингсли Чарльз - Страница 27
- Предыдущая
- 27/68
- Следующая
— Что же делать? — нетерпеливо спросил Грэй. — Не хотят ли они, чтоб их хладнокровно перебили?
И несколько мгновений, хотя каждый знал, что это неизбежно, никто не осмеливался подтвердить его слова.
В эту минуту вернулся Карри.
— Милорд, — начал он несколько смущенно, — я предложил ваши условия, но капитаны все еще просят смягчить их; и по правде сказать, один из них настоял на том, чтобы сопровождать меня сюда и самому выступить в защиту своей просьбы.
— Я не хочу видеть его, сэр. Кто он?
— Его имя Себастьян Модена, милорд.
— Себастьян Модена? Как вы думаете, джентльмены? Можем мы сделать исключение ради такого знаменитого воина?
Все хотели говорить с этим знаменитым человеком.
Вошел невысокий итальянец в полном вооружении с бычьей шеей и, очевидно, огромной силой.
— Угодно вам сесть, сэр? — холодно произнес сэр Грэй.
— Целую ваши руки, знаменитейший, но я не сажусь в лагере врага. Ха, приятель Зух! Как поживает ваша милость с тех пор, как мы сражались с вами бок о бок при Лепанто?[89] Итак, вы также присутствуете на совете о том, как меня повесить?
— В чем состоит ваше поручение, сэр? Времени мало, — сказал Грэй.
— Черт возьми! Его было достаточно утром, когда мои негодяи удерживали меня и моего друга, полковника Геркулеса (который вам известен, без сомнения), пленниками в наших палатках, приставив нам копья к груди. Я скажу всего несколько слов. Я буду вам очень благодарен, если вы заберете всех солдат нашей крепости — итальянских, испанских и ирландских — и вздерните, как можно выше, это сборище взбунтовавшихся трусов с архиубийцей Сан-Джозефо во главе.
— Очень обязан вам за ваше предложение, сэр, и тотчас подвергну его обсуждению, хотя не уверен, приму ли я его.
— Но в отношении нас, капитанов, право, ваша светлость должна принять во внимание, что мы — джентльмены, и дать нам buena guerra[90], как говорят испанцы, либо достойную возможность жить. Перейдем к моему делу. Мы готовы встретиться с любым джентльменом из вашего лагеря лицом к лицу, вооруженные только мечом, на полдороге между вашей линией и нашей, и я не сомневаюсь, что ваша милость увидит прекрасную стычку. Желаете кто-нибудь из джентльменов принять столь вежливое предложение? Вот в том углу сидит высокий юноша, который очень подошел бы ко мне. Желает кто-нибудь наградить моих храбрых товарищей получасовым пунто и стоккадо?[91]
Все молчали.
— Никакого ответа? Тогда я принужден приступить к увещеванию. Так этого недостаточно?
И степенно пройдя на другой конец палатки, он бесстрашно и спокойно ударил Эмиаса Лэя прямо в лицо. Эмиас вскочил и, не обращая внимания на высокое собрание, одним ударом кулака свалил итальянца на землю.
— Великолепно, — сказал тот, вставая без всякого смущения. — Я всегда верю своему инстинкту. Я знал, как только увидел его, что этот кавалер достоин пролития крови. Ваш меч, сэр, и доспехи, и я к вашим услугам за этими стенами.
Но тут вмешался Грэй.
— Никаких поединков здесь, джентльмены. Это может подождать и подождет. Опустите мечи! Полковник Себастьян, угодно ли вам вернуться, как вы пришли, в полной безопасности, ничего не потеряв, но и ничего не выиграв вашей дикой выходкой? Мы обсудим вашу судьбу.
— Я надеюсь, милорд, — сказал Эмиас, — что вы сохраните жизнь этому хвастуну на один-два дня. Я должен иметь с ним дело, иначе моя щека восстанет против меня.
— Хорошо сказано, молодец, — сказал полковник, выходя раскачивающейся походкой. — Так я удостоен отсрочки благодаря этому мечу, чтобы перед виселицей еще раз услышать звон рапир! Я не получу никакого другого ответа? — и, переваливаясь, он вышел.
— А теперь, капитан Рэли, — сказал лорд Грэй, — раз вы так убежденно проповедывали эту бойню, я имею честь просить именно вас привести ее в исполнение.
Рэли поджал губы и ответил с язвительной вежливостью:
— По крайней мере, милорд, я — человек, считающий постыдным позволить другому сделать то, чего я не осмеливаюсь сделать сам.
— А я, милорд, — сказал Маквора, — будучи в этом отношении человеком одного закала с капитаном Рэли, хочу пойти с ним и посмотреть, чтоб он не пострадал оттого, что у него хватает смелости выполнить безобразное дело.
Эмиас последовал за Рэли. Последний был бледен, но решителен и очень раздражен против Грэя.
— Не принимает ли он меня за палача, — сказал он, — что говорит со мной таким образом? Но таков обычай высоких особ. Если вы пренебрегаете своим долгом, они тащат вас на костер, если вы выполняете его — вы должны его выполнить на свою ответственность. Прощайте, Эмиас. Вы не отшатнетесь от меня, как от мясника, когда я вернусь?
— Нет! Но как вы сделаете это?
— Выведу одну роту и погоню ее вперед, а затем заставлю следующих перерезать их — паф!
Это было сделано. Правильно или нет, но это было сделано. Крики и проклятия замерли, и форт Обруга стал рынком кровавого мяса, которое солдаты хотели скрыть от взоров неба и земли, сбрасывая тела в ров и засыпая их развалинами насыпи. Ирландцы, видевшие из леса это ужасное предостережение, в страхе удрали в глубочайшие дебри лесов.[92]
Однако, расправившись с «пушечным мясом», англичане пощадили испанских и итальянских офицеров.
И Эмиас получил дона Гузмана Марию Магдалину Сотомайора де Сото, должным образом ему присужденного, в качестве приза по праву войны. Эмиас, разумеется, был вполне готов сразиться с Себастьяном Моденой, но лорд Грэй запретил дуэль. Следующий вопрос был, как устроить дона Гузмана, пока прибудет его выкуп, и, так как Эмиас не мог поместить храброго испанца в мирном заточении у миссис Лэй в Бэруффе и тем менее у Франка при дворе, то он был вынужден спросить совета у Ричарда Гренвайля. В ожидании Эмиас держал дона при себе, взяв с него честное слово, которое тот искренно дал, заявив, что бежать ему некуда. Эмиас нашел в нем очень приятного собеседника.
Однажды утром вошел Рэли.
— Я оказал вам хорошую услугу, если вы сочтете ее таковой. Я сказал Леджеру, чтобы он сделал вас моим лейтенантом и поручил вам охрану замка Шакатори или какого-нибудь другого не менее приятного и пустынного места, где время течет легко и безмятежно, заполненное охотой на диких ирландцев, ловлей бекасов и водкой, настоенной на диких кореньях.
— Я согласен, — ответил Эмиас. — Все для дела.
Остаток зимы он провел в одном из ирландских замков, сражаясь или охотясь весь день, болтая и читая весь вечер с доном Гузманом, который, как всякий добрый искатель приключений, скоро сделался совершенно своим человеком и любимцем солдат.
Сначала, разумеется, испанская гордость одного и английская сдержанность другого держали их в некотором отдалении, но вскоре они начали, если не доверять, то по крайней мере нравиться друг другу. Мало-помалу дон Гузман рассказал Эмиасу, кто он и из какого рода. Он подсмеивался над мыслью, что его выкуп будет собран, и уверял, что, во всяком случае, он придет не раньше, чем через два года, так как единственный де Сото, имеющий лишние деньги, — это жирный старый декан в Сант-Яго де-Леон в Каракасе[93], в том месте, где родился дон Гузман.
Все это, разумеется, привело к многочисленным разговорам о Вест-Индии.
Дон Гузман был настолько же заинтересован, узнав, что Эмиас принадлежал к экипажу Дрэйка, насколько и Эмиас, узнав, что его пленник — внук знаменитого охотника за людьми, дона Фердинанда де Сото, покорителя Флориды.[94] Эмиас много читал о нем у Лас-Казасы[95], «как о командире тиранов, самом закоренелом и самом опытном среди них, который причинил больше вреда, несчастий и разрушений во многих государствах». И кровь Эмиаса закипела, ему стоило большого труда вспомнить, что говоривший — его гость, когда дон Гузман болтал об охоте своего деда на невинных женщин и детей, об убийстве индейских князьков и сожжении живыми проводников.
89
Морская битва при Лепанто (пролив, соединяющий Патрасский залив с Коринфским) между испанцами под предводительством Хуана Австрийского и турками, кончившаяся победой испанцев (7 октября 1571 года).
90
Хорошую войну.
91
Термины, относящиеся к искусству фехтования. Вызов Модены на единоборство был вполне нормален во времена, когда «искатели приключений» (попросту наемные солдаты) именовались пышно «рыцарями фортуны счастья».
92
Вышеописанное — исторический факт. Сдавшиеся в плен испанцы и итальянцы были перерезаны все до одного.
93
Каракас — старинное название нынешней Венесуэлы (область на северном, Антильском побережье Южной Америки). В настоящее время название Каракас применяется лишь к столице и прилегающему к ней округу Венесуэлы.
94
Флорида — полуостров на юге Атлантического побережья Северной Америки. Открыта в 1512 году испанцем Понсе де Леоном.
95
Испанский миссионер, автор разоблачительного памфлета об испанских зверствах в Америке.
- Предыдущая
- 27/68
- Следующая