Детство Чика - Искандер Фазиль Абдулович - Страница 60

• Предыдущая
• 60/120
• Следующая

Чик сорвался с места и побежал домой. Если Славик и в самом деле заходил, можно пойти к нему и без приглашения. Мама очень удивилась вопросу Чика и, отрицательно покачав головой, грустно сказала: — Раздевайся…

Нет, Чик не хотел раздеваться. Он снова вышел на улицу. И как это он мог подумать, что Славик по канаве придет приглашать его на день рождения? Нет, когда идут приглашать на день рождения, ходят по улице, а не по канаве.

И вдруг снова мелькнула надежда: что-то случилось с отцом или матерью! Они там делают всякие опыты с обезьянами. Какая-нибудь горилла могла укусить отца или маму! Тогда, конечно, не до гостей!

Чик вскочил со ступенек и направился в сторону дома Славика. Белочка попыталась увязаться за ним, но Чик со всей строгостью загнал ее во двор. Нет, он не собирался заходить к Славику, но все-таки Белка сейчас ему могла помешать. А вдруг собирался? Нет!

Чик прошел свой квартал, завернул на улицу, где жил Славик, и уже издали понял, что там ничего не случилось. Окна были распахнуты, на улицу лился праздничный свет, а когда Чик проходил мимо дома, он услышал музыку и взрывы смеха.

Минутная горечь предательства заволокла душу Чика. Он дошел до конца квартала и почему-то повернул назад, хотя мог дать кругаля и вернуться домой с противоположной стороны. Ему еще раз хотелось пройти мимо этого дома. Нет, ни за какие награды он бы теперь туда не вошел, но ему почему-то хотелось еще раз пройти мимо. Ему хотелось, чтобы Славик выглянул и позвал его. А Чик ему в ответ равнодушно сказал бы: «Не могу… Спешу в кино…»

Или еще что-нибудь. Чик теперь больше всего думал о завтрашнем дне. Ему было бы завтра ужасно стыдно встречаться со Славиком. Странно, вдруг подумал Чик, предают тебя, а почему-то стыдно тебе. Конечно, можно было этого Суслика завтра налупить! Но тогда будет еще стыдней. Раз налупил, значит, очень дорожил этим праздником!

Только он поравнялся с домом, как распахнулась дверь и оттуда высыпали мальчики и девочки. И среди них — предательство, кругом предательство!

— Ника!

Так вот почему Славик, его не пригласил, потому что он пригласил Нику и хотел быть с нею без него. Коварство! Коварство! Чик даже не знал, что они знакомы! Но когда же он прошел во двор?! Конечно, тогда, когда Чик сидел еще дома и ожидал его.

— Чик, — воскликнул Славик, — а я забыл за тобой заскочить! Что ж ты сам не пришел? Ха! Ха!

— Да я в кино был, — небрежно бросил Чик, изо всех сил держа себя в руках.

— Вот и проводишь Нику, — сказал Славик, — а то ее некому провожать!

Ника подошла к нему как ни в чем не бывало. Чик был поражен, что ни Славик, ни она не испытывают никакого чувства вины. Мальчики и девочки шумной гурьбой отправились в сторону центра, а Чик со своей спутницей пошли в обратную сторону. Чик молчал, и она молчала. Главное, ничего не показывать.

— Он что, тебя приглашал? — вдруг спросила Ника, взглянув на него бледнеющим в темноте лицом.

— Кажется, — сказал Чик, держа себя в руках, — а тебя?

— Нет, — сказала Ника, — я была у подруги, а он зашел за ней и уговорил меня.

У Чика немного отлегло от сердца. Значит, он все-таки ним во двор не заходил.

— Обо мне что-нибудь говорили? — спросил Чик с некоторой тревогой.

— Нет, — сказала Ника, — о тебе никто не вспоминал…

До этого Чик хотел, чтобы так оно и было, а теперь почему-то стало обидно: предадут и даже не вспомнят!

— Ты знаешь, Чик, — вдруг добавила Ника. — Славик мне кажется каким-то глупым… А некоторым девочкам он нравится… Почему он все время подхихикивает?

Лейся, освежающий ливень, лейся на душу! Нет, Нику не проведешь своими хихиканьями и шлепаньем в носках по тротуару!

— Глупый! — всколыхнулся Чик. — Да он просто идиот!

— Зато папа у него такой добрый, такой славный, — вздохнула Ника.

— Насчет отца не знаю, — сказал Чик, — но Суслик, он и есть Суслик.

Был чудесный майский вечер. Кругом летали светляки. Чику всегда казалось, что светляки, грустно вспыхивая, ищут в темноте потерянный день. Сами вспыхивают светом и сами же ищут свет дня. Чику казалось, что они своими вспышками канючат, как малые дети: «Куда делся день? Куда делся день?»

Ника шла рядом, спокойно перебирая ногами в белых носках. Бледнело лицо, мелькали носки. Вдруг Ника легким движением руки поймала светляка и вложила его под прядь своих волос. Казалось, она сорвала в воздухе цветок и украсила им свою голову. И Чик вспомнил, как во время похода за мастикой они шли по каменной стене и она срывала розы и втыкала их в свои волосы. Они молчали. Светляк, вспыхивавший под прядью волос, высвечивал ее как бы ждущее ухо… Ждет да ждет. Ждет да ждет. Чику стало так хорошо, что он совсем забыл о Славике.

Но на следующий день Чик опять все вспомнил и уже никогда не мог забыть своей обиды, хотя Славику ничего не говорил. Славик чувствовал, что Чик охладел к нему, но никак не мог понять, в чем дело. Месяцы шли. Иногда Славик пытался что-то вспомнить и взглядом даже как бы просил Чика подсказать, в чем дело, но Чик ничего не подсказывал.

И вот сейчас, когда Чик увидел Славика, стоявшего рядом с Бочо и следящего, как большие мальчики тяжелыми царскими пятаками куют и куют деньги, он понял, что час возмездия настал.

— Чик, — крикнул Бочо, только теперь заметив его, — сыграй лучше со мной! Суслик со мной не хочет играть.

В это время Славик уже спрыгнул с цементного тротуара на немощеную улицу, и деньги сами тяжело звякнули у него в кармане. Чик тоже тряхнул карманом. Было чем тряхнуть.

— А что с тобой играть, — ответил Славик, на мгновение обернувшись в сторону Бочо, — у тебя — ха! ха! — всего двадцать копеек!

Чик любил Бочо, но сейчас он ему не мог объяснить, почему не хочет с ним играть.

— Потом, потом, — кивнул он ему и взглянул на Славика.

— В «орла-решку»? — спросил Славик, имея в виду, что место, удобное для «расшибаловки», на тротуаре занято. Чик кивнул. Дичь сама шла на охотника.

— Чур, я первый! — крикнул Славик и достал пятак.

Опять договорились играть по десять копеек. Славик подкинул пятак и сразу выиграл. Он слабовато подкидывал. Потом дважды выиграл Чик. Потом опять Славик. Славик как-то слабовато подкидывал. Он начал играть сравнительно недавно и поэтому еще не научился лихо подкидывать монету.

— У тебя что, руки слабые? — спросил Чик.

— Как так?! — возмутился Славик и подставил Чику полусогнутую руку, показывая силу своих мускулов.

Чик внимательно пощупал мускулы Славика. Да, мускулы были неплохие, но Чик сделал вид, что у него по этому поводу остаются немалые сомнения и только дальнейшая игра Славика может рассеять их.

— Попробуй повыше, — сказал Чик.

— Могу и повыше, — согласился Славик. Игра пошла живей. Но Чик не так часто выигрывал, как хотелось бы. Дело в том, что здесь земля была сухая и твердая и пятак слишком высоко отскакивал, нарушая Великий Закон, открытый Чиком во сне при помощи маленькой старушки.

Чик стал озираться, ища местечка помягче, повлажнее. И тут взгляд его упал на колонку с водой. Она стояла на углу в пятнадцати шагах от них. Вокруг нее была влажная земля — женщины, время от времени плеская ведрами, отходили от нее в разные стороны. Да и местные пацаны, поджав струю ладонью, любили разбрызгивать воду горизонтальными фонтанами. Так что место было подходящее.

— Жарко, — сказал Чик, — пойду напьюсь.

Он подошел к колонке, открыл кран и нарочно стал долго пить воду, вернее, делать вид, что пьет, надеясь, что Славику надоест ждать и он сам подойдет. Но Славик не подходил.

Умываться было бы слишком подозрительно. Чик вспомнил, что в жаркие дни бабушка иногда смачивала водой из-под крана лоб его сумасшедшего дядюшки, чтобы он не буянил. И он стал, пошлепывая ладонью, плескать себе воду на лоб. Чик долго плескал себе воду на лоб, надеясь, что Славику надоест ждать и он подойдет к нему.

— Да ты что, спятил?! — крикнул Славик, и Чик поразился его случайной догадке.

• Предыдущая
• 60/120
• Следующая