Две подружки - Шишов Александр Федорович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/10
• Следующая

— Где ты, Юлька? Где?

А Юлька только и ждала случая подсмотреть; что будет делать Варя одна, без нее.

— Где ты, Юля?

Юлька, спрятавшись в высоком папоротнике, молчала.

Варя догадалась, что подружка притворяется, и больше звать не стала: «Не откликаешься, ну и не надо…» — Пошла совсем в другую сторону.

Юля перебегала от одного дерева к другому и не выпускала Варю из вида, а когда та ушла уже далеко, закричала:

— Куда ты, так и заблудиться недолго. — Подошла к Варе. — Ты что, плачешь?

— Нет, мне в глаз соринка попала.

— Ты бы не глядела на макушки дерев.

Варя промолчала: а куда же еще глядеть, когда собьешься с тропы или дороги?..

Юля хотела вынуть у подружки из глаза соринку, но соринка сама выпала. Девочки опять было побежали, но — стоп…

Варя в недоумении посмотрела на Юлю, а Юля — на Варю.

— Машина, — сказала Юля.

— Ага, — согласилась с ней Варя.

— Она застряла.

— Ага, — чуть слышно вымолвила Варя.

Так и есть — невдалеке от них урчала легковая машина: должно быть, хотела выбраться из колеи, а не могла — силенки не хватало. Чем усерднее месила вязкую грязь, тем глубже колеса зарывались в землю.

Девочки из-за лохматой сосны стали наблюдать. Их никто не видит, а они всех видят.

Наконец, открылась дверка. Пригнувшись, из машины вышли два дядьки. Юля сразу узнала дядьку с усами. Приезжал он не раз в колхоз и разговаривал с ее мамой: «Как дворы, чем кормите коров, каковы удои?» — спрашивал.

— Это Петр Иванович, зоотехник. Он в лагерь пробирается, — сказала Юля.

— Двое их.

— А то шофер.

— Вот бы нам покататься, — неожиданно для самой себя проговорила Варя.

— Ишь, чего захотела. Садись, где стоишь…

— Сама садись, где стоишь.

Подружки подошли поближе к машине. Как всегда, смелая Юлька впереди, а Варя за ней. Шофер вытер рукавом вспотевший лоб, лениво посмотрел на девочек — ничего не сказал. Наверное, подумал: это грибницы или ягодницы. Зоотехник Петр Иванович принес охапку еловых веток и бросил под задние колеса машины. Девочки немного посторонились.

— Говорил я вам, Петр Иванович, надо было ехать со стороны реки в лагерь. Крюк невелик, — произнес шофер, очень не довольный тем, что машина завязла в колее.

— Не миновать и здесь дорогу прокладывать: частые гости будем, — нисколько не печалясь, сказал Петр Иванович.

— Вот теперь намучаемся. Давайте еще лапнику.

С тем же усердием Петр Иванович опять принялся обламывать зеленые сучья елей.

Юлька подтолкнула Варю.

— Давай и мы.

— Чего?

— Ломать сучья. Хочешь прокатиться?

Петр Иванович сразу оценил усердие девочек.

— Вот спасибо. И в лесу есть добрые люди…

Юлю похвали — она не будет потрафлять. А Варя только и ждет того, чтобы ее старания увидели, — тогда она делается еще расторопнее. Ничего, что руки в кровяных уколах. Наломанные сучья девочки бросали к ногам шофера, а тот заминал их в грязь.

Опять сел за руль. Машина заурчала, задрожала, зашаталась: взад — вперед, взад — вперед, а выбраться не может.

Водитель вылез, сплюнул, стал браниться.

— Не нужен лапник, давайте вагу.

Петр Иванович на плече принес вагу — целое бревно. Шофер взял у него из рук это бревнище и одним концом — под заднюю ось машины.

— Налегайте, — сказал, а сам опять сел за руль.

Петр Иванович налег на бревно, даже покраснел от натуги. Машина забила задними колесами, но ни с места, только прутья перемалывает.

— Девочки, помогайте! — крикнул из кабины шофер.

И вышло, как в той сказке, где дед и бабка тянули пребольшую репку, только не было ни Жучки, ни мышки: как только Юля и Варя налегли на вагу, так машина и выбралась.

— Вы в наш коровий лагерь? — осмелев, заговорила Юля.

— А то куда же, — весело отозвался Петр Иванович, довольный тем, что они все же проедут напрямую, как ему хотелось.

Подобрел и шофер.

— Ну, так что же, мелюзга, если по пути — садитесь, — пригласил он девочек.

Юля с Варей не растерялись. Где и когда перепадет такое счастье — прокатиться на легковой машине!

Сразу блаженная улыбка засветилась у них на лицах, как будто ехали они не лесом, а широкой улицей города. Юлька толкала локтем Варю: дескать, добились своего, — а сама строго смотрела вперед. Варя поняла ее, хотела толкнуть в бок, но в это время с ними заговорил Петр Иванович…

Когда подъехали к загону, доярки очень удивились: из машины выпрыгнула Юля, а потом и Варя.

— Вот они, пропащие! А мы-то их ищем, на весь лес зовем! — сказала одна из женщин.

Юлина мама стояла тут же и молчала. Черные брови ее сдвинулись. Юля знала: когда мама кричит — лучше, а когда молчит — ничего не может быть хуже…

Петр Иванович, быстрый, проворный, сразу велел дояркам взять тетради и сесть за стол. Перед Ольгой Петровной оправдался:

— Задержались. Лесом впервые ехали. Вот помогли нам выбраться девочки.

Юлина мама недобро ответила:

— Уж коли не было бы вас, дали бы мы этим девочкам… деру.

— За что же? — удивился зоотехник.

— Они знают — за что!..

Юля покраснела, опустила глаза. Мать знала: когда ее дочь провинится, у нее загораются уши. Так вот и сейчас: Юля стоит у всех на виду, а щеки у нее горят, и уши у нее горят.

Доярки уселись за стол, сколоченный из неструганных досок. А ножки у него — простые колья, вбитые в землю. Петр Иванович стал объяснять, как нужно переходить на электродойку коров.

Девочки тоже присели к столу и стали слушать. Только им не очень-то слушалось. А тут еще с верхних сучков березы на стол упала какая-то букашка.

— Ай, божья коровка! — крикнула Варя и сцапала ее.

— Дай мне, — попросила Юля.

— Не дам.

Юля стала вырывать. На них зашикали. Юльку дернули за косу, а у Вари косы нет, так ей погрозили пальцем. Девочки и выронили из рук божью коровку. Варя скоро забралась к одной тете на колени. Та приголубила ее, и она задремала. Наверное бы, и уснула, да Юлька заметила, что Варя клюет носом, и больно ущипнула ее.

— Ой! Кто это меня? — крикнула Варя.

Чтобы Юлька и Варя не мешали заниматься, зоотехник послал их доглядывать за машиной. И девочки побежали к машине, стоявшей в стороне, под деревьями.

Юлька совсем раздурачилась: просунула руку в кабину и дала сигнал. Она и сама не ожидала, что получится такой сильный гудок.

Со стороны реки тотчас появился шофер, на ходу застегивая ворот рубашки. Он покупался, да мало, думал — гудок подал Петр Иванович, чтобы ехать. Поняв в чем дело, строго сказал:

— Так озорничать могут только мальчишки…

— Мы не озорничаем, — сказала робко Варя.

— То-то машина сама загудела?

— Сама, — ответила Юля, заложив руки за спину.

Как только солнце опустилось за гребень леса, в лугах и над рекой поднялся густой-прегустой туман. Однако туман держался недолго — ветер разогнал его. А тут и ветер утих. Деревья застыли в дреме. В воздухе появилась разная кусачая мошкара.

Над загоном стоял комариный писк: дзи-зи-зи, дзи-зи-зи…

Пастух дядя Василий, сняв войлочную шляпу, озираясь, сказал:

— Погода сегодня со всячинкой, — хотя ни кто его об этом не спрашивал.

Он сел на низко срезанный пенек, свернул цигарку, не торопясь, как и все делал, набил ее крепким самосадом и, подумав, сказал:

— Лягушки расквакались к непогоде… К тому же и ласточки летают низко. — Почесал за ухом, поглядел на Юлю и Варю. — На земле муравья не увидишь, а вы, голенастые, все еще места себе не нашли…

• Предыдущая
• 4/10
• Следующая