Иллюзия - Хауи Хью - Страница 92

— Много ли времени ты провел в лаборатории, где делают комбинезоны?

Голос изменился, стал менее напряженным. Неужели церемония закончилась? И это было все? Он прошел испытание? Дожидаясь очередной реплики, Лукас невольно затаил дыхание и теперь выдохнул, надеясь, что микрофон не уловит этот звук. Он попробовал расслабиться.

— Немного, сэр. Бернард… э-э… мой босс… он хочет зарезервировать для меня время в лаборатории после… ну, вы понимаете…

Он взглянул на Бернарда, который наблюдал за ним, теребя дужку очков.

— Да. Знаю. Как продвигается решение проблемы на ваших нижних этажах?

— Ну, меня держат в курсе только общих новостей, а они неплохие. — Лукас кашлянул и подумал о звуках перестрелок и боев, которые доносились из рации в комнатке под серверной. — В смысле что дело движется, и вскоре будет завершено.

Долгая пауза. Лукас заставил себя дышать ровно и даже улыбнулся Бернарду.

— Хотел бы ты сделать что-либо иначе, Лукас? С самого начала?

Лукас пошатнулся, ноги у него подкосились. Он вспомнил себя за тем столом в зале заседаний, черная сталь прижата к щеке, глаза смотрят сквозь крохотное отверстие на маленькую седую женщину с бомбой в руке. И вдоль этой линии летят пули. Его пули.

— Нет, сэр, — ответил он наконец. — Все было сделано в соответствии с Правилами, сэр. Все под контролем.

Он ждал. И чувствовал, что где-то его сейчас оценивают.

— Теперь ты следующий в цепочке управления восемнадцатым бункером, — провозгласил голос.

— Спасибо, сэр.

Лукас потянулся к наушникам, готовый снять их и передать Бернарду — на случай, если тому нужно что-то сказать или услышать подтверждение, что теперь все официально.

— Знаешь, в чем заключается худшая часть моей работы? — поинтересовался глухой голос.

Лукас резко опустил руки.

— В чем, сэр?

— Стоять здесь, смотреть на значок бункера на карте, а потом перечеркивать его красным крестом. Можешь представить, что я при этом чувствую?

— Не могу, сэр.

— Примерно то же, что родитель, потерявший тысячи детей одновременно.

Пауза.

— Тебе придется быть жестоким со своими детьми, чтобы не потерять их.

Лукас подумал о своем отце.

— Да, сэр.

— Добро пожаловать в Операцию «Пятьдесят» мирового порядка, Лукас Кайл. А теперь, если у тебя есть вопросы, я могу на них ответить, только коротко.

Лукас собрался было сказать, что у него нет вопросов. Он хотел отключиться от этой линии, позвонить Джульетте и поговорить с ней, ощутить хотя бы легкое дуновение здравомыслия в полной безумия душной комнате. Но тут он вспомнил, что говорил ему Бернард о признании собственного невежества и о том, как оно служит ключом к знаниям.

— Только один, сэр. Мне говорили, что это не важно, и я понимаю почему. Но я считаю, что если узнаю, то смогу работать лучше.

Он помолчал, но его собеседник, похоже, ждал, пока он задаст вопрос. Лукас кашлянул.

— Есть ли… — Он поправил микрофон, приблизив его к губам, взглянул на Бернарда. — Как все началось?

Он не сказал бы наверняка — это мог быть и оживший в сервере вентилятор, — но ему почудилось, что невидимый собеседник вздохнул.

— Насколько сильно ты хочешь знать?

Лукас побоялся ответить на его вопрос честно.

— Мне не очень важно знать, но я был бы благодарен за возможность понять, чего мы достигли и что пережили. Думаю, это даст мне… даст нам цель, понимаете?

— Причина и есть цель, — загадочно ответил собеседник. — Но прежде я хотел бы услышать, что ты думаешь.

Лукас сглотнул.

— Что я думаю?

— Идеи есть у каждого. Или ты хочешь сказать, что у тебя их нет?

В звучании низкого голоса проскользнул намек на иронию.

— Думаю, было нечто такое, чье приближение мы увидели.

Лукас взглянул на Бернарда. Тот нахмурился и отвернулся.

— Это один из вариантов.

Бернард снял очки и стал их протирать рукавом рубашки, опустив взгляд.

— Подумай… — Незнакомец помолчал. — Что ты ответишь, если я скажу, что во всем мире было только пятьдесят бункеров и что мы здесь находимся в бесконечно малом уголке этого мира?

Лукас задумался. Он решил, что перед ним еще один тест.

— Я отвечу, что мы были единственными… — Он едва не сказал, что они были единственными, кто обладал ресурсами, но он прочитал в Наследии достаточно много и знал, что это не так. Во многих частях мира стояли здания, возвышающиеся над своими холмами. Так что подготовиться могли многие. — Я отвечу, что мы были единственными, кто знал, — предположил Лукас.

— Очень хорошо. И почему могла возникнуть такая ситуация?

Лукас уже возненавидел этот разговор. Ему совершенно не хотелось отгадывать загадки. Он всего лишь надеялся, что ему ответят.

И тут, подобно тому как через соединение двух проводов впервые проскакивает искра, его ошеломила истина.

— Потому что… — Он попытался осознать смысл такого ответа. Вообразить, как подобная идея вообще могла оказаться правдой. — Причина не в том, что мы знали, — ответил он, слегка задыхаясь, — а в том, что это сделали мы.

— Да, — подтвердил голос. — И теперь ты знаешь.

Он произнес что-то еще, еле слышно, обращаясь к кому-то другому.

— Наше время истекло, Лукас Кайл. Поздравляю с назначением.

Наушники прилипли к голове, лицо стало мокрым от пота.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Да, и вот еще что, Лукас.

— Да, сэр?

— Советую тебе в будущем сосредоточиться на том, что у тебя под ногами. Завязывай со звездами, хорошо, сынок? Мы знаем, где находится большинство из них.

Бункер 18

— Прием! Соло? Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Этот голос, даже звучащий через маленькие динамики в наушниках, было невозможно не узнать. Он бестелесно звучал в диспетчерской — в той самой диспетчерской, где столько лет проработала его обладательница. Ширли уставилась на крошечные динамики, подсоединенные к волшебной рации, зная, что это не может быть чей-то иной голос.

Они с Уокером затаили дыхание. И прождали, как им показалось, целую вечность, прежде чем Ширли нарушила молчание.

— Это была Джульетта, — прошептала она. — Но как мы можем слышать?.. Ее голос… сохранился здесь? В воздухе? Как давно она могла это сказать?

Ширли ничего не понимала в науке — за учебу ей не платили. Уокер так и сидел, уставившись на наушники. Молча, не шевелясь. В бороде у него блестели слезы.

— Все эти… колебания, что мы ловим антенной, они просто носятся тут повсюду?

Ширли задумалась, не распространяется ли это на все голоса, которые они слышали. А вдруг они всего лишь ловят разговоры из прошлого? Возможно ли такое? В форме какого-то электрического эха? Такое предположение почему-то показалось ей менее шокирующим, чем альтернатива.

Уокер повернулся к ней со странным выражением на лице. Рот у него был приоткрыт, на губах застыла улыбка.

— Нет, это работает не так, — сказал он, и улыбка стала шире. — Мы в настоящем. И все происходит сейчас. — Он схватил руку Ширли. — Ты ведь тоже слышала, да? Я не сумасшедший. Это действительно был ее голос, да? Она жива. Она выжила.

— Нет… — Ширли покачала головой. — Уок, да о чем ты говоришь? Как Джульетта может быть жива? И где она тогда сейчас?

— Ты слышала. — Он показал на рацию. — Раньше. Разговоры. Про очистку. Там, снаружи, есть люди. Другие люди. И она сейчас с ними, Ширли. И это происходит прямо сейчас.

— Жива.

Ширли уставилась на рацию, осмысливая его слова. Ее подруга все еще где-то. Все еще дышит. У нее в голове уже намертво отложился образ: тело Джульетты лежит за холмом в молчаливом покое, и его медленно, частичка за частичкой, разъедает ветер. А теперь Ширли представила, как Джульетта движется, дышит, разговаривает где-то по рации.

— Мы можем с ней поговорить?