Вилла «Аркадия» - Мойес Джоджо - Страница 67
- Предыдущая
- 67/97
- Следующая
– Чья машина на этот раз? Ты ведь все уладишь, Джордж, правда? Ты всегда все улаживаешь. Я заставлю Джулиана снова расплатиться с тобой позже. Она пострадала? Ей что-нибудь нужно? – (Джордж опустил голову на колени Аделины.) – Тебе не следовало приезжать, Джордж! Нельзя было ее оставлять! Одну. Ты же знаешь, она не умеет быть одна. Я поэтому и послала тебя за ней.
Он заговорил, и голос его звучал хрипло, надрывно.
– Она… Она мертва.
Наступило долгое молчание.
– Нет, – твердо заявила Аделина.
Лица Джорджа не было видно, он зарылся ей в колени. Но его пальцы сжимали ее руки крепче, как будто удерживая от движения.
– Нет, – снова повторила она.
Лотти с трудом сдерживала слезы, прижав руку ко рту.
– Мне очень жаль, – прохрипел Джордж, не поднимая головы.
– Нет, – сказала Аделина, а затем повторила громче: – Нет! Нет! Нет!
Она вырвала руки и принялась, как безумная, колотить его по голове. Лицо ее исказилось, глаза смотрели в никуда. «Нет-нет-нет-нет!» – звучал бесконечный крик. Джордж плакал, извинялся и цеплялся за ее колени, а Лотти, заливаясь слезами, ничего перед собою не видя, наконец нашла силы сползти с кровати, взять ребенка, не обращая внимания на боль, всего лишь физическую, и медленно пересечь комнату, оставляя на полу кровавый след. Дверь тихо закрылась за ней.
Это не был несчастный случай. Береговой спасатель был уверен в этом, потому что находился среди тех, кто видел ее, кричал ей. Какое-то время спустя он и еще двое мужчин вытягивали ее из воды. Но в основном они знали это благодаря миссис Колкухоун, которая присутствовала там с самого начала и неделю спустя все еще переживала приступы депрессии.
Прошло несколько часов после приезда Джорджа, когда оба подкрепились коньяком, и Аделина устало заявила, что хочет знать все. Он рассказал все, что знал. Она попросила Лотти посидеть с ней. Лотти согласилась, хотя предпочла бы спрятаться наверху вместе с ребенком. С неподвижным лицом, напряженная от того, что должно было последовать, села рядом и позволила Аделине вцепиться ей в руку, которую та периодически трясла.
Хаотичная при жизни, в смерти Френсис проявила организованность. Ушла из «Аркадии» на удивление прибранной, так что Марни, вызванная на опознание, с легкостью подтвердила ее личность. На Френсис была длинная юбка с ивовым принтом, волосы она собрала в аккуратный узел. «Простите, – написала она в письме, – но я не в силах больше выносить эту пустоту. Простите». Она спокойно и целенаправленно прошла по тропе к морю и с высоко поднятой головой, словно разглядывая какую-то удаленную точку на горизонте, вошла, не раздеваясь, в воду.
Миссис Колкухоун, поняв, что это не обычный утренний заплыв, закричала. Она знала, что Френсис ее услышала, ибо оглянулась и посмотрела вверх на тропу, а затем пошла быстрее, словно опасаясь, что ее попытаются остановить. Миссис Колкухоун проделала весь путь до домика портового инспектора бегом, стараясь не спускать глаз с Френсис, а та тем временем брела все дальше, погружаясь в воду по пояс, по грудь. На глубине волны стали выше, одна чуть не сбила ее с ног и расплела узел в длинные мокрые пряди. Но Френсис продолжала идти. Миссис Колкухоун сломала каблук и охрипла от крика, колотя в дверь, а фигурка Френсис все удалялась, придерживаясь одной ей ведомого курса.
Шум привлек внимание двух рыбаков, которые кинулись за ней в лодке. К этому времени собралась небольшая толпа, все кричали, чтобы Френсис остановилась. Позже некоторые выразили тревогу, что бедняжка могла подумать, будто они сердятся, и лишь ускорила шаг, но береговой охранник их успокоил, сказав, что она сознательно так поступила. Он-то на своем веку повидал таких немало. Успеешь вытянуть его из воды – глядишь, через пару дней он уже болтается на рее.
В этом месте Джордж заплакал. Аделина держала в ладонях его лицо, словно отпускала грехи.
Френсис не вздрогнула, уйдя под воду. Просто продолжала идти. Над ее головой прошла одна волна, вторая, а в следующую секунду ничего нельзя было разглядеть. К тому времени, как лодка вышла из бухты, течение успело подхватить тело. Его нашли два дня спустя в устье реки, юбку с ивовым рисунком обмотали длинные водоросли.
– Мы должны были встретиться за ужином, но мне пришлось задержаться в Оксфорде. Я позвонил ей сказать, что меня пригласил член совета колледжа, и она ответила, что мне следует пойти. Аделина, она сама сказала, чтобы я пошел на встречу. – Грудь его вздымалась, когда он всхлипывал, закрыв лицо руками. – Но мне следовало уехать, Аделина, мне следовало быть там.
– Нет, – сказала Аделина отстраненно. – Это мне следовало быть там. О, Джордж, что я наделала!
Только позже, вспоминая этот разговор, Лотти осознала, что в тот момент у Аделины пропал акцент. Она больше не говорила как француженка. Она говорила вообще без акцента. Возможно, из-за потрясения. Миссис Холден уверяла, что так бывает. Она знавала одну женщину, у которой брат погиб на войне, а на следующий день та проснулась, и каждый волосок на ее голове был седым. Причем не только на голове, добавила миссис Холден, покраснев от собственной дерзости.
Лотти едва успела оправиться после родов, как стала матерью уже двоих детей. В первые несколько недель своей детской жизни Аделина как будто чуть-чуть умерла. Отказывалась есть, спать, бродила по саду перед домом и плакала дни и ночи напролет. Однажды она прошла весь пыльный путь на вершину горы, и обратно ее, обожженную солнцем и ничего не понимающую, привел старик, который держал буфет на вершине. Она плакала во сне в те редкие случаи, когда засыпала, и была совершенно на себя не похожа: немытые волосы, некогда фарфоровое лицо в грязи и морщинах от горя.
– Почему я не поверила ей? – рыдала Аделина. – Почему я не слушала? Она всегда понимала меня лучше кого-либо другого.
– В том нет вашей вины. Вы не могли знать, – бормотала каждый раз Лотти, понимая, что все это пустые слова, банальности. Боль Аделины слишком напоминала ее собственную боль, такую же открытую рану, которую ей почти удалось залечить.
– Но почему она решила доказать это мне таким способом? – стонала Аделина. – Я не хотела любить ее. Я никого не хотела любить. Ей следовало знать, что требовать от меня любви несправедливо.
Лотти была чересчур морально измотана заботами о дочке. Девочка была, как говорится, хорошим ребенком. Впрочем, у нее не было иного выбора. С отчаявшейся Аделиной на руках Лотти не всегда успевала вовремя проснуться, чтобы успокоить плачущее дитя. Если она пыталась готовить и убирать в доме убитой горем подруги, Камилле приходилось подстраиваться под мать: моргать глазками, лежа в импровизированной перевязи, или спать под шум выбиваемых ковров и свист чайников.
Недели проходили одна за другой, а Лотти все больше изматывалась и впадала в отчаяние. Приезжал Джулиан, но и он не сумел справиться с эмоциональным хаосом, творившимся в доме. Он в очередной раз отписал какую-то сумму жене, отдал Лотти ключи от своей машины и уехал на художественную ярмарку в Тулузу, забрав с собой бледного, молчаливого Стивена. Поток гостей иссяк. Джордж, оставшийся на два дня и напившийся до бесчувствия, уехал, пообещав вернуться. Но обещания не сдержал.
– Присматривай за ней, Лотти, – сказал он перед отъездом. Глаза его были налиты кровью, а подбородок покрывала пробившаяся бородка. – Не позволяй ей сделать какую-нибудь глупость.
Она так и не поняла, за кого он боялся – за Аделину или за себя.
В какой-то момент, после того как Аделина проплакала целые сутки, Лотти в отчаянии обыскала ее спальню, надеясь найти хоть какое-то упоминание о ее семье, о ком-то, кто мог бы приехать и помочь вывести ее из депрессии. Она рылась среди ярких нарядов, вдыхая аромат гвоздичного масла, и кожу ее ласкали перья, шелка и атлас. Похоже, Аделины, как и Лотти, не существовало на этом белом свете: если не считать одной-единственной театральной программки, которая свидетельствовала, что несколько лет назад Аделина выступила во второстепенной роли в театре Харрогейта, не было ничего – ни фотографий, ни писем. Кроме писем Френсис. Лотти швырнула их обратно в коробку, вздрогнув от мысли, что причастна к прошлому Френсис. Наконец в чемодане нашелся паспорт Аделины. Она пролистала его, думая, что, быть может, узнает адрес родственников или отыщет какую-нибудь зацепку, куда обратиться за помощью, чтобы умерить горе Аделины. Вместо этого она наткнулась на фотографию Аделины.
- Предыдущая
- 67/97
- Следующая
