Лукашенко. Политическая биография - Федута Александр Иосифович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/133
• Следующая

«Теперь, при хронической нехватке в агропромышленном комплексе качественных машин и механизмов, да и многого другого, я вижу только один путь возрождения села — ограничить на некоторое время город в его потребностях»36.

«С высокой, как тогда казалось, районной трибуны говорил этот человек обо всем наболевшем. Он называл негативные социальные явления и обличал непосредственных их виновников. Понятно, что не рядовых людей. Я сколько раз замечала: когда А. Г. Лукашенко шел к трибуне, всегда менялась реакция зала — аудитория оживала, начинала гомонить, бурлить даже. А он, поднявшись, выдерживал паузу… От слов его одни вжимались в кресло, чтобы не слышать. Другие, закипая внутренней радостью, готовы были подбежать к этому человеку, поднять его на своих руках высоковысоко, чтобы оттуда, с высоты, на весь простор родной земли разносились его пламенные слова»37.

У Кебича ситуация была намного сложнее: ему приходилось отвечать за всю управленческую систему сверху донизу.

«Было видно, что Кебич поначалу проигрывал Лукашенко, — вспоминает Василий Леонов. — Мне пришлось бросить все па собственном округе и начать заниматься округом Кебича. Ведь именно я предложил выдвинуть его — так нельзя же было теперь просто "кинуть" человека».

Кебича «не кинули». Могилевский обком напрягся и использовал все возможные рычаги. Кебич выиграл у Лукашенко, хотя и с минимально возможным отрывом: 51% против 49%.

Лукашенко, конечно, имел реальные шансы попасть в состав народных депутатов СССР, где его могучий популистский дар, на мой взгляд, выдвинул бы его в число всесоюзных любимцев, которых потом, после крушения советской системы, ждало почти полное забвение. Очень многие из перестроечных политиков, кто вырвался из своих регионов для того, чтобы сделать карьеру в Союзе, вместе с Союзом свою карьеру и закончили. Забылись и депутаты от Беларуси — Николай Петрушенко, Александр Журавлев, Николай Бобрицкий. Так что выиграл Александр Лукашенко значительно больше, чем проиграл.

Это не говоря о том, что к ощущению народной поддержки у него добавилось ощущение собственной безнаказанности. «Сам» Леонов, вместо того чтобы разделаться с «выскочкой», пошел на мировую.

«— Помню, сидим мы с Лукашенко сочиняем статью в его защиту, — рассказывает Анатолий Гуляев. — Дверь открывается, и входит Леонов. Он меня увидел — несколько не ожидал — и говорит: "Ай, и ладно, пусть Гуляев здесь". Потом говорит: "Александр Григорьевич! Я приехал сюда для того, чтобы сказать вам: я по-прежнему считаю, что вы не доросли ни до директора совхоза, ни до кандидата, ни до депутата Верховного Совета СССР, но поскольку с вами так вот обращались, я хотел бы, чтобы вы знали, что это давление было без моей команды. Я хочу за это давление принести вам извинения. Но то, что я о вас думаю, я сказал. И думайте обо мне, что хотите…».

Да, извинения первого секретаря обкома (при еще совсем недавнем всевластии партии), принесенные на глазах у собкора газеты ЦК КПСС — это не шутка. Фактически это было отпущением грехов, индульгенцией… Можно было уверенно продолжать свою политическую карьеру.

Случай предоставился: меньше чем через год были объявлены выборы в Верховный Совет БССР. По одному округу с Лукашенко выдвинулся и его куратор из облисполкома — Евсей Корнеев, который немало сделал для совхоза «Городец» и его руководителя. Но это Корнееву не помогло. Свой второй раунд — кампанию 1990 года — Александр Лукашенко выиграл.

И получил трибуну, с которой можно было обращаться уже не к шкловским или могилевским избирателям, а ко всем белорусам».

Итак, впервые за свою новейшую историю Беларусь получила вполне демократически избранный парламент: по своему составу Верховный Совет 12-го созыва представлял собой своеобразный срез всего белорусского общества, в котором были коммунисты и националисты, партократы и демократы, интеллигенты и демагоги. Вспоминает депутат Анатолий Лебедько38:

«Это был нежестко структурированный парламент: одна монолитная фракция — БНФ, еще одна глыба фракции коммунистов, которая, впрочем, таяла с каждым днем. А с остальными можно было лепить любую конструкцию, люди меняли свои взгляды у всех на глазах. Хотя подавляющее большинство составляли члены КПСС или те, кто вышли из КПСС».

Накануне первой сессии прошел пленум ЦК КПБ, на котором было решено рекомендовать председателем Верховного Совета БССР бывшего секретаря ЦК КПБ Николая Дементея. Но время было уже не то. Далеко не каждый из депутатов, прошедших сито альтернативных выборов, мог позволить, чтобы им манипулировали.

И тут же была выдвинута альтернативная кандидатура. Ею стал член-корреспондент Академии наук БССР, ученый-физик Станислав Шушкевич39. Александр Лукашенко ратовал за кандидатуру будущего «беловежского зубра», пожалуй, громче всех:

«Я отдам голос за человека, который не загружен старым багажом, за человека, на которого я во многом рассчитываю. Свой голос я во многом отдам авансом, и я должен сказать, независимо от того, будет избран этот человек или нет, я готов работать с ним рядом и помогать ему делать все необходимое для того, чтобы наша республика стала могущественнее и краше»40.

Эта поддержка никому тогда не известного, но свободного в словах и поступках депутата была неожиданностью для Шушкевича. Объяснялось все просто. Лукашенко не мог не понимать: победа Дементея привела бы к тому, что все посты в парламенте и в правительстве по указке ЦК КПБ заняли бы бывшие секретари райкомов партии. А Шушкевич же, стань он влиятельной фигурой, обязан будет вспомнить, кто его так активно поддержал.

Надо сказать, что Станислав Шушкевич, в спикеры не прошедший, но все-таки избранный первым заместителем председателя Верховного Совета, вовсе не собирался куда-либо выдвигать Лукашенко:

«У меня и мысли подобной не возникало, — говорит он, — потому что я считал, что это не тот уровень мышления, с каким можно работать, например, заместителем министра. Системно работать, а не устраивать хаос, этот человек не мог».

Лукашенко заметался. Любой ценой он должен был найти себя, утвердиться.

В те тяжелые годы сплошных перебоев с продовольствием быть «на хозяйстве» значило многое и придавало и вес в глазах коллег-депутатов, и уверенности в себе. Депутат Валентин Голубев41 вспоминает: — Он всегда приезжал уверенным в себе, как мужик: вот у вас, городских, нет ничего — ни мяса, ни сала. Мог привезти ведро груш, высыпать — нате, ешьте, оппозиция, а то пишете тут сидите. Как-то, после того как он депутату Лене Зданевичу какие-то семена привез, и я у него попросил: "Саша, привези мне семена гречки". Тогда депутаты активно получали земельные участки. И он тоже мне привез семена гречки и морковки. А почему мне это так запомнилось? Он привез и дал так, чтобы все видели — метров с пяти бросил пакет туда, где я сидел: «На, оппозиция, — пользуйся…"».

При этом Лукашенко, конечно же, понимал, что политическая карьера делается именно в Верховном Совете. Об этом его понимании свидетельствует то, с каким увлечением он взялся за создание разного рода групп, фракций и партий. Говорит Валентин Голубев:

«Уже когда начал работать Верховный Совет, Лукашенко начал ходить на заседания фракции Народного Фронта и активно навязывать себя в руководители. Как правило, то, что он предлагал, — мол, давайте я сделаю то или это — отвергалось. Да и выступал он чаще всего с коммунистических позиций… Хотя потом, как только менялась волна, он сразу "корректировал" свои взгляды».

• Предыдущая
• 8/133
• Следующая