Игры Черта (СИ) - Никитина Елена Викторовна - Страница 11

Стараясь не обращать внимания на негнущиеся ноги, я прошла в кухню. Стас сел на стул, пока я рылась по шкафам в поисках подходящей емкости для цветов. В комнате Алевтины наставлено множество ваз, но в одном из кухонных шкафчиков нашелся только скромный кувшинчик для такого красивого букета.

— Я много думал о том, что произошло, но еще больше о тебе.

«Началось» — это была первая мысль, второй мыслью было постараться не повиснуть на шее мужа. Я так скучала, так ждала, сколько слез впитала подушка за эти одинокие ночи! Это были не просто семь дней, это были сто шестьдесят восемь часов пустоты!

Я как раз наполнила кувшин водой и повернулась, чтобы поставить его на стол. Муж продолжал говорить тихо, и с каждым его словом во мне таяла сдержанность.

— Лина, знаешь, что больше всего мне в тебе нравится?

Украдкой наблюдая за мужем сквозь опущенные ресницы, я делала вид, что очень увлечена созданием композиции «кувшин-лилии».

— Ты хорошая жена, чуткая подруга, ты добрый, понимающий человек.

Вначале я умилялась, с трудом сдерживая слезы. А потом неожиданно задалась вопросом, который поспешила высказать:

— Но тебе этого показалось мало, ведь так?

— Мне этого было больше, чем достаточно!

Не понимая, к чему он ведет, я села, положила локти на стол, сцепив пальцы в замок.

— Наш брак — это самое лучшее время в моей жизни. И я хочу, чтобы ты знала — я его считал и продолжаю считать практически идеальным. Ты ведь тоже так считаешь?

— Сегодня мы не будем говорить о моих чувствах, — заявила я, потому что мне совсем не понравился тон, которым он произнес это «практически». Я оторвала взгляд от своих рук, но попав в плен его голубых глаз, растаяла и заговорила уже не так категорично. — Это ты пришел ко мне, значит, хочешь что-то сказать. Так?

Он кивнул, и я, с трудом сдерживая рвущуюся радость, продолжила:

— Ну, так говори.

— Лина, понимаешь, бывают ситуации, когда мы не понимаем, в какую сторону двигаться дальше, — он вздохнул. — Но именно тогда от нашего выбора зависит, как изменится наша жизнь. Я запутался. У тебя есть мечта?

Его слова вызвали в моей голове сумбурный поток мыслей. К чему он ведет?

— У кого ее нет, — уклончиво ответила я.

— Какая?

— Стас!

— Хорошо. У меня есть мечта и как бы я не хотел выбросить ее из головы, мне этого не удается. Я знаю, что она причинит боль близким мне людям! Но ничего не могу с собой поделать!

Я наблюдала за Стасом с любопытством и недоумением, что он хочет этим сказать? Я попыталась прочитать выражение его глаз, но только еще больше запуталась, когда муж виновато потупил взор. Мучительно пытаясь найти причину этой неожиданной перемены, я продолжала смотреть на него.

— Послушай, — я перевела дух и собрала расползающиеся мысли. — Знаю, что ты можешь говорить очень долго, что ты читаешь умные книжки, но не забывай, я очень люблю ковыряться в чужих мыслях, словах и поступках.

Как только я это произнесла, кровь прилила к моим щекам. Этот непонятный разговор имел два исхода: в первом Стас подводит меня к тому, что он остается с Катей, во втором он боится бросить Катю. Есть еще третий вариант, но о нем даже думать не хотелось! Но, тем не менее, существует вероятность, что Стас не может выбрать между нами. Я нервно сглотнула, изо всех сил стараясь скрыть потрясение, но, увы, продолжала погружаться в вязкое болото опасных мыслей.

— Ладно! — я повысила голос. — Если ты сам не хочешь мне говорить, скажу я. Судьба поставила тебя на развилке дорог, и ты стоишь перед выбором — я или она! Теперь разберемся с мечтой! Катя это воплощение твоей мечты?

— В какой-то мере.

Стас сконфуженно пожал плечами, не осмеливаясь посмотреть на меня.

Его слова, словно песок, подхваченный ветром, хлестнули меня. «Но почему?» — вопрос уже дрожал на моих губах, но я ничего не произнесла. И молчала, стараясь выглядеть беспечной и равнодушной, хотя его слова прочно закрепившись в мыслях, как кислота расщепляли душу.

— Я полюбил тебя не за внешность. Хотя сначала именно она привлекла меня. Но потом я упивался твоей силой, твоей нежностью. Ты для меня была непостижимой загадкой…

— Да, Стас! И это называется «притиркой». Ты привык ко мне, я к тебе, а когда знаешь человека, места для сюрпризов не остается!

Похоже, мой ларец все-таки обрастал бытом. Но почему? Почему Стас так и остался для меня пределом совершенства, в то время как я для него стала привычной необходимостью?

— Ты изменилась. Словно после свадьбы вместо моей взрывной Лины, мне подсунули смиренную монашку.

— Стас! Я все делала только для тебя!

— И я благодарен тебе. Но причина была именно в этом! — он повысил голос. — Я скучаю по прежней Лине! Ты стала ненастоящей. Я впервые задумался, какая ты на самом деле. То ли бойкая, острая на язык пантера, то ли покладистая домашняя кошка.

— А Катя…

— У нее может быть много недостатков, но она настоящая. Она не притворяется, что любит боевики, которые с детства терпеть не может, только для того чтобы сделать приятное мне. Она не крутится у плиты часами и открыто говорит: «Это не мое». И мне не нужно препарировать ее слова и действия, потому что она не притворяется. У меня нет угрызений совести, когда Катя предлагает на ужин заказать пиццу, потому что она не валится без сил к вечеру, только из-за желания угодить мне!

— Я люблю готовить! — возмутилась я. — И я не притворялась, когда хотела тебя чем-то порадовать!

— Но ты потерялась среди этих новых домохозяйских заморочек!

— Я изменюсь, Стас! Клянусь! Я стану такой, какой ты хочешь меня видеть!

— Вот об этом я и говорю! Ты станешь такой, какой Я хочу! Но мне нужно не это!

— Ты пришел… зачем ты пришел? Сказать, что остаешься с ней?

— Нет.

Облегчение накатило на меня так стремительно, что я ощутила, как ослабло тело.

— Ты хочешь… чтобы я вернулась?

И плевать, что я сказала это первой, плевать, что я выгляжу как тряпка, которой усердно промыли мусоропровод! Плевать на все! Если он скажет «да», я тут же соберу чемоданы и уеду с ним! Я забуду, прощу! Буду ловить каждый его вздох, предугадывать желания, приготовлю его любимый украинский борщ!

— Да… — в этом коротком слове сосредоточилась вся моя жизнь, моя боль.

Позже я аккуратно разузнаю, какой он хочет меня видеть! И все будет прекрасно!

И когда я купалась в восторженном чувстве, а моя жизнь налаживалась, да и Катьке утерла нос, и уже готова была перебраться к мужу, в нашу квартирку, в ванной открылась дверь, что в наступившей тишине было подобно раскату грома. И аромат, походивший больше на предвкушение, вновь обтянул меня плотным коконом. Может это и помешало мне вовремя захлопнуть дверь на кухню. Уже через несколько секунд незнакомец перешагнул порог. Ах, да — мужчина в некоторой степени оделся, обмотав бедра полотенцем.

Стас сидел с открытым ртом, ошеломленно округлив глаза.

— Кто это? — спросил он тихо, но я успела заметить, как обеспокоенно качнулась его голова; я выдохнула и подошла к нему. Вот она минута триумфа! Сейчас я расскажу, что это любовник Кати и тогда у Стаса не останется сомнений в своем выборе!

Я уже рот открыла, чтобы приступить к разоблачению бывшей лучшей подруги, но что-то во взгляде незнакомца, перехваченном совсем нечаянно, заставило меня судорожно сглотнуть. Он смотрел на меня так, словно я стояла, сжимая в руках нож, готовая в любой момент броситься на него и перерезать горло. Но в этом взгляде не было страха, только презрение. Светка так смотрела на таракана, прежде чем раздавить его. Он будто пытался осадить закипающую ярость и эта внутренняя борьба, проступив на лице, выглядела как предупреждение, как заявление что он — опасный противник.

Только вот что я ему сделала? Откуда столько ненависти?

Незнакомец моргнул, его взгляд посветлел, рука протянулась к Стасу.

— Демьян, — представился он, но так и не дождавшись ответного рукопожатия, обратился ко мне: — Только что звонили из издательства, твоя рукопись отправлена на редактуру.