Белая королева (Повесть о Мэри Слессор) (ЛП) - Дональд Макфарлен - Страница 2

Четырнадцать лет упорно трудилась она на фабрике. Отец скончался, мать уже была слаба, и опорой семьи осталась Мэри.

Работа у станка забирала почти все время, свободные часы она отдавала преподаванию в воскресной и вечерней школах. Однако мысли об Африке и Калабаре никогда не покидали ее. Даже когда утром спешила на фабрику, в ее воображении возникали яркие картины из жизни Кабалара, описанные в «Листке миссионера».

«Рассказывала ли я вам когда-либо про наш дом в Калабаре, — вспоминала Мэри глубоко запавшие слова из «Листка».— Наш дом стоит на холме высотою в 200 футов над рекой, так что мы видим лодки и корабли, плывущие внизу; вереница холмов представляет собой обширное плоскогорье. Рядом с домом акр земли, окруженный плотной оградой из лип, которые всегда свежи и зелены. Перед домом цветочная клумба и фруктовые деревья, посаженные в ряд мистером Андерсоном, который обычно работает перед богослужением с 6 до 7 утра. В тени под деревьями всегда веет прохладой — прекрасное место для прогулок! Растут в нашем саду апельсины и манго, хлебное дерево, кокосы, финиковые и другие виды пальм и много других экзотических деревьев, а в углу красивый бамбук. За изгородью растут ананасы, но на них пока еще нет плодов.

Дорога от Дюк-Тауна до Хеншо-Тауна и других деревень проходит прямо за нашим забором. А на другой стороне дороги, напротив наших ворот, находятся церковь и здание школы, помещение типографии, а также дом миссис Садерлэн и мисс Эджерии. За ними идут дома местных христиан. В нашем доме есть комнаты для туземных ребятишек, расположены они так, что шум-гам не мешает нам, но достаточно близко, чтобы присматривать за мальчишками. У нас обычно много домочадцев. Нам принесли несколько сирот месячного возраста, слишком маленьких, чтобы быть выращенными туземками. Такие дети обычно хоронились вместе с их умершими матерями, пока мы не стали брать их к себе. Нам некогда изнывать от скуки с бедняжками, которые так нуждаются в уходе.

Мы встаем в 5—6 утра, в зависимости от времени года, работаем все утро, разница между самым длинным и коротким днем всего один час. Все, кроме младенцев, работают до семи, затем колокол сзывает всех на богослужение. Завтрак ровно в восемь, в восемь тридцать дети идут в школу. Ежедневно я выдаю деньги на покупку продуктов. Занимаемся мы домашним хозяйство до часу дня, затем обед, после чего принимаемся за шитье, вязанье, плетение кружев и т.д. С трех до пяти — школа. Если нет больных в доме, я еду в город учить женщин и девочек читать, даю им также религиозные наставления, поскольку им не разрешается участвовать в общественных собраниях».

В стуке и грохоте ткацких станков в Данди девушке слышалось:

«Ка-ла-бар! Ка-ла-бар! Ка-ла-бар!»

Но это не было романтическим очарованием залитой солнцем земли, которая взывала к Мэри Слессор. Калабар нуждался в ней, о чем и писал мистер Андерсон: «Если вскоре не прибудет помощь в виде одного или двух сильных, энергичных молодых людей, родственных духом, лучше в сопровождении молодых женщин, боюсь, что эта земля будет потеряна раньше, чем эти молодые люди доберутся до Дюк-Тауна». Он писал также о кончине от лихорадки одной из лучших сотрудниц миссии. «Она была слишком изнежена, не приспособлена для этого климата. Я предупреждал администрацию миссии: физически слабые здесь не выдерживают».

«А я маленькая, худая и не очень сильная,— думала про себя Мэри,— сомневаюсь, что мистер Андерсон увидит во мне настоящего миссионера». Но во время работы она давала волю своим мечтам. Чтобы доказать себе, насколько она сильна, Мэри стала обслуживать два больших ткацких станка, однако никому не открывала своей тайны...

В 1874 году по Великобритании прокатилась весть о смерти вдали от родины великого шотландского миссионера Давида Ливингстона, который долгие годы трудился один среди туземцев в Африке. Мэри помнила его слова, обращенные к студентам Кембриджского университета.

— Вы должны направить все свое внимание на Африку,— говорил Ливингстон.— Я знаю, через несколько лет я буду отрезан от этой страны, которая сейчас открыта. Не дайте ей снова закрыться. Я возвращаюсь в Африку, чтобы открыть пути для торговли и христианства. Выполните ли вы работу, начатую мною? Я оставляю ее вам.

Мэри приняла решение. В мае 1875 года она послала письмо в отдел иностранных миссий своей церкви, предлагая свои услуги миссионера в Калабаре. Мать с радостью поддержала ее, а отдел запросил характеристику на нее из Данди. Прошло еще несколько месяцев, и Мэри уже не была фабричной девушкой из Данди, она стала студенткой Педагогического колледжа в Эдинбурге. Ткачиха готовилась стать учителем.

В возрасте 28 лет она совершила морское путешествие в Калабар. Это произошло 5 августа 1876 года. Пароход «Эфиопия» бросил якорь в мутных водах реки Калабар, чуть ниже Дюк-Тауна. Мэри Митчелл Слессор прибыла на землю своей мечты. Калабар стал ее домом почти на сорок лет.

2

МЕЧТА ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ

Первые дни пребывания в Африке были для Мэри Слессор наполнены восхищением. Жила она у Андерсонов в Дюк-Тауне, в Калабаре. Дом был построен из железных секций, привезенных пароходом из родной Шотландии. С веранды крошечный городок был словно на ладони, несколько жалких хижин под соломенными крышами виднелись в долине между двумя холмами. Ниже под лучами солнца серебрилась река, торопливо несущая куда-то многочисленные каноэ, за ней тянулся на целые мили лес, такой неизвестный и таинственный.

Население Калабарских городков занималось прибыльной торговлей пальмовым маслом. Его скупали европейские купцы, путешествующие по этой реке. Вся окружающая местность буквально утопала в зарослях масличных пальм. Когда гроздья их тяжелых плодов становились ярко-красными, их срывали и варили в больших котлах. Ценное масло затем снималось, и его сливали в специальные бочки, которые лодками доставляли на суда. Это были огромные, неповоротливые махины. Мэри они казались Ноевым ковчегом из детских книжек. Долгие месяцы эти неуклюжие парусники качались на якоре, бочки с драгоценным маслом принимались на борт медленно и тяжело. Но вот трюмы загружены; навесы из матов срывались, паруса наполнялись ветром, и корабли выходили в открытое море, курс — к родным берегам.

У сотрудников миссии не было времени мечтать и любоваться богатой природой. Поднимались с первыми лучами солнца, до шести часов, и миссис Андерсон давала каждому задание на день. В доме всегда полно народу. Правая рука миссис Андерсон, молодая африканка, по имени Юлия, отвечала за домашнее хозяйство. Кухарка, носившая редкое имя Мэри Стюарт, тоже знала свои обязанности. Обе девушки не первый день работали с мамой Андерсон и были преданы ей беззаветно. Кроме них, было около дюжины юношей и девушек разных возрастов, которых можно было куда-то послать, или они носили воду из ручья, смотрели за животными и птицами, которыми просто кишел двор.

Среди африканских детей, живших в миссии, были близнецы, и вскоре Мэри Слессор поняла, почему они оказались здесь. У племени Ификов, проживающего в Калабаре, существовало поверье: рождение близнецов — порождение дьявола. И коль скоро такое случалось в семье, мать сразу же после появления на свет младенцев убегала из дому куда глаза глядят. Обычно матерей изгоняли, а малышам наносились телесные повреждения, они, как правило, умирали, тела их выбрасывались в реку. Но в Дюк-Тауне наконец, благодаря миссионерам, для таких матерей и детей был открыт дом во дворе миссии. Одним из первых поручений Мэри было заботиться об этих крошечных черных младенцах, которых приносили часто под покровом ночи в убежище, находившееся в миссии.

Мама Андерсон, как называли ее с уважением, была строгой смотрительницей своего большого и сложного хозяйства. По ее указанию Мэри подымалась до рассвета, звонила в колокол, созывая всех на утреннюю молитву. Обычно в Калабаре первый звон раздавался в пять, затем в шесть, потом в восемь, когда собирались верующие. Большой колокол подарил миссии бывший «король» Дюк-Тауна Мямба. Когда Мэри тянула за веревку, и над спящим городком раздавалось динг-донг, ей вспоминался фабричный гудок, будивший ткачих Данди. Каким далеким казалось ей теперь то время!