Персональный ад моей души (СИ) - Флёри Юлия - Страница 39

• Предыдущая
• 39/66
• Следующая

 -- Лерочка, так будет лучше для всех. Пройдёт время, и ты это поймёшь. – Тихо уговаривал он, шептал практически на ухо. – Я тебя люблю.

 Вот после этих слов стало действительно больно, больно от его лживости и притворства, для себя она уже решила: это будет последний день их семейной жизни.

 Проснулась, когда мужа рядом не было, а, судя по ярким солнечным лучам, не было его давно. Открыла глаза и увидела в углу комнаты огромную корзину с белыми розами, как насмешка над ней, благодарность за её покорность, за её «Поступок», а совсем рядом, на прикроватной тумбочке, то самое кольцо, которое она когда-то обещала никогда не снимать. А вот теперь она обещает, правда, уже самой себе, никогда его не надеть.

 -- Один билет до Рима на ближайший рейс, пожалуйста. – Без эмоций проговорила Лера, бронируя место в самолёте. Услышала время вылета и трубку положила.

 За двадцать минут собрала небольшой чемоданчик с самыми необходимыми вещами, проверила паспорт, деньги, телефон, потом от телефона решила отказаться, взяла только личную записную книжку. В доме, в свете последних событий, постоянной прислуги не было, один раз в неделю приходила женщина, чтобы убирать, ближе к обеду приходила другая, чтобы приготовить ужин, поэтому ушла Лера без лишних расспросов и бесед. Пока собирала вещи, чувствовала, что в комнате ей тесно, никак не могла понять источник дискомфорта, пока не вспомнила о злосчастной корзине с розами. Цветы, конечно, не причём, но когда все бутоны были скручены со стеблей, стало действительно легче, но выглядело наверно ужасающе. На прощание она даже не оглянулась, к этому дому она так и не привыкла, он не принёс ей счастья. Вот так и уехала, ни о чём не сожалея. В девятнадцать лет не бывает золотой середины, бывает только крайность: Лера могла иметь всё или ничего, она выбрала последнее, но зато осталась при своём.

***

 В клубе вечеринка продолжалась полным ходом, отсутствия именинницы никто и не заметил. Бесплатная выпивка и закуски были в избытке, так что сам факт, по которому собрались, уже не был столь важен.

 Синицкий с Райковским и Кристиной прибыли в числе последних, и, естественно, Леру не застали.

 -- Мария, добрый вечер, -- вежливо улыбалась Кристина, держа скромный букет цветов в руках, -- мы не можем найти Валерию Павловну, не подскажете, где она.

 Кампания уже более получаса бесцельно оглядывала танцпол, бар, но Снежной видно не было, поэтому и спросили у приближённой – секретаря.

 -- А вы знаете, Валерия Павловна уже ушла.

 -- Как жаль, а давно? – Уточнил Райковский. Посмеялся, глядя на нахмурившегося Синицкого.

 -- Давно, наверно как раз после тоста своего друга. Ой, Игорь Владимирович, вот он-то настоящий мужчина, а как на Валерию Павловну смотрит. Какая пара получилась бы красивая.

 Мария уже прилично выпила и не обращала внимания на то, что разговаривает не с подружкой, а с руководством, так сказать, но именно она со своей репликой была как раз кстати.

 -- Какого ещё друга?

 -- Ну как же, Арсен Багатян, приходил как-то к нам в офис. О, Александр Дмитриевич знает! – Воскликнула Маша, вспомнив о Синицком.

 -- С ним ушла?

 -- Не знаю, наверно. После тех слов, которые он говорил, я бы с ним на край света пошла. Представляете, прямо со сцены, во всеуслышание, говорит, что она его счастье, что она мир в его доме. Вот знаете. Кристина Николаевна, после его тоста оставалось только на колено стать и предложение руки и сердца сделать, но он воздержался.

 Пьяному бреду секретарши можно было бы и не предавать значения, если бы не одно но: полный зал свидетелей, повторяющих одно и то же, а вскоре нашлись и те, кто видел, как парочка вместе садилась в машину, вот так Синицкий и потерял покой на ближайшие несколько дней. Но не было его и у Леры, за два дня они посетили, кажется, все детские развлекательные заведения города, а это те детишки, которых зоопарком и цирком уже не удивить. Но усталость была приятной, удалось отвлечься от грустных мыслей, да и от не грустных тоже. В понедельник на работу поехала прямо от Арсена, незнакомый автомобиль с водителем сразу вызвал подозрение со стороны охраны, и нездоровый интерес со стороны зевак, которые только что рты не открыли. Все вежливо здоровались, улыбались, в память о совместно проведённом вечере, некоторые ещё раз лично пожали руку, поздравляя с прошедшим. Удивила только Маша, которая с самого утра уже варила кофе.

 -- Александр Дмитриевич. – Кивнула она в сторону закрытой двери кабинета, заметив вопрос в глазах начальницы.

 -- Своего кабинета уже мало, так он ко мне ходит. – Отшутилась Лера, скрывая удивление и с широкой улыбкой вошла.

 Синицкий сидел в её кресле, откинувшись на спинку и медленно покачивался из стороны в сторону, в этот момент Лера даже немного позлорадствовать успела, что на работу пришла значительно позже обычного.

 -- Мне ещё не надо спрашивать разрешения, чтобы войти в свой кабинет?

 -- Где ты была?

 -- И тебе доброе утро. Ты Машу со своим кофе уже загонял.

 -- Вопрос мой слышала?

 -- Не велика честь на него отвечать, Синицкий. Что надо?

 -- Поздравить тебя хотел, с Днём рождения, но только не успел… тебя и без меня поздравили. Не дождалась.

 -- Десять лет жду, а ты только опомнился.

 -- Что у тебя с ним?

 -- Этот вопрос ты своей невесте задавать будешь, понял?! – Лера не собиралась портить утро понедельника и продолжила более вежливо. – А сейчас, Александр Дмитриевич, если вы не против, я поработаю. А вы, если не имеете ко мне других вопросов, можете отправляться дальше по коридору, в кабинет креативного директора.

 -- Ну, что же ты, выгоняешь. Я, может, поговорить с тобой хочу.

 -- О чём?

  -- О тебе. Тридцать лет, всё-таки, могла бы и приличнее себя вести.

 -- О, -- вскинула руки, удивляясь, -- как говориться, тридцать – это те же двадцать, только ты более ухоженная, самостоятельная и уверенная в себе. А вот тебе, Синицкий, как ни крути, всегда будет на десять лет больше, чем мне. Не напугал.

 Лера уже успела снять норковый полушубок, причесаться, разобрать сумочку, а он всё продолжал сверлить её взглядом и сидеть в её кресле.

 -- Ты у него ночевала?

 -- Не унижайся, любимый, тебе это не идёт. И… освободи моё кресло, оно на такой вес не рассчитано.

 Синицкий нехотя, но поднялся, напряжение росло, а Лера всё шутила, нарывалась.

 -- Ты что с разводом думаешь?

 -- А ты? – Усмехнулась, издеваясь. – Думай быстрее и не забывай делать правильные выводы.

 -- Да? И какие правильные?

 -- Лучшим вариантом для тебя, -- Лера замолчала, выдерживая мучительную паузу, уже успела зайти за стол, поэтому подалась вперёд, чтобы быть ближе, -- будет отказаться от него.

 -- Лерка, я тебя предупреждал? – Обречённо выдохнул Синицкий.

 -- По поводу?

 -- Чтобы ты не играла со мной, я ведь не железный, могу и сорваться.

 -- Так сорвись, давай. Потом все вместе посмеёмся, когда ты Кристиночке будешь рассказывать о том, что забыл о существующем в твоём паспорте штампе.

 Лера вдруг вспомнила о телефоне, который остался в кармане шубки, пришлось ещё раз продефилировать, демонстрируя точёную фигурку.

 -- Где ты была два дня?

 -- Дома! – Уже недовольно и на повышенном тоне ответила она, отвлекаясь от цели.

 -- Дома…

 -- А что, потерял меня? – С лёгкостью отозвалась Лера и снова улыбалась.

 Она стала в опасной от него близости, вызывающе отставленная нога, на высокой шпильке не давала покоя обоим, Синицкий уже не сводил глаз с её коленки. Одна секунда, огненный взгляд… и она в его объятиях. Грубый глубокий поцелуй отбил все возможности сопротивляться, он надёжно держал её лицо обеими руками, пока Лера на поцелуй не ответила. Нужно было найти точку опоры, ближе всего оказался стол, всё лишнее в то же мгновение оказалось на полу, раздался жуткий грохот, но Синицкий не отвлекался. Одним резким движением задрал узкую юбку на бёдра, послышался треск разорванной ткани и его рука, до боли сжимающая бедро. Потянул на себя, закидывая её ноги на свою поясницу, теперь Лера была полностью в его власти. Твёрдые губы впивались в нежную кожу, причиняя боль, крепкие руки нетерпеливо изучали тело, демонстрируя, как же он истосковался, как соскучился. Он словно сошёл с ума, целовал её шею, грудь, прижимал к себе, не давая лишний раз вздохнуть, в один из его порывов Лера негромко простонала и открыла глаза: в дверях стояла оторопевшая Мария. Лера быстро махнула ей рукой и та вышла, но Синицкий всё это почувствовал. Остановился, всматриваясь в раскрасневшееся от страстных поцелуев тело, в распухшие губы, отдышался и Леру отпустил. Его руки всё ещё оставались на её бёдрах, когда он глянул исподлобья.

• Предыдущая
• 39/66
• Следующая