Восстание ТайГетен - Баркли Джеймс - Страница 15

Такаар вскарабкался по стене и протиснулся в маленькое окошко, оставленное открытым специально для него. Наступила полночь, небо затянули тяжелые тучи, готовясь пролиться очередным дождем, и в городе царила сплошная темнота, которую нарушал лишь слабый свет факелов у входа в главные административные здания. Запахи, исходившие от загонов, где размещались пленные эльфы, ощущались даже острее, чем запах людей.

Глаза его легко видели в темноте, и потому он без труда различал обстановку спальни, в которую пробрался. Комната была просторной. Одна дверь вела в ванную, а другая выходила на лестничную площадку, где разместились стражники и помощники. Посередине же самой спальни, на деревянном полу, покрытом толстыми коврами, стояла простая койка и потертое кресло. На стенах для борьбы со сквозняками висели гобелены, но в остальном комната выглядела убогой и голой, не считая оловянного ночного горшка и кружки воды на прикроватном столике.

Лежавший на кровати мужчина смотрел, как он мягко спрыгнул на пол, и глаза его влажно поблескивали в темноте. Такаар услышал, как он хрипло откашлялся, а потом рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.

— А я все ломал голову, сколько времени тебе понадобится, чтобы проникнуть сюда, — проговорил Гаран шелестящим шепотом, который Такаар едва разбирал. — Мне очень жаль, что все так получилось.

Такаар сел, как делал всегда, там, где Гаран мог видеть его, не отрывая головы от подушки.

— В самом деле? Значит, именно поэтому ты забыл предупредить меня об этом, когда я был здесь в прошлый раз?

Гаран вздохнул.

— У тебя преувеличенное мнение о моем влиянии и осведомленности.

— Но ты еще не оглох.

— Прошу прощения?

— И на шута ты тоже не похож.

— Только этого мне еще не хватало в своей нелепо бесконечной жизни.

Такаар улыбнулся.

— Дружба с эльфом?

— Полагаю, придется удовлетвориться этим.

Такаар знал, что Гаран едва различает его, поскольку обычная человеческая неспособность видеть в темноте усугублялась у него еще и плохим зрением. В некотором смысле ему было неловко оттого, что они могут встречаться лишь по ночам. Такаар казался Гарану всего лишь смутным силуэтом.

— Итак? Выкладывай, не стесняйся, — заявил Такаар. — Расскажи мне, какая часть твоего тела перестала функционировать или вообще отвалилась.

Прежде чем заговорить, Гаран на мгновение прикрыл глаза.

— К сожалению, мне стало лучше. Пару дней назад один из исследователей Истормуна разработал новую методику очистки почек, и она, похоже, сработала.

— Прими мои соболезнования.

— Дерьмо собачье. Если я умру, с кем, скажи на милость, ты будешь вести задушевные беседы?

— Не злись. Но ты прав, разумеется. — Несмотря на то что прошло уже столько лет, он до сих пор не мог понять, какие чувства испытывает к этому человеку. — Ты же не станешь отрицать, что тебе нравится быть ходячим парадоксом.

— Я хочу умереть, — прошептал Гаран.

У Такаара защемило сердце.

— Тогда позволь мне убить тебя. Это будет наградой — отправить тебя в объятия Шорта.

— Не позволю. Тебе скоро станет скучно одному.

— Ну и кто теперь несет всякую чушь?

Гаран немного помолчал, и Такаар спросил себя, уж не заснул ли он. Но вот глаза бывшего командующего открылись, и, когда он заговорил вновь, его хриплый голос смягчился.

— Скажи честно, для чего ты приходишь сюда, Такаар? Уверен, что не для того, чтобы бранить меня за нападение на твоих людей.

У Гарана перехватило дыхание, и Такаар напрягся, хотя и не сделал попытки вытереть ему пот со лба или взять за руку.

— Мне показалось, ты говорил, что тебе стало лучше?

— Они еще не до конца разобрались с моим желудком. У меня такое ощущение, будто он растворяется в собственной кислоте или что-то в этом роде. Итак. Для чего ты приходишь сюда?

— Я не сомневаюсь, что ваши маги еще много лет назад засекли Иль-Арин и ее главное местонахождение. Поэтому нынешнее нападение… это смена стратегии, не так ли? Провокация. Полагаю, что в результате ее люди, рассеянные по лесу, уже умерли. Как не выжил ни один из тех, кто напал на храм.

— Вот как? А я думал, что одного ты всегда отпускаешь, чтобы он сеял страх.

— Я передумал. — Такаар пожал плечами. — Собственно, я так и собирался, но не услышал того, чего хотел.

— То есть?

— Ответа на вопрос, который я только что задал тебе. И я с радостью убью тебя, ответишь ты на него или нет. Только скажи.

— Сдается мне, что не я один гожусь на роль шута горохового. — Гаран хрипел и задыхался. — Проклятье. Надо перевернуться на бок. Понимаешь, в груди не осталось достойных упоминания мышц, так что легкие у меня иногда слипаются. Во всяком случае, такое у меня возникает чувство. Чертовски больно.

— Представляю, — посочувствовал Такаар.

— Не смеши меня. И не вздумай помогать, иначе я позову охрану.

Ага, очередное испытание для твоих ну очень хрупких эмоций.

— Оставь меня в покое, — прошипел Такаар.

И не подумаю. Кажется, здесь будет очень весело.

Гаран пошевелился, и Такаар мгновенно встряхнулся. Он не мог отвести взгляда от исказившегося болью лица Гарана. Оно настолько состарилось и покрылось морщинами, а кожа истончилась и обвисла до такой степени, что в нем уже нельзя было узнать того мужчину, что сто пятьдесят лет тому назад проводил Такаара к выходу из города, когда тот нес тело своей возлюбленной Катиетт на руках. И только глаза, сохранившие весь свой прежний цинизм и, как это ни удивительно, ум, выдавали в нем того отчаянного вояку из далекого прошлого.

Гаран с кряхтением начал переворачиваться, помогая себе одной рукой. Он весил не больше пушинки, но мышцы его ослабели настолько, что потуги пошевелиться в лежачем положении превращались для него в настоящую пытку. Черты лица его исказились, отчего и так уже плотно зажмуренные глаза утонули в складках кожи. С губ его срывались слабые стоны, а тело повиновалось ему с мучительной медлительностью. Правая его рука затряслась, когда он выпростал ее из-под себя. Из уголка рта у него потекла струйка слюны, и Такаару показалось, что он слышит, как трещат у Гарана сухожилия.

Нет-нет. Не смей закрывать глаза. Ты клялся, что не станешь этого делать.

— Я должен помочь ему.

Ты мог бы избавить его от боли, но он не позволит тебе, а твое уважение к этому человеку подавляет тебя настолько, что ты молча соглашаешься. Или это твоя ненависть к нему настолько сильна, что ты впитываешь боль своего врага, подобно самому божественному нектару?

Гаран откинулся на спину, и вздох облегчения перешел в приступ кашля, настолько сильного, что в воздухе повисла кровавая дымка, а сам он судорожно схватился за живот. В дверь громко и требовательно постучали. Такаар замер. Он увидел, как ручка едва заметно опустилась вниз.

— Гаран, вам нужна помощь?

Вместо ответа Гаран вновь разразился надрывным кашлем.

— Гаран!

Ручка опустилась еще ниже, и дверь приоткрылась. Такаар приготовился к поспешному отступлению.

— Со мной все в порядке, — прохрипел Гаран. — Никогда не чувствовал себя лучше. А теперь проваливайте и дайте мне уснуть с миром.

За дверью послышалось сдавленное ругательство, и она вновь закрылась. Такаар улыбнулся.

— И что будет дальше? Твои легкие слипнутся и провалятся вниз, выпав у тебя через спину на матрас?

Гаран поперхнулся смехом. Впрочем, отвечая, он вновь понизил голос до привычного шепота.

— Послушай меня, Такаар. Скоро кто-нибудь придет проверить, не задохнулся ли я под одеялом, так что времени у нас мало. — Взгляд Гарана впился в лицо Такаара, стараясь разглядеть его выражение в темноте. — Перемены на моей родине приведут к переменам здесь. Если только не случится чуда, вскоре начнется чудовищная драка за магическое превосходство, настолько кошмарная, что те, кто оказался расквартирован тут, будут с полным на то правом полагать себя счастливчиками.

— Разновидностей магии намного больше, чем тебе довелось видеть. Существует четыре основные школы, а этические нормы и моральные принципы, которыми они руководствуются, плохо согласуются друг с другом. Истормун и его присные занимаются магией, которую лучше вообще оставить в покое. А ты и тебе подобные владеете магией намного более чистой, которую от Истормуна требовали подавить еще тогда, когда она впервые проявилась много лет назад. Теперь перед ним поставлена задача полностью уничтожить ее.