Твоя, только твоя - Райан Нэн - Страница 43
- Предыдущая
- 43/63
- Следующая
– Осторожно! – крикнул пациент, и Мэри увидела, что пролила бульон ему на пижаму.
– О Господи! – воскликнула она, отставила миску и принялась торопливо вытирать пролитый бульон. – Я вас не обожгла? Вам не больно?
– Нет, ничего, сестричка!
– Извините ради Бога, я такая неловкая!
– Вас сегодня что-то беспокоят, мисс Пребл?
– Нет, ничего.
Ужасные воспоминания продолжали мучить Мэри Элен. Она снова и снова мысленно видела то, чего стыдилась и о чем предпочла бы забыть. Мэри говорила себе, что должна забыть о случившемся. Она забудет об этом! Она не станет больше об этом думать! Но по мере того как день клонился к вечеру, Мэри со страхом думала о том, что ей придется возвращаться в Лонгвуд.
Она ушла из госпиталя позднее обычного – намеренно задержалась, дожидаясь, пока сядет солнце, и лишь тогда отправилась домой, да и то потому, что больше не могла оставаться в госпитале.
Ломило плечи и спину, Мэри страшно устала после бессонной ночи и тяжелого дня в переполненной клинике. Попрощавшись, она вышла на улицу. Смеркалось. Мэри устало спустилась по ступенькам.
И замерла.
Моргая и щурясь в неверном свете угасающего дня, она увидела на противоположной стороне улицы офицера-янки верхом на черном как смоль коне. Несмотря на сгущавшиеся сумерки, она узнала капитана по широким плечам и характерной посадке головы.
Мэри встревожилась. Ей все еще было стыдно за минувшую ночь. В отчаянии она огляделась по сторонам. Бежать было некуда. Ей, так или иначе, придется пройти мимо него.
Мэри стиснула зубы и выпрямилась. Она подняла горячие, измятые за день юбки и, сделав вид, что не замечает его присутствия, пошла по улице.
Капитан Найт легонько толкнул коленями своего жеребца, и животное медленно тронулось с места. Игнорируя своего мучителя, Мэри с высоко поднятой головой пошла по тротуару.
Капитана позабавила эта ситуация, он слегка улыбнулся и двинулся следом. Не глядя по сторонам, Мэри продолжала идти.
Закипая от ярости, она молча шла по улице до тех пор, пока капитан не повернул коня ей наперерез.
Мэри была вынуждена остановиться.
Она посмотрела на сидевшего, на коне мужчину, и в ее темных глазах сверкнула ярость. Она сердито приказала ему убраться с дороги. Капитан соскочил с седла.
Глядя на женщину холодными, как лед серыми глазами, он сказал:
– Когда ты, наконец, поймешь, что тебе опасно одной ходить по ночам?
Клей кивком головы показал на другой конец улицы, где собралось немало солдат-янки.
– Тебе давно следовало бы это понять! Видишь этих солдат? Это полные сил мужчины, они давно покинули свои дома. Ты напрашиваешься на неприятности!
Мэри прорычала в ответ:
– Единственная неприятность подстерегает меня в моем собственном доме!
Сжав губы, она обошла коня и решительно пошла прочь.
Капитан Найт довольно долго стоял в сгущающихся сумерках и следил за Мэри. Потом он покачал головой и прищурился. Что за лицемерка! Прошлой ночью, будучи уверена, что никто ни о чем не узнает, эта женщина была его страстной любовницей. А сейчас, видимо, она предпочла забыть о том, что случилось. Ну, так он не даст ей забыть!
Легкая улыбка появилась на губах Клея. Он решил, что все время, пока он будет в Мемфисе, дом и его хозяйка будут принадлежать ему. И он будет занимать и дом, и его хозяйку.
Ведя коня на поводу и выдерживая дистанцию, капитан шел следом за Мэри до тех пор, пока не убедился, что она благополучно добралась домой. Он остановился у главных ворот Лонгвуда и позабавился, наблюдая, как женщина, подобрав юбки, взбегает по ступенькам. Сверкнув белой нижней юбкой, хозяйка Лонгвуда скрылась за дверью.
Добравшись домой, Мэри ненадолго зашла на кухню, где на скорую руку приготовила холодный ужин и поставила еду на поднос. Потом она поспешила наверх, в свою комнату, и заперла за собой дверь. Женщина вздрагивала каждый раз, когда слышала какой-нибудь шум. Она боялась, что это капитан поднимается по лестнице.
Прошел час. Потом два.
Совершенно разбитая, Мэри легла спать, но заснула не сразу. Она долго лежала в темноте. Ее мучило сознание того, что капитан был – или скоро будет – совсем рядом, в соседней комнате. Его соседство представляло собой постоянную опасность и сильнейшее искушение.
Как бы то ни было, но Мэри должна была признать, что минувшей ночью она занималась любовью так, как никогда в жизни. Трудно было поверить, что это занятие может быть таким волнующим. Настолько волнующим, что о нем невозможно забыть. Как невозможно было не желать повторения.
Трудно было не думать о том, что для того, чтобы еще раз испытать подобный экстаз, ей достаточно было пересечь коридор и войти в его комнаты. Хозяйка Лонгвуда была почти уверена, что сделай она это, капитан не отослал бы ее прочь, а заключил бы в объятия и занялся с ней любовью.
Мэри нетерпеливо повернулась и посмотрела на окна, чтобы убедиться, что они открыты. Пора бы уже потянуть ветерку с реки. Но в комнате по-прежнему было жарко и душно. Даже слабое дуновение не шевелило занавески. Мэри чувствовала, как под грудями и под коленками кожа покрывается потом.
Она сбросила простыню, расстегнула на груди ночную рубашку и подула на горячую кожу. Но это не помогло.
Мэри вздохнула, представив, как капитан Найт лежит обнаженным в комнате по другую сторону коридора. Она представила его взлохмаченные темные волосы на белой подушке. Представила красивое лицо с резко очерченными чертами и жестоким чувственным ртом. Ей казалось, что она видит, как пульсирует жилка на его крепкой шее, видит его широкие мускулистые плечи и сильные загорелые руки на белой простыне. Видит его грудь, покрытую завитками темных волос, и крепкий, как барабан, живот, по-мальчишески стройные бедра и длинные мускулистые ноги.
Мэри часто задышала. Верхняя губа ее покрылась капельками пота. Она встала с постели и полностью расстегнула рубашку. Решив, что причиной ее дискомфорта является рубашка, она стянула ее через голову и вытерла ею вспотевшее тело. И бросила рубашку на ковер. Теперь она легла в постель обнаженной.
Но прохладнее ей не стало.
Мэри металась в постели, убеждая себя в том, что на самом деле она совершенно не хочет капитана Найта. Она вовсе не желает к нему идти. И не хочет, чтобы он пришел к ней. Она хочет забыть о том, что случилось минувшей ночью. Она забудет об этом!
Мэри колотила кулаком по подушке и бормотала:
– Черт бы вас побрал, капитан Найт! Черт вас побери! Скорее в июне пойдет снег, чем я позволю вам до меня дотронуться!
Глава 29
На Юге бушевала кровопролитная война, а внутри большого белого особняка на высоком утесе над рекой Миссисипи шла война совершенно другого рода.
Мэри героически сражалась со своим невольным влечением к капитану Найту, сражалась с тем влиянием, которое оказывали на нее его неотразимая мужская красота и обаяние. Но пользы от этой борьбы было мало. Совершенно иначе, чем в юности, но он по-прежнему производил на нее неотразимое впечатление. Теперь в его поведении обращали на себя внимание холодность и чувство собственного достоинства, а также редкостная твердость характера, и все это вместе было очень привлекательно.
Клей был просто невероятно красив. У него были вид и манеры человека, который привык, чтобы ему подчинялись. К тому же этот человек был просто олицетворением мужественности – со всей его мощной мускулатурой и истинно мужским телом. Его присутствие очень сильно действовало на Мэри. Она чувствовала приближение капитана еще до того, как видела его самого. У бедной хозяйки Лонгвуда было такое ощущение, словно при его появлении воздух насыщался электрическими разрядами, не говоря уже о том волнении, которое она испытывала, когда Клей смотрел на нее своими светлыми, как серебро, глазами.
И все же Мэри часто напоминала себе, что этот высокий офицер-янки, занимающий видную командную должность, – тот самый безжалостный человек, которому ничего не стоит нарушить обещание или разбить чужое сердце ради собственной выгоды.
- Предыдущая
- 43/63
- Следующая
