Дерзкий каприз - Райли Юджиния - Страница 29

• Предыдущая
• 29/61
• Следующая

Кошмар Кейт продолжался. Начал накрапывать редкий дождь. Открыв рот, она поймала несколько капель. Влага благотворно подействовала на ее воспаленную кожу, однако вскоре она промокла до костей. Кейт не могла даже смахнуть струйки воды, что текли, попадая в глаза, по лицу и за шиворот.

Великодушная скво больше не появлялась, очевидно, из боязни перед возможным наказанием, и Кейт оставалось только гадать о судьбе доброй самаритянки, из сострадания принесшей ей воды.

На закате вернулся Паха Юка со злой Тонаси и тремя хихикающими молодыми индианками. Стоя над Кейт, мужчина и Тонаси вновь раздраженно обменялись несколькими фразами, и Паха Юкс снова пришлось защищать Кейт от нападок жены. С трудом приведя Тонаси к послушанию, он разрезал путы на руках пленницы.

Кейт потерла ноющие запястья и настороженно взглянула на индейцев. Повернувшись к женщинам. Паха Юка что-то приказал им, и молодые индианки скорчились от смеха.

После ухода мужчины Кейт затащили внутрь вигвама. Тонаси с хмурым видом последовала за ней.

Пока Тонаси угрюмо взирала на происходящее, индианки принялись раздевать Кейт Она попыталась воспротивиться, однако скво оказались гораздо решительнее схвативших ее мужчин. Две женщины спокойно держали Кейт, а третья сняла с нее башмаки, штаны, рубашку и даже нижнее белье. Раздев ее донага, они через голову надели на нее платье из оленьей шкуры. Одеяние, к изумлению Кейт, плотно облегло тело. В довершение на нее натянули штаны из оленьей кожи. Затем индианки намазали салом ее волосы и заплели их в косы, повязали голову повязкой из сыромятной кожи, в которую воткнули два орлиных пера. Шею украсили медными бусами. Под конец скво разрисовали ей лицо красными полосами. Кейт подумала, что она выглядит так же трогательно, как и индейка, предназначенная для торжественного обеда… Скорее всего судьба, уготованная ей, будет столь же приятна.

Разумеется, Кейт догадывалась, что ее готовят к некоему обряду — вероятно, к браку с Паха Юкой, и нахмуренное лицо Тонаси подтверждало ее предположение. Даже сейчас до ее слуха из глубины селения доносилось монотонное пение и бой барабанов. К собственному ужасу, она снова убедилась, что побег невозможен: ее сторожили четыре женщины. Во всяком случае, Кейт полагала, что ее попытка к бегству послужит для Тонаси удобным предлогом, чтобы удушить ее.

Вскоре индианки вывели Кейт из вигвама. Дождь прекратился, и успокоительная ночная мгла окутала землю. Ее провели к огромному костру посреди селения, вокруг которого сидели мужчины с трубками в зубах и кружками, в которых плескалась водка из сока алоэ.

Завидев женщин, Паха Юка и старик с каким-то обрядовым убором на голове встали и подошли к ним. Схватив Кейт за руку, Паха Юка жестом велел ей следовать за ним. Они медленно прошли за старым индейцем к костру. Когда старейшина повернулся к ним, Кейт принялась рассматривать его покрытое шрамами лицо, ниспадающие белые волосы, тяжелые серебряные украшения и искусно вышитое одеяние из оленьей кожи. Судя по всему, это был либо вождь племени, либо верховный жрец.

Вождь принялся монотонно петь и осенять таинственными знаками Кейт и Паха Юку. Порой он взмахивал обрядовой трещоткой. Время от времени присутствующие индейцы били в барабаны и подхватывали припев. Заблиставшие молнии придали обряду некий жуткий, потусторонний вид. Кейт, бросив взгляд на стоящего рядом воина с жестоким лицом, едва удержалась от испуганного вздоха.

По окончании церемонии раздались радостные крики собравшихся краснокожих. Паха Юка только ухмылялся. Затем он под непристойные восклицания повлек Кейт в свой вигвам.

Теперь Кейт окончательно убедилась, что ее подвергли брачному обряду и что Паха Юка изнасилует ее. Но, вернувшись в свое жилище, неразговорчивый индеец, к ее удивлению, бросил ее на ложе из бизоньих шкур и опять связал ей руки и ноги. Затем он ушел. «Должно быть, к пирующим», — подумала она.

Лежа в темноте и тщетно .пытаясь избавиться от тугих пут, Кейт прислушивалась к бою барабанов и гомону веселящихся мужчин. По доносящимся крикам она догадалась, что краснокожие курят дурман и пьют мескаль. Она поняла: рано или поздно — вероятно, когда ее новоиспеченный супруг напьется, — он заявится обратно и, овладев ею, насытит свою похоть.

Вновь пошел дождь, и тяжелые капли, застучав по вигваму, стали падать через верхнее дымовое отверстие внутрь жилища. Кейт испугалась, что мужчины скоро разойдутся в поисках убежища.

— О, Чарли! — смятенно пробормотала она. — Где же ты?

За последние два часа Дюранго не раз терял веру в собственные силы. Неумолимо катившееся за горизонт солнце и размывший следы ливень осложняли преследование. Не однажды он терял следы, и лишь неуемная сила воли и невероятное везение помогали ему вновь набрести на них.

После заката Чарли услышал пение и барабанный бой и поскакал на несшийся из индейского селения шум. Остановившись на вершине холма, он увидел огни костров.

По крайней мере дюжина краснокожих сидела посреди поселка вокруг огромного костра. Языки пламени, выхватывавшие из полумрака их фигуры, отбрасывали огромные зловещие тени на ближайшие жилища. По громким крикам Чарли догадался, что индейцы уже пьяны. Если команчи останутся верны себе, то позже молодые воины, раскрасив — лица черной краской, исполнят боевую пляску, а после отправятся на охоту за бледнолицыми.

Дюранго понимал: ему лучше подождать, когда ночь пойдет на убыль и краснокожие либо разбредутся по жилищам, либо покинут селение. И все-таки где же девушка? И как ему отыскать ее? Кейт нигде не видно, а пробраться в селение незамеченным почти невозможно.

Привязав жеребца к небольшому дубу, Чарли стал, настороженно оглядываясь по сторонам, спускаться к реке. Он незаметно пробрался к мескитовой роще у речки, где на свободе бродило несколько лошадей. Наконец он увидел Корону, привязанную к наклонившейся над водой иве. У него вырвался вздох облегчения.

Лошадь при появлении Чарли заржала, и он стал ее успокаивать. Рядом на земле валялась сбруя. Сняв сыромятный ремень, которым команчи обычно привязывают лошадей к дереву, он, оседлав и взнуздав Корону, бросил поводья на низко висящую ветку.

Подобравшись к опушке, Дюранго принялся разглядывать краснокожих. Молодой воин держал шест со скальпами; несколько индейцев с разрисованными черной краской лицами плясали вокруг него и пели в безумной жажде крови. Остальные краснокожие неподалеку курили трубки и пили водку из сока алоэ. Чарли полагал, что воинственно настроенные индейцы скоро уйдут — тем самым сократится число его врагов и увеличатся его шансы на успех.

По прошествии времени Дюранго, нигде не видя девушку, стал сомневаться в справедливости своего предположения. Мужчинам прислуживали лишь две женщины. «Пожалуй, остальные скво спят в вигвамах вместе с детьми», — подумал он.

Вскоре некоторые индейцы, издав воинственные вопли, вскочили в седла и скрылись в ночной мгле. Только несколько команчей осталось сидеть у костра. Чарли лелеял надежду, что через недолгое время их одолеет сон. Вот тогда он и отправится на поиски Кейт.

Когда почти все индейцы принялись клевать носом, Дюранго понял, что пора настала. Прячась за деревьями, он подобрался к вигвамам. Откинув полог ближайшего жилища, он в лунном свете увидел индианку и двух детишек, спящих на груде шкур. Чарли осторожно отступил и прокрался к следующему вигваму, гадая, долго ли ему будет везти, прежде чем его схватят и убьют.

Когда он подошел к очередному жилищу, чья-то рука легла на его плечо, и у него в жилах застыла кровь…

Опьяневший Паха Юка дремал у костра, и ему снились сны. Могучим орлом высоко парил он среди туч, озирая стада бизонов, пасущихся на травянистых степных просторах. Его одурманенный дух парил свободной птицей.

Вдруг он заметил под собой орлицу. С неистовым криком он налетел на нее…

Удар грома разбудил Паха Юку. Встряхнув головой и попытавшись сбросить с себя остатки сна, он огляделся по сторонам. У догоравшего костра дремали индейцы. Его чресла болели, и он понял, что пора навестить новую жену.

• Предыдущая
• 29/61
• Следующая