И нет преград… - Райли Юджиния - Страница 14

• Предыдущая
• 14/77
• Следующая

— Ты хочешь раздеться у меня на глазах? — спросила она дрожащим голосом.

— Не до конца. Да никто и не просит тебя смотреть. Она сдвинула брови. У нее на глазах Сэм достал из седельной сумки наручники и двинулся к ней.

Энни подозрительно сощурилась.

— Ты становишься извращенцем? Он нахмурился.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но я не позволю тебе на меня наброситься, пока я буду мыться. Я пристегну тебя наручниками к кровати.

Он попытался ухватить ее за руку, но тут Энни вспомнила, как сильно натерты ее запястья, и вскинула руки кверху.

— Не надо, прошу тебя! Ты только взгляни на мои руки — на них ободрана кожа! И все из-за веревок, которыми ты связывал меня два дня подряд. Я не выдержу целую ночь в наручниках!

Сэм заколебался, рассматривая раны на ее запястьях. На щеке его дергался мускул.

— Что же прикажешь с тобой делать?

Энни молча уставилась на своего мучителя, и вдруг ее осенило. Она с трудом подавила торжествующую ухмылку, вспомнив маленькие ножницы, спрятанные у нее под воротником, и щедрый подарок хозяйки галантерейного магазина.

— Свяжи меня шарфами, — предложила она.

— Какими еще шарфами?

— Шелковыми шарфиками, которые мне подарила женщина в магазине. Она сказала, что они не натирают кожу.

Сэм округлил глаза и открыл рот. Это выглядело комично.

— Черт возьми! Ты что, говорила торговке, что я связываю тебе руки?

— Конечно, нет! Просто она подарила мне шарфики, чтобы я защитила ими шею от ветра. — Энни кивнула на туалетный столик. — Они вон в той коробке.

Сэм ухмыльнулся.

— Ага. Если я привяжу тебя к кровати шарфиками, тебе будет гораздо проще удрать, верно?

Энни ехидно хмыкнула:

— «Проще удрать»! Ты ковбой или нет? Ведь ты же умеешь вязать прочные узлы. Мои руки — наглядное тому доказательство!

Он задумался, потом вздохнул:

— Ладно, сестренка. Но помни: ты сама об этом просила! Он прошагал к туалетному столику и достал из коробки два длинных шелковых шарфа.

Вернувшись к ней, он тихо засмеялся.

— Значит, по-твоему, я умею вязать прочные узлы… Вскоре Энни убедилась, что он действительно это умеет.

Сэм велел ей лечь на кровать и протянуть руки к прутьям железного изголовья. Один конец каждого шарфика он привязал к ее запястью, другой — к железному пруту. В результате руки Энни оказались на таком расстоянии одна от другой, что самостоятельно распутать узлы она бы не могла. Сэм подался назад и подмигнул своей пленнице.

— Потрясающе выглядишь!

— Чтоб тебе утонуть в ванне!

Негодяй весело фыркнул и отошел от кровати.

Энни взглянула на свои путы. Черт возьми, а ведь он потрудился на славу! Петли, охватывающие запястья, были достаточно свободными и не натирали больную кожу, но узлы… они казались такими же крепкими и неприступными, как и сам Сэм!

Энни слышала, как он сел в ванну. Ничего себе ситуация! Всего два дня назад она и представить себе не могла, что будет лежать в гостиничном номере со связанными руками, а в нескольких шагах от нее будет мыться в ванне невероятно сексуальный мужчина.

Он плескался в воде и громко пел песню первых поселенцев. У него был приятный густой баритон.

Энни скрипела зубами, но через несколько минут с губ ее сорвался невольный вздох восхищения: он вышел из-за ширмы в одном узком белом полотенце, обмотанном вокруг пояса. У нее пересохло во рту, когда она увидела его великолепную фигуру — длинные мускулистые ноги, поросшие темными волосами, гладкую спину, плечи, блестевшие от воды, и мокрые каштановые волосы, завивавшиеся над ушами и на затылке. Энни зачарованно смотрела, как он подошел к своим седельным сумкам, достал оловянную коробочку с бритвенными принадлежностями, потом вернулся к ванне, взбил мыльную пену и начал бриться.

О Боже, как же он красив!

Наконец Энни обрела дар речи:

— Где твоя пижама?

Сэм осторожно водил старомодной бритвой по шее.

— У меня нет пижамы.

— А в чем же ты спишь?

— В чем мать родила.

— Ничего себе! — возмутилась Энни, но голос ее дрогнул. Сэм оглянулся.

— Ты спишь голым? — резко спросила она. Он лишь улыбнулся в ответ. — Ну уж нет! Я не позволю тебе спать голым в этой комнате!

— Женщина, когда наконец ты закроешь рот?

Энни замолчала, продолжая следить за ритмичными взмахами его руки. Интересно, что бы сказали ее далласские подруги, увидев ее сейчас?

Энни улыбнулась. Вообще-то ее подруги не отличались большой скромностью и обезумели бы от такого красавчика. Джинджер наверняка сказала бы: «Ну и пусть он везет тебя на казнь! Сорви с него полотенце и прыгни ему на шею! Он просто душка. Я бы каждый день сдавалась ему в плен!»

Однако Энни была выше столь фривольных идей.

Но когда Сэм стер с лица остатки пены и двинулся к своей кровати, пульс у нее участился. Чисто вымытый и гладко выбритый, он был совершенно неотразим — от сексуального желобка на подбородке до чувственных губ, крупного носа, высоких скул, глубоко посаженных глаз и высокого лба.

При других обстоятельствах Энни и впрямь захотелось бы сорвать с него полотенце…

Сэм остановился между кроватями.

— Отвернись, пожалуйста.

— Это еще зачем?

— Затем, что я сейчас сниму полотенце, погашу лампу и лягу в постель.

— Вот как? — усмехнулась она. — Вообще-то джентльмен для начала погасил бы лампу.

— А кто тебе сказал, что я джентльмен? — В его взгляде мелькнули хитрые искорки. — Ты ведь тоже не отворачиваешься. Что, любопытно, сестренка?

Этот наглый выпад возмутил Энни.

— Нисколько. Я вижу, ты не только тупица и упрямец, но еще и эксгибиционист.

— Кто-кто? — прорычал он.

— Человек, которому нравится щеголять своей наготой, оскорбляя женщин.

Его красивое лицо потемнело.

— Ты у меня сейчас договоришься! Вот возьму и намылю твой грязный язычок, чтобы знала, как себя вести!

Энни вскипела.

— Вы полны самых гадких идей, мистер Ноубл! Жаль, что вам не хватает здравого смысла, иначе вы давно поняли бы, что поймали не ту добычу.

Сэм сердито прошагал к ночному столику.

— Замолчи! Я устал и хочу спать!

— Ты что, собираешься заткнуть мне рот? — сладко пропела Энни, но обезоруживающая улыбка Сэма, обнажившая его ровные белые зубы, заставила ее пожалеть о своих словах.

Сердце Энни бешено колотилось. «О Господи, и когда только я научусь сдерживаться?» — мелькнула запоздалая мысль. Сэм подошел ближе, схватил ее сильной рукой за подбородок и впился в ее губы властным поцелуем.

Она ослабела, словно поверженная внезапным разрядом электрического тока. У нее не было сил ни думать, ни дышать, ни сопротивляться. От него пахло ванилью и мылом для бритья, а его губы дышали восхитительным теплом.

Неожиданно его поцелуй сделался более нежным. Энни тихо застонала, охваченная блаженным огнем желания.

Сегодня утром, в ущелье, его объятия показались ей чем-то чудесным, но только сейчас она поняла, как сексуален этот мужчина. Энни инстинктивно дернула связанными руками, пытаясь его обнять, но лишь причинила себе боль.

Сэм вдруг отпрянул и в благоговейном страхе уставился ей в лицо. Оба тяжело дышали. Он опустил взгляд к ее затвердевшим соскам, просвечивающим сквозь тонкую ткань, и на губах его появилась понимающая ухмылка.

— Подумать только, какая страстная женщина! — ехидно изрек он. — Можешь пустить в ход все свои хитрости, милая, — это тебе не поможет!

— Мерзавец! — вскричала она.

Несмотря на свою злость, Энни все же не могла не проследить за Сэмом, когда он повернулся к ней спиной и сбросил с себя полотенце. О Боже! Наверное, она такая же бесстыдная, как и ее подруги. Восторженный взгляд Энни не отрывался от великолепных мужских ягодиц, пока их обладатель подходил к ночному столику, чтобы погасить лампу. В наступившей темноте скрипнули пружины: Сэм лег в постель.

Но обстановка в комнате была по-прежнему накалена. Гордость Энни восставала при мысли о том, что Сэм взял власть над ее жизнью… и ее чувствами. Однако предательское тело томилось по новым пылким поцелуям. Она пребывала в полном смятении. Никогда раньше ее не тянуло к бандитским мачо.

• Предыдущая
• 14/77
• Следующая