И нет преград… - Райли Юджиния - Страница 50

• Предыдущая
• 50/77
• Следующая

Энни не посмела просить деньги у молодой матери, но, когда она шла по проходу к задним рядам, женщина встала и гордо бросила в плошку две монетки по пять центов. Энни одарила ее теплой улыбкой. Обернувшись, она увидела двух гуртовщиков, которые опустились на колени перед сценой. Сэм тут же склонился к ним, возложил руки каждому ковбою на плечи, прочел над ними молитву и объявил, что они прощены. Когда улыбающиеся мужчины вернулись на свои места, рыдающий пьяница, спотыкаясь, вышел вперед, за ним — две громко всхлипывающие проститутки.

Глядя на эту сцену, Энни чувствовала себя самой последней мошенницей. Когда все «спасенные» расселись по своим местам, она отдала Сэму плошку с пожертвованиями и покосилась на него с укором. Внешне абсолютно невозмутимый, он объявил, что благословляет всех присутствующих. Народ начал потихоньку расходиться, но кое-кто задержался. Энни заметила, что молодая мать и ее малыши ушли из салуна в числе первых, но женщина оставила на своем стуле носовой платок. Энни растерянно взяла свою вещь: ей очень хотелось познакомиться с этой женщиной.

Вернувшись к Сэму, она увидела, как Ройс Роуди пожимает ему руку.

— Отличная проповедь, преподобный отец, если вы позволите мне высказать свое мнение.

— Спасибо, мистер Роуди.

— У вас настоящий талант! Вы так красочно описываете ужасы ада, как будто сами уже успели там побывать, — продолжил Роуди, хитро сощурившись.

Сэм гордо выпрямился.

— А вы что же, надеетесь избежать ада, брат Роуди? Роуди запрокинул голову и расхохотался.

— Разумеется. — Он подмигнул Энни. — Мне неохота жариться на сковородке у Вельзевула. Послушайте, преподобный отец, не могли бы мы с вами поговорить с глазу на глаз?

— Я всегда доступен для своей паствы. Роуди похлопал Сэма по плечу.

— Тогда до встречи, преподобный отец.

Роуди и его свита вышли из салуна, при этом Ройс так нагло подмигнул Энни, что у нее по спине побежали мурашки. Она приблизилась к Сэму.

— Как ты думаешь, зачем он хочет увидеться с тобой наедине? — спросила она.

Сэм хотел ей ответить, но тут его окружили Долли, Зак и Сет, дабы выразить свои чувства по поводу только что отзвучавшей проповеди.

— Энни, милая, нам пора идти.

Энни сидела на стуле, уставясь на полную плошку, которую ей отдал Сэм, и безуспешно боролась с голосом совести.

— Знаешь, я чувствую себя преступницей. Он сел рядом и взял ее за руку.

— Преступницей? Но почему? Тебе не понравилась моя проповедь?

Она засмеялась.

— Твоя проповедь была блестящей, Сэм. По-моему, ты самый выдающийся мошенник после Элмера Гантри в исполнении Берта Ланкастера. (Киноактер и продюсер. Снимался в ролях волевых, мужественных героев. Фильм с его участием «Элмер Гантри» был снят в 1960 г.)

Брови Сэма поползли кверху.

— Что-что? Никогда не слышал о таком парне. Энни всплеснула руками.

— Сэм, ты обвел этих людей вокруг пальца! Ты проповедовал, спасая грешников от геенны огненной, хоть сам даже не посвящен в духовный сан!

Он усмехнулся.

— Так вот что тебя тревожит? Черт возьми, почти никто из здешних проповедников не посвящен в духовный сан!

— Но они по крайней мере искренни.

— Ты хочешь сказать, что я не искренен? — поразился он.

— А что, разве не так?

Он покачал головой, сурово сдвинув брови.

— Конечно, не так, милая! Мама научила меня уважать Священное Писание, она всегда одергивала меня, если я совершал богопротивный поступок. И потом, я на всю жизнь запомнил проповеди моего деда.

— Значит, ты не просто устроил спектакль в салуне? Он с улыбкой сжал ее руку.

— Не волнуйся, милая. Устраивать спектакли входит в обязанности христианского проповедника. Но это еще не значит, что я был неискренним. Если я дал этим людям хоть какую-то надежду, заставив их чуть добрей относиться к своим товарищам, разве я сделал что-то плохое?

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Энни.

— И потом, мы вынуждены притворяться, чтобы найти твою прапрабабушку. Или ты об этом забыла?

Она кивнула:

— Все верно. Я здорово разволновалась сегодня утром, когда Зак и Сет упомянули о Рози.

— Если мы еще задержимся здесь, то в конце концов ее найдем.

— Надеюсь, что так. — Она посмотрела на плошку. — А что мы будем делать с этими деньгами?

Сэм растерянно взглянул на собранные монеты.

— Ты имеешь в виду пожертвования? Шут его знает.

— Но мы же не можем оставить их себе.

— Нет, это будет нечестно. Энни тяжело вздохнула.

— Особенно меня беспокоит то, что в числе жертвователей была бедная молодая мать с тремя малышами, одетыми в лохмотья. Я уверена, что она бросила в плошку последние два пятака.

Сэм щелкнул пальцами.

— Так, может, отдадим эти пожертвования ей и ее детям?

— Ты серьезно? — Энни всполошилась. — Но мы же не знаем ни ее имени, ни адреса.

— В гостинице наверняка кто-нибудь это знает. Тем более что нам все равно придется туда вернуться, чтобы пообедать.

Она удивленно округлила глаза.

— Неужели ты будешь есть после такого обильного завтрака?

— Милая, долгая проповедь отняла у меня много энергии, — серьезно заявил он.

Энни невольно расхохоталась.

Сэм встал и с довольным видом протянул ей руку.

— Пойдем! Надо уносить ноги, пока не открылся салун. Посмотрим, сможем ли мы сделать сегодня еще одно доброе дело.

Час спустя Сэм и Энни выехали из Роудивилла в своем кабриолете. Следуя указаниям Долли Дамбл, они двинулись на север, в район трущоб.

Расспросив за обедом посетителей гостиницы, Долли узнала, что женщину, которую они ищут, зовут Салли Мотт и что она молодая вдова с тремя детьми. Когда Энни сказала хозяйке, что они хотят отдать Салли деньги, собранные ими после утренней проповеди, Долли окинула их подозрительным взглядом, но потом все же одобрила их намерения:

— Ну что ж, похоже, что Салли — приличная женщина. Она вдова старателя и все такое, правда, живет среди самых отбросов общества. Ее дети наверняка нуждаются в помощи.

Долли даже упаковала остатки воскресного обеда для нуждающейся семьи и дала Энни старую жестянку, чтобы она перевезла в ней денежные пожертвования. Сэм добавил к собранным монетам свои пять долларов. Заметив это, Энни была тронута.

Теперь Сэм вел кабриолет по дороге, проложенной по извилистому горному ущелью. Воздух был напоен свежей прохладой и запахами хвои. Над их головами вздымались скалы, поросшие кедром и пихтой. Меж деревьями порхали пестрые птицы.

Когда они выехали на холмистую равнину, укрытую от солнца высокими соснами, Энни с изумлением увидела на дереве плакат, объявлявший о «ее» розыске. Бумага была пробита пулями. Она взглянула на Сэма, который тоже не отрывал глаз от плаката.

— Ничего себе! — воскликнул он.

— Это так странно — вдруг увидеть объявление о «моем» розыске, — грустно заметила она, — но это должно было рано или поздно случиться.

— Конечно, тем более здесь. — Сэм кивнул на ее строгое черное платье и очки в роговой оправе. — Хорошо, что ты так оделась, милая. Ты очень похожа на Рози, и, значит, нам надо быть крайне осторожными.

Энни вымученно улыбнулась. Да, она неплохо замаскировалась, но ее все-таки не оставлял страх: а вдруг кто-нибудь ее узнает? Недаром же Ройс Роуди и испанец так косились на нее во время проповеди. Впрочем, она не стала говорить об этом Сэму, дабы не волновать его еще больше.

Впереди показались стоящие в ряд четыре дома-развалюхи. Энни нахмурилась, оглядывая жалкие домишки с покосившимися крышами, оконные ставни с облупившейся краской, видавшие виды двери и замусоренные дворы.

— Долли сказала, что Салли живет в первом доме, но это же не дом, а медвежий угол!

— Да. У меня самого сердце заходится от жалости, когда я вижу, в каких нечеловеческих условиях приходится жить людям, — согласился Сэм, дернув поводья.

• Предыдущая
• 50/77
• Следующая