Неодолимый соблазн - Райли Юджиния - Страница 3
- Предыдущая
- 3/62
- Следующая
— Она слабая, очень слабая… чахотка, сэр. Три дня назад ее свалило! Доктор сказал, это, дескать, вопрос времени. А священник, тот вообще пришел и ушел.
— А ребенок?
— Мисс Мерси, она спит в соседней комнате.
«Мерси [1], — подумал Джулиан. — Прелестное имя для девочки».
— Сколько ей лет?
— Девять, сэр. — Женщина помялась. — А почему вы здесь, сэр?
Джулиан отвел глаза в сторону.
— Я близкий друг семьи, — пробормотал он.
По лицу негритянки было видно, что она не верит ни единому его слову. Однако она не настаивала.
— Да, сэр.
— Я посижу с ней, — сказал Джулиан и недовольно покосился на едва тлеющий в камине огонь. — Попросите слугу принести дров.
Старуха смущенно опустила глаза.
— Нет дров, сэр. Последние ночью пожгла… хотела согреть хозяйку..
Вытряхнув из кармана несколько монет, Джулиан сунул их в руку женщине:
— Отдайте их моему кучеру. Пусть раздобудет дров. И побыстрее.
Негритянка со слезами на глазах благодарно улыбнулась Джулиану:
— Да, сэр!
Она уже повернулась, чтобы уйти, и тут он окликнул ее:
— Кстати… как зовут вашу хозяйку?
— Коринна, сэр. Коринна О'Ши.
Она ушла, а Джулиан, отыскав стул, подвинул его к постели и сел на него. Джулиан внимательно вгляделся в исхудавшее лицо умирающей. Оно еще хранило следы былой красоты: прекрасный овал, изящный нос, прелестная форма рта, великолепно очерченные густые брови. Вьющиеся волосы умирающей прежде, вероятно, были черными как смоль. Теперь же они густо подернулись серебром — скорее от страданий, чем от груза лет, с жалостью подумал Джулиан. Под высокими скулами ярко рдели пятна лихорадочного румянца. И снова гнев захлестнул Джулиана — только подумать, что муж этой бедняжки, бросив ее умирать в этой дыре, мог отправиться к шлюхам!
Вскоре с полной охапкой дров вернулся Генри. Разведя огонь, он незаметно выскользнул из комнаты. Джулиан не знал, сколько он просидел — может, час, может, два, как вдруг Коринна О'Ши открыла глаза. И Джулиан утонул в этих небесно-синих глазах — самых прекрасных, какие он когда-либо видел.
Женщина посмотрела на него, и взгляд ее неожиданно прояснился.
— Брендан? — удивленно прошептала она.
Смутное чувство вины и глухое раздражение захлестнули Джулиана. Но, взяв себя в руки, он выдавил самую непринужденную улыбку, которую только мог.
— Ваш муж немного задержался, мадам, — он сам поразился тому, насколько легко ложь слетела у него с языка, — и попросил меня узнать, как вы себя чувствуете.
Лицо Коринны просветлело. Надежда — вот что Джулиан прочел в ее глазах, и снова у него от жалости сжалось сердце.
— Вы друг моего мужа, месье? — пробормотала она, тщетно пытаясь поднять голову.
Но Джулиан заставил ее лечь.
— Да, мадам. Не волнуйтесь, прошу вас. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? — Взгляд Джулиана упал на ночной столик. — Хотите выпить воды, мадам?
Женщина покачала головой — на большее у нее не хватило сил. Судорожно вздохнув, она едва слышно произнесла:
— Мерси…
— Мерси? — удивленно повторил Джулиан. — Ах да, ваша дочь!
— Я должна поговорить с ней.
Джулиан растерянно оглянулся, и тут из-за его плеча послышался дрожащий детский голосок:
— Мама!
Он вскочил. На пороге стояла маленькая девочка. При виде перепуганного ребенка у него перехватило дыхание. Он оцепенел, будто увидел перед собой призрак. Мерси О'Ши была точной копией своей умирающей матери — такая же изящная, утонченно прекрасная, словно фарфоровая статуэтка, — но при этом с огненно-рыжими кудрями Брендана и ирландскими зелеными глазами.
Эти невероятно огромные зеленые глаза сейчас были прикованы к исхудалому лицу Коринны.
— Мама! — испуганно повторила она. Бросив подозрительный взгляд на застывшего незнакомца, девочка робко шагнула к постели. На ней была лишь ветхая ночная рубашка, и Мерси дрожала от холода. Под мышкой она держала куклу.
Коринна открыла лихорадочно блестевшие глаза.
— Иди сюда, дитя, — чуть слышно позвала она.
Джулиан тактично посторонился, и Мерси, перебирая босыми ножками, бросилась к матери и, опустившись на колени возле постели, вцепилась в ее руку.
— Мама, ты совсем больна, — заплакала она.
— Мерси, я скоро оставлю тебя, — хрипло прошептала умирающая.
— Нет, мама! Нет! — В широко раскрытых глазах Мерси заметался страх.
— Не бойся… отец позаботится о тебе. Он скоро придет.
— Я не хочу оставаться с папой! Он все время кричит на меня. И от него так отвратительно пахнет… — плакала девочка.
Но Коринна не слушала. Слова с трудом срывались с ее губ.
— Все будет хорошо, Мерси. У твоего отца… были тяжелые времена… но потом, когда меня не станет… он будет жить только для тебя. Вот увидишь.
— Я не хочу, чтобы ты умирала! — рыдала Мерси.
Джулиан, невольный свидетель этой душераздирающей сцены, почувствовал, как у него запершило в горле. Он тихо приблизился к кровати, и его рука легла на худенькое плечо девочки.
— Мерси, твоей маме надо отдохнуть.
Зеленые глаза — слишком огромные и старые для такого юного личика — сердито блеснули.
— А вы кто такой, месье? — сердито спросила она.
Джулиан опешил.
— Меня зовут месье Деверо, Мерси. Я… э-э-э… приятель твоего отца. Пришел предупредить твою маму, что твой отец… м-м-м… задерживается.
— Понятно. А теперь уходите, месье Деверо, — гневно сказала Мерси. — Все остальное — не ваше дело. Я сама позабочусь о маме.
Неукротимая гордость и сила духа этого ребенка потрясли Джулиана. В тишине вдруг слабо прошелестел голос Коринны:
— Мерси, нехорошо так разговаривать с гостем!
Девочка тревожно вглядывалась в лицо матери.
— Мама! Мама! Нет! Очнись! Ты должна очнуться!
Джулиан твердой рукой удержал ее.
— Мерси, твоей маме нужен отдых!
Девочка обернулась к нему с яростно сжатыми кулаками.
— Нет! — завопила она, и крохотные кулачки маленькой фурии забарабанили по его груди. — Нельзя, чтобы она вот так ушла! Если я не разбужу ее, она…
Вдруг руки ее опустились, и Мерси снова превратилась в испуганную плачущую девочку. Она не сопротивлялась, когда Джулиан, взяв ее на руки, крепко прижал к груди. Ее худенькое тело сотрясалось от рыданий, разрывавших его сердце. Он растерянно поглаживал ее волосы и похлопывал по спине, не переставая удивляться, какой хрупкой, маленькой и беспомощной она кажется, когда лежит в его объятиях.
Вдруг, откинув голову, девочка взглянула ему в глаза.
— Она ведь умирает, правда, месье? — душераздирающим голосом спросила она.
Горе, исказившее детское лицо, разрывало Джулиану сердце.
— Я позабочусь о тебе. Клянусь, Мерси, — прошептал он.
Ее головка упала ему на плечо. И вдруг новое, могучее чувство волной поднялось в его душе: он почувствовал, что готов защищать этого ребенка от всего мира. Даже ценой собственной жизни.
Джулиан отнес Мерси в ее комнату и уложил в кровать, заботливо подоткнув одеяло. Потом подобрал с пола куклу и положил возле нее. Мерси уже спала, чуть слышно всхлипывая во сне.
Джулиан просидел возле Коринны О'Ши всю ночь. Она попросила его дать ей слово, что он позаботится о ребенке, будет добрым, заботливым другом — и он пообещал это с легким сердцем.
На исходе ночи она умерла. Он держал ее руку до тех пор, пока она не начала холодеть.
Восход солнца застал Джулиана, небритого и взъерошенного, за чашкой жидкого кофе в неприбранной гостиной. За его спиной чернокожая служанка обряжала свою хозяйку в последний путь.
Ему казалось, за эту ночь он постарел на добрый десяток лет. До вчерашнего дня ему еще никогда не приходилось так близко видеть смерть, а в эту ночь у него на глазах умерли сразу двое. И он чувствовал, что в этом есть и его вина.
1
Мерси (Mercy) — милосердие, сострадание, прощение. — Здесь и далее примеч. пер.
- Предыдущая
- 3/62
- Следующая