Позови меня, любовь - Райли Юджиния - Страница 17

• Предыдущая
• 17/84
• Следующая

Когда девушки повернули на улицу Святой Анны, мимо них проехал открытый экипаж — молодые люди в нем размахивали флагами, пели и дудели в трубы. На Джексон-скуэр Белла невольно приостановилась. Тут резвилась толпа мальчишек — они кричали и запускали петарды. Белла узнала статую героя битвы за Новый Орлеан, а также величавый собор святого Людовика. Однако крупные золотые буквы на здании музея извещали, что это здание городского суда. Вместо привычных бутиков и ресторанов были незнакомые магазинчики и кафе, А на месте суперсовременного огромного торгового комплекса «Джексон Брюэри» была та самая пивоварня, в честь которой он будет назван.

Даже мальчишки с петардами имели в высшей степени непривычный вид: волосы зачесаны назад и зализаны чем-то липким, на всех белые сорочки старинного покроя и полосатые штаны с подтяжками.

— Боже, я попала во временную дыру! — пробормотала Белла.

Вид у нее был такой потерянный, что Элен снова встревожилась:

— Белла, с тобой все в порядке? Мы скоро будем дома. Тут рукой подать.

— Ничего, ничего, я справлюсь, — вымученно улыбаясь, заверила Белла свою новую подругу.

Может, она и справится, но ее жизнь уже никогда не будет прежней.

— Ну вот мы и дома.

Через несколько мгновений девушки оказались у ряда зданий, известных под названием Нижняя Понталба. Напротив, через площадь, высился другой ряд многоквартирных домов — Верхняя Понталба.

Здания выглядели точно так же, как они выглядели — или, точнее сказать, будут выглядеть? — в ее прошлом, то есть в будущем. Внушительные четырехэтажные дома из красного кирпича, построенные пятидесятые годы девятнадцатого века в характерной французском стиле с решетчатыми чугунными балконами. На нижних этажах находились адвокатская контора, пекарня и большое кафе.

— Тебе повезло, Элен, что ты нашла жилье здесь, во Французском квартале, — сказала Белла.

— Да, отсюда недалеко до оперного театра. Элен отворила парадную дверь с черной облупившейся краской и жестом пригласила Беллу за собой. Девушки оказались в узком коридоре с каменным полом. Его освещала одна лампочка, свисавшая с потолка на длинном проводе, совсем как та, что Белла видела в театре. Подруги подошли к застекленной створчатой двери и попали во внутренний дворик. Здесь горели газовые рожки, тихо журчал фонтан среди садика, и большую тень давало раскидистое банановое дерево. Ночной воздух был напоен упоительной смесью ароматов жасмина, гардении и роз. Подле фонтана стояли кованый стол и стулья — уютное и приятное место отдыха для жильцов.

Дворик был со всех сторон отделен от мира четырьмя этажами окон. Белла ощутила себя совсем крохотной, когда, запрокинув голову, разглядывала открытые лестницы, ведущие на галереи, опоясывающие каждый этаж. В самом верху чернело усыпанное звездами небо.

— Как хорошо! — выдохнула она.

Элен кивнула.

— Я поселилась здесь из-за этого восхитительного внутреннего дворика. По утрам тут очень приятно пить кофе, сидя у своего окна или на галерее. Во-о-он там я живу. Третий этаж, самый дальний конец.

Они поднялись на два лестничных пролета и прошли по открытой галерее с металлическими перилами, Элен отперла дверь своей квартирки, зашла внутрь и щелкнула выключателем. Комнату залил яркий свет.

— Добро пожаловать, — позвала Элен свою гостью.

Белла очутилась в большой гостиной с высоким лепным потолком, позолоченным фризом и бледно-желтыми обоями, имитирующими ткань. На окнах висели янтарно-желтые бархатные занавески с золотыми кистями. Несколько поблекший персидский ковер — сочетание голубого и желтого — акцентировал прелесть паркетного пола. К приятным запахам мебельного лака и ароматической смеси из сухих цветочных лепестков примешивался характерный для старых зданий дух времени.

Просторная комната была обставлена с типичным викторианским эклектизмом. Обитая бархатом, изящная кушетка, а рядом — неуклюжий диван; несколько разлапистых кресел с широкой спинкой, множество пуфов с брошенными на них блокнотами и журналами; чайные столики, уставленные китайскими фарфоровыми сервизами и вазами с цветами; на этажерках бесчисленные цветочные горшки, статуэтки и вазочки. С потолка свисала большая люстра — причудливая вязь кованого чугуна и стеклянных колб. Видимо, некогда эта люстра предназначалась для нескольких ярусов свеч, но теперь их заменяли электрические лампочки.

— Да у тебя здесь просто замечательно! — восхищенно вздохнула Белла.

Элен так и просияла.

— Заходи и чувствуй себя как дома.

— Спасибо. У тебя так уютно, что мне будет легко почувствовать себя как дома.

Белла прошлась по комнате, приглядываясь к деталям обстановки. Прежде всего ее поразил столик-маркетри под настенным допотопным телефонным аппаратом. Столик был завален бумагами, придавленными увесистым ножом для вскрытия писем, выполненным в стиле модерн — русалка с развевающимися волосами. Белла с интересом ходила по комнате, восхищаясь то одним, то другим. Ей очень понравился обеденный уголок перед камином, где стояли широкий стол с мраморной крышкой и четыре кресла из красного дерева с тисненой парчовой обивкой. Пришла она в восторг и от бесподобного кофейного сервиза — синего с белым. Его крохотные, причудливой формы чашечки были прелестны.

— Ах, у тебя все продумано до мелочей! — воскликнула гостья.

— Чтобы было уютно, — с гордостью согласилась Элен. — А вообще-то многим я обязана щедрости отца и матери: когда они заново обставили свою квартиру, то старую мебель отдали мне.

— Повезло! — сказала Белла. — Твои родители живы?

— Они живут вверх по Миссисипи. У них плантация в Сект-Джеймс-Периш. Разумеется, я опозорила семью тем, что отправилась в город и стала певичкой. Моим поступком мама возмущалась даже больше, чем участием моей кузины Фибе в демонстрации суфражисток в Мемфисе.

Белла рассмеялась.

— А почему ты все-таки решилась отправиться в город?

Элен бросила свой ридикюль на один из чайных столиков, села на диван и закинула ногу на ногу.

— Сама не понимаю. Мне было двадцать два года, и я вдруг подумала: чего ради томиться на план тации, медленно превращаясь в старую деву, или стать женой какого-нибудь нудного плантатора? Я чувство вала, что огни большого города меня манят. И нисколько не жалею. Я сделала правильный выбор. В моей жизни было много приятного и забавного с тех пор, как я покинула плантацию. Например, Томми.

— Я рада, что в твоей жизни все складывается хорошо.

— А ты откуда родом, Белла?

Белла на секунду растерялась и сказала:

— Из Сан-Франциско.

Элен просияла.

— Да ну! По слухам, это прекраснейший город, красоты неописуемой. Я всегда мечтала побывать в Сан-Франциско. Но каким же образом ты очутилась так далеко от родного города — в варьете и на паро ходе, плывущем по Миссисипи?

Белла зевнула.

— Знаешь, Элен, это очень долгая история.

— Элен кивнула.

— Ладно, о твоих приключениях поболтаем завтра.

— Слава Богу, Элен поняла ее намек на усталость.

Белла снова оглядела комнату. На стойке из черного дерева стоял старинный граммофон, на одном из столов лежала изящная, явно дорогая скрипка.

— О, ты играешь на скрипке?

— Да, когда не занимаюсь пением. Я выросла в музыкальной семье. Моя тетя научила меня и петь, и играть на скрипке.

— Тебе повезло! — воскликнула Белла, любуясь прекрасным инструментом, восхищаясь безупречностью его линий. — Боже, да это Страдивари! — ахнула она.

— Верно.

Белла осторожно погладила блестящую поверхность скрипки.

— — Она ведь должна стоить целое состояние!

Элен рассмеялась.

— Ты права. Отец весь изворчался по поводу того, что ему пришлось заплатить целых восемь долларов за доставку ее от «Сирса и Роубака».

Белла ошарашенно молчала. Помахав рукой в разгоряченное лицо, Элен шагнула к окнам, выходящим на улицу, и распахнула их.

— Какая душная ночь сегодня!.. Надеюсь, тебе будет удобно у меня, Белла.

• Предыдущая
• 17/84
• Следующая