Опасный выход - Рисова Лана - Страница 5
- Предыдущая
- 5/60
- Следующая
Я очень боялась, что люди, производившие этот звук, уйдут и даже не заметят, что совсем близко от них тоже был человек. Всхлипнув, я заставила себя встать на ноги и двинулась между замершими стволами. Они были влажные и склизкие, эти отростки, внутренности гор. Оступившись, мне пришлось опереться об один такой, а потом с омерзением вытирать пальцы о штанину, все равно джинсы уже убиты в хлам.
Я брела и брела, как маленькая Красная Шапочка в огромном темном лесу. Разница была лишь в том, что девочка из сказки знала, куда шла, и с собой у нее были пирожки. Живот сводило от голода, и мне пришлось съесть последний бутерброд. С водой были проблемы — она заканчивалась!
Периодически мне слышались звуки впереди, и я переходила на быстрый шаг, лавируя между коническими силуэтами каменных сосулек. На ровных участках почти бежала, мне казалось, что-то страшное следует за мной и, стоит остановиться, оно тут же накинется на меня из тени ближайшего каменного ствола.
Совсем выбившись из сил, споткнувшись в очередной раз, я тяжело осела на пол, привалилась к рюкзаку и тут же провалилась в сон — беспокойный, наполненный странными образами, долгий и тягучий, но не приносящий отдыха.
Жажда была так сильна, что выдернула меня из ошметков сновидений и поглотила остатки воды из моей бутылки. Не напившись, я с сожалением засунула пустую тару в рюкзак и поплелась дальше по тоннелю. Периодически делая остановки, я прислушивалась, кричала до хрипоты, снова прислушивалась и продолжала путь, который постепенно затягивался какой-то странной пеленой.
Очевидно, так приходит безумие. Приятели не из творческой компании считали, что все мы немного не в себе, видели бы они меня сейчас! Чтобы хоть как-то утолить жажду, я лизала каменные склизлые сосульки. Поначалу меня нещадно выворачивало от противного горького привкуса, но потом организм, видимо, смирился, ибо ему уже критически недоставало влаги. Дальше меня начало мутить уже от голода. Я подъела все возможные крохи, перетрясла рюкзак и зачем-то этюдник, в котором, кроме кистей, красок, разбавителя и холстов, сроду ничего не водилось.
Оп-па! Постой-ка! А это что за фляжечка? Открутив малюсенькую металлическую пробочку, я поднесла горлышко к носу.
КОНЬЯК!!!!! Ну ты изараза, подруга! Такую вещицу припрятать и забыть. Вот, я уже и разговариваю сама с собой. Твое здоровьичко. Три глотка — и половина фляжки пронеслась огненной лавиной по горлу и пищеводу и оказалась в моем желудке. Почти эйфория!
Я изобразила что-то танцевальное и надолго вырубилась.
Просыпаться было невыносимо противно. Жажда была нестерпимая, но хватило ума не допивать остатки коньяка, который по доброте душевной, видимо пытаясь облегчить мои страдания по поводу поиска отхожих мест в пути, полностью вывел всю влагу из моего организма.
Несколько раз сглотнув и осознав, что мне даже нечем облизать потрескавшиеся губы, я подхватила вещи и потащилась дальше.
Через какое-то время я поняла, что мне совершенно все равно, который сейчас час и время суток. Я перестала кричать и слушать тоже. Все, что я делала, — это шла, ела слизь, падала, забывалась, потом снова шла. Пещеры менялись вокруг меня, но я плохо замечала, как именно. Они вроде то становились совсем гладкими, то обрастали наростами и сталактитами, были похожи на штольню и тут же теряли всякие границы. Но по-прежнему я не слышала ничего и никого, кроме себя. Тот звук, побудивший меня начать это безумное путешествие под Уральскими горами — исчез совсем, и я уже сомневалась, был ли он на самом деле или это мое воображение сыграло со мной злую шутку. Мелькали странные мысли, что такими темпами я добреду до Москвы и вывалюсь в районе какой-нибудь станции метро. Мое веселье по этому поводу прерывалось только приступами кашля, которыми пересохшее горло пыталось остановить это безобразное к нему отношение.
В уме навязчиво прокручивался один и тот же детский стишок. Иногда я бормотала его вслух, чтобы услышать человеческий голос, пусть даже свой собственный осипший:
Был в моем безумии один большой плюс, сквозь его пелену ко мне совсем не приходил страх перед моей врагиней, следовавшей за мной неотступно. Через какое-то время мне даже начало казаться, что, возможно, мы подружимся. Она, скорее всего, разделяла мою точку зрения, потому что была тиха и ласкова, уже не насмехалась надо мной, а нежно подставляла свои ладони, когда я без сил падала, чтобы немного поспать.
Телефон в рюкзаке давно пропищал реквием и умер, а ведь заряда батареи хватало минимум на три-четыре дня, неужели прошло столько времени?..
Мое продвижение было похоже на навязчивую идею, что-то толкало, несло вперед. Несмотря на страшную усталость, мне даже не приходило в голову остановиться и подумать. Честно говоря, способность думать, по крайней мере трезво, исчезла вместе со страхом перед тьмой и тенями, беззвучно стелющимися на расстоянии от меня. Иногда я думала, что веду куда-то странный призрачный отряд, но цель этого похода все время ускользала.
Некоторым признакам разума пришлось вернуться, когда показалась развилка тоннеля. Я уже порядком устала, поэтому села возле толстенного сталагмита так, чтобы было видно оба черных провала, и увеличила мощность луча фонарика. Да, стоило напрячься и подумать, какую дорогу выбрать, потому что туннели отличались друг от друга как сталактит и сталагмит. Левый был точным продолжением моего нынешнего пути, разве что прямо на границе света-тени я заметила небольшой подъем, значит, он уходит немного наверх, правый же был совершенно гладким, да еще стены имели странные выемки, как будто очень давно они подверглись обработке. И еще в нем чувствовалось какое-то движение воздуха. Но это открытие уже не заставило меня вскакивать и нестись вперед. Я была совсем без сил, меня мучил страшный голод и жажда, про холод я вообще молчу. Удивительно, что я еще не закоченела насмерть. Судя по ощущениям, температура моего тела сейчас была такой же, как у камней вокруг. Тьма потерлась о мою щеку, успокаивая. С негодованием я отмахнулась от нее и шумно выдохнула.
Непонятно как в моей руке оказался карандаш, а на коленях блокнот из рюкзака. В каком-то туманном сумасшествии, зажав плечом фонарь, я начала рисовать. Ну что же мог изобразить мой воспаленный мозг посредством непослушной руки? Ожидая сюрреалистический эскиз в духе Дали, я зажмурилась. А когда пелена несколько спала с глаз, я с легким изумлением увидела добротный кусок хлеба, изображенный скорее с голландской скрупулезностью, и глиняный кувшин с водой. Откуда взялись силы на такую проработку деталей, я не знаю, но, чем больше я смотрела на странный натюрморт на белом листе, тем легче мне становилось. Жажда как будто отступила, голод же вовсе пропал. Устало прикрывая глаза, я думала о великой силе искусства… рисунка, а точнее самовнушения.
Впервые я проснулась почти отдохнувшей, без дикой жажды и голода, раздирающего мои внутренности. Удивляться я решила попозже, сейчас же нужно было выбрать путь. С одной стороны, тоннель со сталактитами стал мне в чем-то привычен, опять же была осточертевшая, но поддерживающая во мне силы, да и жизнь, если честно, слизь. С другой стороны, второй тоннель имел на себе следы деятельности человека, да и движение воздуха давало надежду на то, что где-то там может быть выход на поверхность. Размышляла я недолго. Перевесил фокус с рисунком, если он удастся еще раз, а лучше не один, я почти спасена, в любом случае, смогу вернуться назад и выбрать левый проем.
- Предыдущая
- 5/60
- Следующая
