Сердце хочет любви - Райли Юджиния - Страница 33

• Предыдущая
• 33/37
• Следующая

– Спасибо, Оскар, – сказала она теперь в «Голливуд-Боул».

– Я все еще восхищаюсь тем, что ты выбрала для сегодняшнего вечера Второй концерт Рахманинова, – продолжал менеджер. – Ты, разумеется, знаешь, что композитор написал его, пережив большое разочарование, в период одиночества, похожий на твой, ты не находишь?

Вопрос был явно риторическим, потому что Оскар бодро говорил дальше:

– После своей первой неудачной симфонии Рахманинов считал, что не сможет больше сочинять. И все же великий доктор Дал, лечивший его, вселил в мастера уверенность, что его Второй фортепьянный концерт будет великолепен, так оно и случилось. Когда концерт был написан, Рахманинов вернулся к активной работе, в точности как ты вернешься к своей после сегодняшнего концерта, дорогая.

Ли взглянула ему в лицо.

– Ты все это выдумал, правда, Оскар? Упаковал в коробочку с розовыми лентами.

Оскар слегка улыбнулся:

– Ты выдаешь себя, Ли, намеренно или нет, не знаю.

Она вызывающе вздернула подбородок.

– И все равно я продолжаю утверждать, что твой план может привести к обратным результатам. Ты забываешь, что Второй концерт Рахманинова, наверное, самое романтичное музыкальное произведение. Тебе приходило в голову, что я выбрала его просто потому, что влюблена?

Оскар собирался ответить, но в этот момент оперная певица как раз закончила выступление, и раздался шквал аплодисментов. Распорядитель подал Ли сигнал, готовиться к выходу, и она шагнула вперед, даже не оглянувшись на Оскара. И все же она разволновалась из-за краткого разговора с менеджером. Она чувствовала, что ее исполнение Второго концерта Рахманинова сегодня вечером будет главным номером программы и что это действительно поднимет ее на следующий уровень, которого она обязательно достигнет, так же как восемьдесят пять лет назад создание концерта излечило психологический кризис великого композитора. Ее пугал этот уровень: что он будет значить для нее и Питера?

У Ли не осталось времени на размышления – прекрасная вокалистка с чудесным сопрано ушла со сцены. Коротко выразив свое восхищение высокой черноволосой женщине, Ли стала внимательно ждать, когда ее объявит конферансье. Она вышла на ярко освещенную сцену в форме раковины точно по сигналу, в тот момент, когда зал разразился аплодисментами. Она остановилась у фортепьяно и поклонилась публике, взглянув в ясную звездную ночь, висевшую над великолепным склоном горы.

Неожиданно для себя она подумала, что в Натчезе ночи красивее. Она увидела Питера. В темном костюме, он сидел в ложе вместе с ее родителями, точно по ту сторону бассейна в форме полумесяца, расположенного напротив сцены. Он улыбнулся ей, и эта простая улыбка согрела ее сердце. Сомнения и смущение постепенно исчезали, и в это мгновение она помнила только свои последние слова, сказанные Оскару: она выбрала Рахманинова потому, что была влюблена. О да, она любила его, несмотря на все проблемы и страхи. Любовь будет руководить движениями ее рук, ее пальцы скажут ему, что она в своем сердце навсегда сохранит эту любовь, что бы ни случилось.

Она села на специальную скамейку у фортепьяно и приготовилась играть. Держа руки над клавишами, она кивнула дирижеру, который улыбнулся ей в ответ. В шикарном фраке, с дирижерской палочкой в руке, он выглядел очень элегантно. Его знака внимательно ждал оркестр, расположившийся за ним. Мужчины были в белых пиджаках и черных брюках, женщины – в темных юбках и белых блузах, как и Ли. Повернувшись к инструменту, Ли глубоко вздохнула и заиграла. Звуки вступительного соло фортепьяно возникали поначалу медленно, но с возрастающей эмоциональностью. Инструмент был в прекрасном состоянии, его богатое звучание идеально соответствовало выбору произведения. К тому моменту, когда вступил оркестр, для Ли существовали только музыка и любовь. Вступление оркестра всегда очень драматично, хотя и наполнено было в тот вечер какой-то ликующей печалью, присущей всем произведениям Рахманинова. Словно завороженный, зал замер, слушая драматические пассажи и сокрушительные аккорды, контрастирующие полными утонченности, будто живыми, снижающимися и парящими ввысь созвучиями. Все связывала драматическая тема Рахманинова: блестящее соло фортепьяно сначала, вступление оркестра чуть позже, а потом снова партия фортепьяно, повторяющаяся в контрапункте.

Ли нравилась вторая часть – более спокойная, временами легкая и воздушная, она навсегда пленяла сердца ценителей. Только Рахманинов мог написать в конце снижающуюся секвенцию, необычная тема которой накладывалась на основную, создавая настоящее празднество духа. Ли всем телом изгибалась, вливаясь в музыку, чувствуя, как трепещет при этом ее сердце. Глаза многих слушателей наполнились в этот момент слезами.

Когда она заиграла третью, финальную часть, публика уже была в полном восторге. Оркестр играл мощное крещендо, достигшее высшей точки в сильной партии фортепьяно, которую великолепно исполнила Ли. Потом началась очень эмоциональная тема, известная как «Полная луна и жадные руки». Трогательное соло Ли было настолько нежным, будто с кончиков ее пальцев струилась сама любовь. Изящные пассажи контрастировали с неистовыми и оглушительными, то набирая силу, то утихая, и возвращались к основной теме. Кульминация прозвучала ликующе, захватывающие дыхание фортепьянные аккорды руладами и трелями подготавливали величественный взрыв оркестра.

Когда Ли закончила, ее руки дрожали, она старалась успокоиться после большого напряжения, потребовавшегося ей для игры. Сначала она не слышала оглушительных аплодисментов – с такой силой билось ее сердце, – но шум в зале вскоре дошел до ее сознания. Она встала и поклонилась публике, видя, что все аплодируют стоя, переживая триумф, какого не знала раньше. Восхищенный дирижер подошел к ней, низко поклонился и поцеловал ее руку.

Ли была потрясена. Она снова поклонилась, выражая теперь свою признательность дирижеру и оркестру. Слушатели с новой силой зааплодировали маэстро и оркестру. Ли нашла глазами Питера. Он восторженно хлопал, стоя рядом с ее родителями, гордыми и счастливыми. Он был явно ошеломлен, и ей казалось, что она даже с этого расстояния увидела слезы в его глазах. Их взгляды встретились наконец, и она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ. Было ощущение, что во всей вселенной не существовало никого, кроме них. Внезапно случилось чудо: боль, которую она ощущала внутри себя на протяжении многих месяцев, пропала, а появилось такое чувство, как будто в этот момент она нашла свою судьбу. Ли знала только одно: этим вечером она играла только для Питера. Аплодисменты не стихали, но ей они были больше не нужны. Питер и ее жизнь остались в Натчезе. Ее сердце переполнялось любовью, она не нуждалась больше ни в чем…

Питер и вправду был ошеломлен игрой Ли, изумительной музыкой, наполнившей ночной воздух. Зал бурно рукоплескал со всех сторон, раздавались требования сыграть на «бис».

Воспользовавшись тем, что все еще стояли, Питер покинул свое место, вышел через турникет и нетерпеливо поспешил за кулисы. Он хотел быть там в тот момент, когда Ли спустится со сцены. О Господи, каким же дураком он был! Она так талантлива. Она так изысканно играла сегодня, публика просто обожала ее. Выражение ее лица после выступления сказало ему все. Как же он мог эгоистично, тайно надеяться, что когда-нибудь она откажется от этого ради него? Обескураженный, он вынужден был признать, что только музыка является ее призванием. Если он хочет стать частью ее жизни, самым верным будет просто примкнуть к победителю.

Он зашел за кулисы, быстро прошел мимо гримерных и, дойдя до выхода на сцену, заметил впереди Ли. Она снова сидела у фортепьяно. Рядом со сводчатым проходом на сцену стоял высокий важный человек, вероятно, менеджер Ли. Питер подошел к нему и протянул руку.

– Вы Оскар Крюгер?

Пожилой человек пожал руку в ответ.

– Да, а вы?..

– Питер Уэбстер, жених Ли.

«Правильно, – сказал себе Оскар, – продолжай так говорить и, может быть, ты убедишь ее».

• Предыдущая
• 33/37
• Следующая