Триумф экстаза - Райли Юджиния - Страница 18

• Предыдущая
• 18/72
• Следующая

И стал двигаться в ней медленными, уверенными толчками. Не было спасения от этого горячего стержня, такого твердого и безжалостного внутри ее. Эмили казалось, что она разорвана пополам, но потом наступило странное отрешенное состояние. Она инстинктивно расслабилась и выгнулась под ним дугой.

Эдгар обезумел.

— Да, дорогая, да! — кричал он, стирая поцелуями слезы с ее лица, а потом вдруг замер.

Они лежали молча, переплетясь скользкими телами. Постепенно сознание Эмили стало проясняться, и тяжесть победы Эдгара навалилась на нее, стала ужасным напоминанием о ее позорной чувственности. Эмили казалось, что она была унизительно использована, ей нарочно сделали больно. Сна как не бывало, она была совершенно холодной и трезвой.

Эмили толкнула его в грудь.

— Я тебя придавил? Я сделал тебе больно, дорогая? — с сочувствием ласково спросил он.

Эмили села и заметила на простыне капли крови.

— Ты… ты меня ранил! — с упреком воскликнула она. Эдгар сел рядом и нахмурился.

— Дорогая, я не ранил тебя. Кровь — это доказательство твоей девственности. Неужели никто не объяснил…

— Этого мне не объясняли! — резко ответила Эмили и покраснела; она прикусила губу, стараясь сдержать слезы унижения. — Ты… ты нарушил свое обещание, ты сделал мне больно, и я… ненавижу тебя!

Эдгар был потрясен.

— Дорогая, мне показалось, что ты тоже меня хочешь.

Эмили внутренне сжалась, когда Эдгар так грубо напомнил о ее ужасной уязвимости, но она все-таки ответила с вызовом:

— Ты… ты воспользовался минутой слабости, напоил меня бренди! И я… мне это совсем не понравилось! Я ухожу от тебя, как только наступит утро!

Теперь Эдгар рассердился не на шутку, его темные брови грозно сошлись на переносице.

— Черта с два! Ты моя жена, Эмили! Я тебе никогда не позволю уйти!

— О, оставь меня в покое! — задохнулась она и уткнулась в подушку.

Эдгар встал, подошел к лампе и задул ее.

— Эмили, обещай мне, что не будешь пытаться убежать, — потребовал он, возвращаясь в постель.

— Конечно, я пообещаю! — с сарказмом воскликнула она, швыряя в него подушку. — Я сдержу свое обещание — точно так же, как и ты!

Эдгар схватил ее за руку, но она вырвалась и натянула простыню.

— Не поворачивайся ко мне спиной! — приказал он. Эмили не обратила на его слова внимания. Простыня тут же отлетела в сторону, и Эдгар рывком прижал ее к своей груди.

— Я не потерплю в своей постели холодную маленькую сучку! — прорычал он.

Эти слова прозвучали как пощечина.

— Сучка?! Значит, такой я была под тобой только что? Убирайся к дьяволу, бессердечный хам!

И в гневе замахнулась на него, но Эдгар перехватил ее руку и попросил:

— Перестань, дорогая. Прости меня за то, что я ранил твое самолюбие. Ты была божественна подо мной.

Эмили замерла. Эти откровенные слова задели за живое. Как смеет этот неотесанный мужлан думать, будто ей не наплевать, угодила она ему или нет!

— Избавь меня от своих… своих оценок!

В ответ он тихо рассмеялся, и Эмили снова обезумела от ярости. Она дралась, как дикая кошка, но все было бесполезно. Эдгар крепко прижимал ее к себе, а она вырывалась и рыдала, пока не иссякли силы.

Скоро миссис Эмили Эшленд уснула в крепких объятиях своего мужа.

По привычке Эдгар проснулся перед рассветом. Тихо побрился и оделся.

Потом остановился у кровати и долго смотрел на Эмили. Первые янтарные лучи утра освещали ее хорошенькое личико, окруженное медово-золотистыми волосами.

Она емуяоставила удовольствие. О, еще какое удовольствие! Ощущение ее тела, упругого и теплого, было божественным. В его чреслах вспыхнул огонь, и Эдгару захотелось разбудить жену, поцелуями заставить покориться…

Но он этого не сделал: достаточно причинил ей боли ночью. Теперь надо действовать медленно, ухаживать за ней, иначе Эмили всегда будет смотреть на него со страхом и отвращением.

Он погладил залитые солнцем локоны. Эмили нахмурилась во сне, и он убрал руку, чтобы не разбудить жену.

Возможно, она еще тогда покорила его, думал Эдгар, когда он поцеловал Эмили в Гонсалесе. Какой злючкой тогда была эта девчонка! Как он восхищался ее мужеством, ее упрямой силой. Как сожалел, что пришлось так грубо оторвать несчастную от могилы матери, чтобы отвезти в безопасное место. Стоит ли ей говорить, что он помнит? Если Эмили его не помнит, это может быть благословением. Нет, лучше оставить все как есть.

Какая она чудесная! И принадлежит ему. Полностью. Ни один мужчина не прикасался к Эмили до него, и никогда ни один не прикоснется! Эдгар Эшленд научит ее удовлетворять его желания, отдавать себя, ничего не утаивая.

А что он даст ей взамен?

В этом-то и трудность. Эдгар отчасти вел с ней игру, жестокую игру с прошлым! Он знал, что неизбежно в своих мучениях потянется к Эмили и причинит ей боль.

Порой, когда прошлое настигало его, он терял самообладание. Неужели эта невинная женщина станет его ненавидеть?

Он поцеловал ее в лоб и прошептал:

— Бедняжка! Пускай ты будешь меня ненавидеть, если не можешь иначе, но я должен тобой обладать снова и снова.

Эмили вцепилась в простыню, будто вдруг замерзла. Эдгар вздохнул, поднял упавшее на пол тяжелое бархатное покрывало, заботливо укутал спящую жену. Затем подошел к туалетному столику и взял кольцо с ключами.

Эмили придет в ярость, узнав, что ее заперли. Но разве у него есть выбор? Может ли он рисковать ее потерять?

— Прости меня, дорогая, — виновато пробормотал Эдгар и тихо вышел из спальни.

18 марта 1841 года

Эмили проснулась, когда комнату уже заливал солнечный свет. Она сладко потянулась, но почувствовала тупую боль. И мгновенно хлынули унизительные воспоминания.

Эдгар Эшленд! Она оглядела незнакомую спальню — красные бархатные шторы, темную мебель, — его комнату.

Да, это произошло. Такого она себе даже не представляла. Брак был закреплен. И она… она… она позволила овладеть собой! Она рыдала, спала в его объятиях!

Эмили сердито отбросила покрывало и схватила ночную сорочку, чтобы прикрыть наготу. Набросив халат, она покинула его комнату и через веранду вернулась к себе. «Надо одеться и немедленно убираться отсюда ко всем чертям!» — лихорадочно стучало у нее в висках.

Эмили, сбросив халат и сорочку, посмотрела на свое обнаженное тело в зеркало. Изменилась ли она? Да! Будь все проклято, каждый дюйм ее тела светился!

«Так вот что чувствует женщина, когда спит с мужчиной», — с горечью подумала она. Кожа на лице и груди порозовела от прикосновений колючей бороды. Эдгар опалил ее, словно дьявол, оставил свою метку.

Эмили быстро оделась и, присев у туалетного столика, стала яростно расчесывать золотистые локоны.

— Предательница! — прошипела она своему отражению. — Как ты могла ему позволить делать такие вещи, ведь ты любишь Дэвида!

Завершив туалет, Эмили бросилась к двери. Она еще не знала, куда поедет: возможно, попросит слугу подвезти ее до деревни, повидать пастора Фрица…

Заперто! Попыталась еще раз — бесполезно! Сбитая с толку, Эмили бросилась через веранду в его комнату. И здесь дверь заперта.

Боже милостивый, этот монстр арестовал ее!

Внезапно засов отодвинулся. Она в ужасе попятилась, но в комнату вошла Эвис Жеруар с завтраком на подносе.

Эмили лихорадочно соображала, глядя, как экономка невозмутимо сервирует чайный столик. Быстро приняв решение, Эмили бросилась к двери.

— На вашем месте я бы не пыталась, мадам, — невозмутимо произнесла Эвис. — В коридоре ждет Джейкоб.

Эмили застыла, потом медленно обернулась и с недоверием посмотрела на Эвис. Но та прошла к двери, даже не взглянув на нее.

Эмили схватила экономку за руку:

— Минуточку, миссис Жеруар! Эвис осторожно высвободилась.

— Чего-нибудь желаете, мадам?

— Да, желаю! — с сарказмом передразнила ее Эмили. — Действительно, желаю, миссис Жеруар! Объяснений! Объяснений этому… этому тюремному заключению!

• Предыдущая
• 18/72
• Следующая