Волшебный вальс - Райли Юджиния - Страница 21

• Предыдущая
• 21/66
• Следующая

Утром Стефани и Эбби расположилась в старомодной открытой четырехместной коляске с чернокожим возницей и отправились в город. По обеим сторонам узкой проселочной дороги тянулись вязы и платаны. В мягком свете неяркого осеннего солнца их пожелтевшие кроны отливали золотом. Зрелище было завораживающим. Свежий ветер доносил запах прелой листвы и пожухлой травы.

— Там, случайно, не Данлейт? — воскликнула Стефани. — Тогда мы, должно быть, на Амачитто-стрит.

Впереди, окруженный дубами, возвышался особняк с колоннами в греческом стиле.

— Да, это Данлейт. Так назвал дом Альфред Дэвис, живший здесь до войны. Откуда ты знаешь? — удивилась Эбби.

Вспомнив, что по легенде приехала из Джексона, девушка прикусила язык, но тут же нашлась. Как всегда.

— Этот дом мне показал кучер, когда я ехала к вам с пристани, — не моргнув глазом солгала она.

— Понятно, — кивнула Эбби, хотя это казалось ей странным. — Только улица называется Вудвилл-роуд, а не Амачитто. Кучер перепутал.

— Естественно, что название улицы изменилось. Ведь прошло сто лет. Стефани залюбовалась чудесным садом, мимо которого они проезжали. Еще цвели магнолии и мирты. Садовник, ловко орудуя ножницами, стриг живую изгородь.

— Говорят, в Данлейте водятся привидения, — сообщила Эбби.

— Правда?

Здесь обитает дух мисс Перси, гувернантки детей прежних хозяев, — пояснила Эбби, и лицо ее помрачнело. — Согласно легенде, мисс Перси бросил во Франции любовник, она приехала сюда и нанялась гувернанткой в Данлейт, но зачахла из-за несчастной любви. Рассказывают, будто на закате слышны звуки ее арфы.

— Как интересно! — воскликнула Стефани. Она знала эту легенду, но в устах Эбби она приобрела иное звучание. Девушка невольно содрогнулась, но тут же в голову ей пришла шальная мысль. По прошествии какого-то времени призрак мисс Перси, возможно, встретит дух Эбби и даст несчастной парочку деловых советов, как наилучшим образом справляться с обязанностями привидения.

— Данлейт имеет богатую историю, — продолжала Эбби. — Во время войны янки хотели реквизировать лошадей Дэвиса, но он успел спрятать чистокровок в подвал под столовой и нагрузил непрошеных гостей ящиками своего лучшего бурбона. Так Дэвис спас своих жеребцов, а янки ушли ни с чем.

Стефани рассмеялась.

— А кто живет в доме сейчас?

— Болдуины. Мистер Болдуин умер несколько лет назад, но его семья процветает, особенно дочь Кейт. Это Болдуины оказали спонсорскую поддержку мисс Консуэло дель Валь.

— Вот как?

— Два года назад в городе начался настоящий переполох. — Губы Эбби тронула хитрая улыбка. — Джорджу Монтегю, британскому аристократу, понравилась Консуэло. А сейчас она леди Мандевиль, живет с мужем в Нью-Йорке, водится с Вандербилтами. Со временем станет герцогиней Манчестер.

— Очень любопытно.

Эбби кивнула.

— Нас, южан, обычно считают провинциалами, но мы имеем свою историю.

— Ты абсолютно права.

Коляска в это время катила по ухабистой дороге. Чтобы разминуться со встречной подводой, доверху груженной тюками с хлопком, вознице пришлось почти вплотную прижаться к обочине. Мимо проплывали дома в греческом и викторианском стиле. Многие из них были Стефани незнакомы. Прячась в тени развесистых дубов, особняки сияли свежей побелкой и сверкали на солнце оконными переплетами. С карнизов крыш свешивались корзинки и кашпо с яркими цветами.

— Городок, похоже, хорошо живет, — заметила Стефани.

— Раны войны еще полностью не зарубцевались, но Натчез потихоньку восстает из пепла, — заметила Эбби. — Слава Богу, что речная торговля процветает. С восстановлением хлопковых плантаций старая гвардия сумела возродить экономику на основе сельского хозяйства и коммерции. Землевладельцы отказались от труда рабов и нанимают издольщиков.

Стефани кивнула, пораженная знаниями девушки. Они въехали в город и теперь двигались по Коммерс-стрит. Когда миновали епископальную церковь, Стефани узнала местность, хотя квадратного здания со сводчатыми галереями и огромным жестяным куполом в ее настоящей жизни не существовало. Зато с другой стороны улицы высился знакомый Глен Оберн, шедевр архитектуры викторианского стиля, — сверкающее красками величественное строение, с классической колоннадой, украшавшей фасад, причудливыми карнизами и консолями, высокими мансардными окнами и балконами.

Теперь их путь пролегал по широкой торговой магистрали. С обеих сторон тянулись деревья и старомодные витрины, затененные тентами. Приподняв шляпу, с ними поздоровался чернокожий мужчина на муле, двигавшийся навстречу. Мимо промчался в кабриолете господин, махнув в знак приветствия хлыстом. Стефани отметила, что на улице совсем не видно женщин — одни мужчины. На крыльце скобяной лавки Шварца два старика играли в шашки, в переулке мальчишки бросали кости, перед зданием «Натчез сан» толпились молодые люди в котелках и рубашках с жилетами, но без пиджаков, оживленно обсуждая политические новости. Но вот появились знакомые достопримечательности — купол здания суда округа Адаме с западной стороны улицы и высокая колокольня кафедрального собора Девы Марии — с восточной. Сто лет назад город выглядел совершенно иначе, и все же это был Натчез, со своим смешением старого и нового стилей.

Когда они свернули на Хай-стрит, Эбби небрежно заметила, что до дома миссис Ходж осталось всего несколько кварталов.

— Между прочим, — сказала она, слегка покраснев, — Андре мне сегодня напомнил, чтобы мы не жалели денег тебе на наряды.

— Я не могу этого допустить, — нахмурилась Стефани. — Ведь вы с Андре собираетесь выплатить мне жалованье…

— Само собой. К тому же ты теперь член семьи…

— Нет!

— Почему нет? — взволнованно спросила Эбби.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Но тебе не кажется, что вы с Андре относитесь ко мне как-то странно?

— Странно? Что ты имеешь в виду?

— Я появилась в Натчезе всего два дня назад, вы обо мне ничего не знаете. Я просто служанка. А вы встречаете меня с распростертыми объятиями и делаете членом семьи.

— Что же в этом странного! — воскликнула Эбби. — Ты хорошо образованная молодая женщина, из достойной семьи. Мы просто не можем относиться к тебе по-другому! Я, как и ты, служанка и пришла в семью на правах «бедной родственницы».

— Пожалуй, ты права, но быть членом семьи я бы не хотела. Ведь у меня есть семья… в Атланте. Сестра, которая во мне нуждается. Престарелые родители. Я не могу остаться здесь навсегда.

— Не можешь? — Эбби помрачнела. — Но ты отлично справляешься с детьми. Я так рассчитывала на твою помощь.

— Можешь и дальше рассчитывать. Не уеду, пока ты не научишься вести хозяйство самостоятельно.

— О, Стефани! — взмолилась Эбби. — У меня никогда не получится так хорошо, как у тебя…

— Получится! Не сомневайся! Я научу тебя. Уверена, ты отлично справишься со своими обязанностями.

— Не думаю, — возразила Эбби упрямо. — Детям нужна твоя твердая рука. И… — она сделала паузу, — должна признаться, у меня есть личные причины, чисто эгоистические, просить тебя остаться у нас навсегда.

— Эбби, мне трудно представить тебя эгоисткой.

Эбби слегка покраснела.

— Дело в том, что без Линни я чувствую себя такой потерянной. Ты заменила мне сестру, хотя мы едва знакомы, — промолвила она чуть слышно.

— О, Эбби. — Сердце Стефани болезненно сжалось. Она вспомнила о Сэм.

— Разве родные требуют твоего немедленного возвращения в Атланту?

— Не стоит говорить об этом сейчас. — Стефани сжала руку Эбби.

Эбби радостно захлопала в ладоши.

— Отлично. Ну-с, дорогая, а сейчас мы закажем тебе великолепный гардероб. У нас в Натчезе чуть ли не каждый день вечеринки, особенно в период между Днем благодарения и Новым годом. Мы должны тебя подготовить. После визита к миссис Ходж остановимся у Бейхина на Мейн-стрит и купим тебе самое необходимое. Должна же ты что-то носить, пока будут готовы новые наряды…

• Предыдущая
• 21/66
• Следующая