Волшебный вальс - Райли Юджиния - Страница 50

• Предыдущая
• 50/66
• Следующая

— Пожалуй, — согласилась Эбби после паузы. Ее глаза увлажнились; видно было, что девушка борется с охватившими ее чувствами.

— Бедная моя. — Андре смотрел на Эбби с искренним состраданием, потом поцеловал ее в щеку.

— Андре, я… — Девушка залилась краской и поднесла ладонь к лицу.

— Прости, я не хотел тебя смущать, — добавил он и поискал глазами Стефани.

Проследив за ним взглядом, Эбби упала духом.

— А может, ты это сделал специально на виду у Стефани? — спросила она дрогнувшим голосом.

На минуту Андре лишился дара речи и не посмел поднять глаза.

— Думаешь, я не видела, как ты на нее смотришь? — добавила Эбби с волнением.

— Эбби, — к Андре наконец вернулось самообладание, — пожалуйста, не делай поспешных выводов. Стефани — очаровательная женщина, но это не меняет моего отношения к тебе. Я так благодарен за все, что ты сделала для меня и моей семьи.

— Правда? Значит, ты из чувства благодарности приглашаешь меня… э-э… на рауты?

— Почему же? — Он развел руками. — Так положено.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным…

— Но это чистая правда! — произнес он с жаром. — Ради моей семьи ты пожертвовала всем. Если бы я мог тебе чем-то отплатить!

Эбби погрузилась в тягостное молчание.

— Я, кажется, знаю, как ты можешь меня отблагодарить, — произнесла она наконец через силу.

— Что ты имеешь в виду?

— Я скажу тебе, только не здесь. Это деликатное дело.

— Ладно, Эбби, не скрытничай. — Андре нахмурился. — Говори прямо.

— Андре, после нашего разговора ты поймешь, что наши с тобой интересы во многом совпадают.

Андре был заинтригован. Эбби наконец заговорила. Скромная маленькая мышка за несколько минут сказала ему больше, чем за все время, что он ее знал. Но речь ее была полна загадок.

Андре заерзал в кресле.

Он затеял этот спектакль ради Стефани. Весь этот маскарад забавлял Андре; особенно вдохновляла перспектива овладеть гувернанткой детей.

Ну а если Эбби действительно в него влюблена и обречена пасть жертвой несчастной любви? Подобный исход пугал Андре. Меньше всего ему хотелось причинить боль маленькой Эбби. В этом случае невинная игра превращалась в коварство. Эбби не привлекала его как женщина, но он уважал ее и был ей многим обязан. Андре редко испытывал угрызения совести. Но честь и долг были для него превыше всего.

Поэтому не исключено, что Стефани все же удастся выполнить свою миссию.

Стефани видела, как Андре поцеловал Эбби, и ощутила укол ревности.

В чем дело? Разве не об этом она мечтала? Разве не этого добивалась?

В этот момент Андре посмотрел в ее сторону и их взгляды встретились. Стефани поспешно отвернулась.

— Понравилась ли вам прогулка вдоль обрыва? — поинтересовался Генри, поднеся к губам ее руку.

— Зрелище поистине волшебное, — ответила Стефани. — Багряная листва в лучах заходящего солнца.

— Не более волшебное, чем вы, дорогая. — Глаза Генри загорелись страстью. — Разве Стефани не прелестна, тетя? — обратился он к Кэти.

— Разумеется, она самый яркий бриллиант в этом театре, — согласилась старушка. — Со дня на день жду вашего бегства в Видалию.

В этот момент в зале начал гаснуть свет и оркестр заиграл увертюру Верди. Кэти зааплодировала.

— Говорят, «Травиата» в исполнении труппы просто восхитительна.

Стефани кивнула, хотя чувствовала себя такой же несчастной, как героиня Дюма.

Перед ужином Стефани поднялась к себе отдохнуть и переодеться. И вдруг увидела на туалетном столике раскрытый веер. Провела пальцем по изысканным алым розам на черном шелке. Веер был необыкновенно красив.

Еще один подарок Андре? Под веером оказалась записка.

В мансарде было прохладно и пахло плесенью. На полу лежал великолепный голубой ковер с узором, изображавшим венецианские каналы и гондольеров. На ковре в кругу мягкого золотистого света расположился Андре, в темных облегающих брюках и белой, наполовину расстегнутой рубашке, обнажавшей мускулистую грудь, поросшую черными волосами. Тут же стояло ведерко с шампанским, два хрустальных бокала и корзинка со всевозможной снедью. Рядом лежала великолепная алая роза.

Представившаяся ее взору картина будоражила воображение. Однако девушка взяла себя в руки, подбоченилась и устремила на Андре вопросительный взгляд.

— Так вот какое дело не терпит отлагательства! Полуночный пикник?

— Перестань сердиться и подойди поближе, — сказал Андре с чарующей улыбкой.

Стефани шагнула и налетела на покрытую копотью бронзовую каминную подставку для дров.

— Осторожно! Здесь полно всякой дряни, — предупредил Андре.

— Я бы не стала называть эти вещи дрянью.

Все помещение занимала коллекция бесценных предметов старины. Со стропил свешивались заброшенные белые стулья, в углу пылился черный с золотом, восточной работы буфет. Ласкала взор, несмотря на многолетний слой грязи, причудливая готическая горка с витражом, на котором был изображен древний собор. Стефани задержалась у письменного стола с позолотой и вычурными резными ножками.

— Господи, это же Людовик Четырнадцатый! — изумилась она и с благоговейным трепетом провела рукой по инкрустированной столешнице.

— Возможно, — произнес Андре, передернув плечами.

— Как можно держать такую красоту на чердаке? А это Тернер! — нахмурилась она, увидев на столе картину в золоченой раме.

— Английский пейзажист? — спросил Андре со скукой в голосе. — Много лет назад мои родители встречались с ним во время свадебного путешествия по Европе.

Недоуменно покачав головой, Стефани продолжала экскурсию по мансарде, переходя от предмета к предмету, любовно касаясь их пальцами.

— Боже! А это пресс-папье Баккара! Оно стоит целое состояние! Этот полосатый диван — должно быть, Шератон, а арфа — эпохи Регентства. Ты только взгляни на эту изумительную японскую шкатулку! И еще здесь целый рулон китайских обоев…

— Стефани! — перебил Андре девушку.

— Да? — Она повернулась к нему, вертя в руках фигурку арлекина.

— Поставь игрушку и иди сюда.

— Игрушку? — повторила она возмущенно, бережно ставя статуэтку на место. — Это бесценный мейсенский фарфор.

— У нас еще горы всякого барахла внизу.

— Как можно держать эти сокровища здесь? Они же приходят в негодность!

— Если все это спустить вниз, Хармони-Хаус превратится в лавку древностей. Здесь хранятся предметы домашней утвари и обстановки, привезенные из Франции и других стран моими дедом и бабкой, а также безделушки, собранные в поездках моими родителями и мной.

— Ну да, во время ваших многочисленных незапланированных путешествий в Европу, — съязвила девушка.

— Точно.

— Такую красоту следовало бы использовать по назначению… или поместить в музей.

— Стефани, — усмехнулся Андре. — Ты можешь взять здесь все, что тебе нравится. Включая меня, — добавил он, расплывшись в улыбке.

— Мошенник! Опять пытаешься меня подкупить?

Стефани подошла к нему, села рядом.

— Стефани, я не мошенник, я порядочный человек. — Он протянул девушке розу.

— Но любишь швыряться деньгами, — возразила она, наслаждаясь восхитительным ароматом цветка.

— Пока не швыряюсь. Может, попробовать?

— Ни в коем случае! — воскликнула она.

— Вы очень чувствительны, моя дорогая.

— А вы расточительны!

— Ничего не поделаешь, какой есть. Просто я радуюсь жизни, беру от нее все и тебя хочу этому научить.

— Радоваться жизни и прожигать ее — не одно и то же.

Андре открыл шампанское, налил в бокал, протянул Стефани.

— Ты по-прежнему думаешь обо мне дурно. Неужели за то время, что мы провели вместе, не заметила во мне ничего положительного?

— Я лучше промолчу. — Стефани отпила из бокала пенящийся золотистый напиток.

• Предыдущая
• 50/66
• Следующая