Летние свидания (сборник) - Мазаева Ирина - Страница 30
- Предыдущая
- 30/72
- Следующая
Злата со Светой вроде бы и готовы были помочь, но вчерашний переход дался им труднее всех. Да и к тому же обе явно боялись приготовить что-нибудь невкусное и опозориться при всех. Поэтому они, не сговариваясь, отправились на озеро мыть посуду, которую утром все побросали кто где. Сидели на пляже и лениво терли ее песочком…
– Ну что, ответила тебе Бесиха? – как бы невзначай поинтересовалась Света. – Ты так таинственно молчишь…
– Ничего она не сказала! – почему-то решила соврать Злата. – Все эти легенды – полная ерунда.
– Не хочешь, не верь.
Дальше мыли посуду молча.
– Эх, искупаться бы… – вздохнула Света. – Я грязная, как свинья.
– Я вот тоже об этом думаю, только вода холодная. Ты взяла с собой влажные салфетки? – поинтересовалась Злата.
– Конечно, только это ерунда какая-то… Купальник я тоже взяла.
Подружки переглянулись.
– За купальниками – это еще в лагерь возвращаться…
– А может, рискнем? Голые? Никого же нет?
– Быстро и по-тихому…
Быстро у них получилось, а вот тихо…
Подружки уже одежду натягивали, а эхо, казалось, все повторяло их вопли.
– Какой кошмар, какой кошмар, однако… – стуча зубами, повторяла Света, натягивая одежду.
– Хватаем миски и к костру! – скомандовала Злата, но подруга уже бежала к огню вперед нее.
На обед или скорее ужин была гречневая каша с тушенкой. Злата уже предвкушала, как в сумерках Дима достанет гитару, все будут сидеть у костра, петь песни – начнется та самая походная романтика, про которую столько раз рассказывала ее старшая сестра, но… Но, едва поев, старшие оделись потеплее, прихватили фляжку, хлеб, банку консервов, гитару и с таинственным видом отправились в сумрак.
– Ведите себя хорошо, не бросайте лагерь. Соберетесь спать – обязательно хорошо затушите костер, – учительским тоном проинструктировала Ларка.
– Вы куда? – растерялась Света.
– На кудыкину гору.
И они ушли.
Андрей, правда, попытался было увязаться следом со словами «вы что, меня с малышней хотите бросить?», но его вежливо попросили остаться.
– Ну и ладно, ну и посидим без них, – решила Света.
Ей, как и Злате, все было понятно: у старших свой лямур тужур бонжур, а потому группа поддержки им совершенно не нужна.
Ларка с Наташей заготовили достаточно дров на вечер, Лешка с хозяйским видом оглядел запасы, а потом снял с костра котелок с водой и подкинул веток в костер. Огонь разгорелся сильнее, и Злата заметила, что вокруг стало уже по-настоящему темно. Все подсели поближе к костру и как зачарованные уставились на пламя.
– Представляете, мы сидим у огня, точно так же и, наверное, на том же самом месте, где сидели первобытные люди 5000 лет назад, – медленно проговорила Злата. – Они жили в пещерах, а мы – в палатках, но это почти одно и то же. Мы такие же беззащитные перед стихией, как они. Случись ураган, наводнение… не знаю… и нам не выжить. О чем они думали, интересно?
– Да… – неожиданно заговорил Леша, который до этого все время молчал. – Я тоже почувствовал себя прямо-таки первобытным человеком… Как будто и нет никакой цивилизации…
Между тем Света успела залезть в палатку и вернуться с несколькими листками в руках. Она подсмотрела в них, как в шпаргалку на экзамене, а потом с умным видом начала рассказывать:
– На сегодняшний день на восточном побережье Онежского озера в районе мыса Бесов Нос найдено несколько стоянок первобытных людей. Их принято называть по названию мыса, а поскольку на одном мысе в разное время стоянки – временные стойбища или постоянные поселения – были в разных местах, то еще и нумеровать римскими цифрами. Мы находимся рядом с мысом Карецкий Нос. Здесь были три стоянки. Более древние поселения – Кладовец IV, V, V-a, VII, VIII, Бесов Нос VI, Гажий Нос появились во время мезолита, еще до появления петроглифов, а такие стоянки, как Усть-Водла III, Пери I, Кладовец II, Черная Речка V и остров Большой Гурий, – во время неолита, более или менее одновременно с петроглифами. Наконец, энеолитический слой поселений Бесов Нос VI, Кладовец IV, III, VIII появился после погружения петроглифов под воду. Как вы знаете, уровень воды в озере на протяжении тысячелетий менялся. Хорошо хоть, потом снова опустился, и мы можем любоваться петроглифами. Так, о чем я? Ага, вот. Стоянки, как правило, расположены совсем рядом или же по соседству с петроглифами. Часть из них сохранилась, другие повреждены, а третьи уничтожены или почти уничтожены временем и природой. Но и уцелевшие, пригодные для раскопок площади все же огромны, составляют несколько гектаров. Исследована же ничтожная часть, – Света перевела дух и продолжила: – Обычно культуры принято называть по составу или по способу обработки керамики, точнее, по виду узоров на ней. Ведь часто до нас доходят только черепки посуды первобытных людей. С III до первой половины II тысячелетия до нашей эры на территории Карелии господствовала культура ямочно-гребенчатой керамики, а на заключительной ее стадии – ромбо-ямочной керамики. Именно тогда люди и начали рисовать на скалах. А продолжили те, кто относились к культуре асбестовой керамики, а она сформировалась в эпоху бронзы, то есть где-то во второй половине II тысячелетия до нашей эры. Принято считать эту культуру протосаамской. А когда наступило время культуры сетчатой и штрихованной керамики, то есть в конце II – начале I тысячелетия до нашей эры, уже считается, что на территории Карелии жили саамы – первые финноязычные люди. Саамы как народность до сих пор существуют на территории Норвегии, Швеции, Финляндии, Карелии и дальше, на Кольском полуострове. Это один из самых древних северных народов. Петроглифы, которые мы разглядывали сегодня, выбиты на скалах в разное время. Пришлые протофинские племена с сетчатой керамикой смешались с местными протосаамскими с их асбестовой керамикой, а все вместе они сформировали современные народности Карелии – вепсов и карел. Таким образом, в эпоху раннего железа, где-то в I тысячелетии до нашей эры и в I тысячелетии нашей эры, Карелия стала частью финно-угорского мира…
Злата, как бы она ни любила историю вообще и историю родного края в частности, слушала вполуха. Голос подруги, скорее, ее убаюкивал, уводил куда-то из этой реальности в другую, в ту, в которой люди носили шкуры, но так же сидели у огня…
А Андрей, напротив, слушал внимательно и тут же влез со своими познаниями:
– Подожди, подожди, карелы пришли с юга, с Ладоги, когда их новгородцы теснить стали, уже в нашу эру.
– Да, но они пришли с миром, не изгоняя местных, а ассимилируясь. То есть стали заключать браки с саамками и саамами.
– А как же…
Злата по-прежнему не вникала. Она вдруг поняла, что впервые в жизни сидит вот так, с парнями – с симпатичными парнями! С парнями старше ее! У костра, разговаривает с ними! Без родителей… Как взрослая…
Она подняла глаза, посмотрела на Андрея, на Лешку. Компания уселась у костра полукругом, избегая того места, куда ветром несло дым. Злата сидела с краю, далее Света и парни. Ей было удобно смотреть на них. Она встретилась глазами с Андреем, который, споря, поглядывал на всех по очереди, на Лешку, который молча вдруг поднял на нее глаза.
Злата тут же отвела взгляд. Все девчонки, которые уже имели опыт отношений с парнями, рассказывали, что с этого все и начинается. Это называется «строить глазки», «посматривать» – то поднимать на парня глаза, то отводить взгляд. Если он отвечает, значит, тоже неравнодушен. И это, получается, она стала «строить глазки»? Но как же иначе? Невозможно же не смотреть собеседникам в глаза, если вы сидите полукругом вокруг костра и разговариваете?
– В Карелии петроглифы есть еще и на Белом море, в устье реки Выг, – сообщил Лешка.
– Точно! – тут же снова встряла Света. – Но беломорские петроглифы – они, скорее, просто отражение реалий древних людей. Птицы, рыбы, звери, которых видели люди, сцены охоты и рыбалки. А наши, онежские, они другие, тут больше фантастических образов. Потому что они – не картинная или фотогалерея, а отражение мира иного… – она перешла на шепот, отложив свои шпаргалки.
- Предыдущая
- 30/72
- Следующая
