Знамение - Макеев Алексей Викторович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/48
- Следующая
– Ага… – Петр наморщил лоб в напряженном раздумье. – Ну, разрешение беру на себя – через час оно будет. Можете считать, что эти телефоны уже на прослушке. Фотографии сейчас размножат, и вечером они будут на всех постах. Насчет машин гаишников тоже уведомим… Добро! Надеюсь, завтра уже будут хоть какие-то результаты.
Неожиданно резко, с некоторой даже стервозностью, зазвонил его телефон. Опера опять переглянулись – что-то им подсказывало, что этот звонок так или иначе касается их.
– …Да, да, у меня… Ни-че-го себе! Хорошо, сейчас включу…
Разговаривая со своим собеседником, Орлов менялся на глазах, превращаясь из деловито-оптимистичного в озабоченно-нервозного. Положив трубку, он взял телевизионный пульт и нажал на кнопки. Экран телевизора, стоящего в углу, тут же замигал, засветился, и на нем опера увидели… того самого плешивого «гуманиста». Стоя в горделивой позе перед телекамерой, «гуманист» заливался соловьем, рассусоливая о значимости уважения прав человека.
– …Как сопредседатель правозащитного движения «Толерантность, демократия, закон», я категорически не приемлю этих уродливых, безобразных методов работы наших так называемых правоохранительных органов, свидетелем чего мне сегодня довелось стать лично. Это было ужасное зрелище, когда двое верзил из структуры управления уголовного розыска буквально ломали через колено всего лишь заблудившегося человека. Да, этот человек, возможно, вел себя не вполне адекватно. Но, во-первых, следует учесть обстоятельства, подвигшие его на этот отчаянный шаг. А во-вторых, у него не было никакого оружия, никаких гранат…
– Простите, – перебил его из-за кадра женский голос, – но, по словам пассажиров, этот человек вполне серьезно угрожал взорвать самолет.
– У него в руке был всего лишь муляж гранаты! – прижимая руки к левой стороне груди, вещал «гуманист». – Да, он угрожал, но поймите: этот человек уже не видел иного способа обратить на себя внимание нашего общества, совершенно безразличного к проблемам отдельно взятой личности. Он жестоко страдал, но никто этого не хотел видеть в течение многих лет. Кроме того, у него психическое расстройство и он не может нести уголовной ответственности.
– Но почему вы считаете, что сотрудники угрозыска, задержавшие вашего подзащитного, поступили неправильно? – из-за кадра раздался теперь уже мужской голос.
– А что, если бы на месте такой безобидной личности, как Альфред Бардяхин, оказался другой, по-настоящему агрессивный человек, не на словах, а на деле намеревающийся взорвать самолет? А что, если бы попытка его обезоружить закончилась неудачей? Тогда бы все – гибель самолета с людьми была бы неизбежной! Я убежден, что силовой вариант разрешения кризисной ситуации, возникшей на борту авиалайнера, был избран сотрудниками милиции исключительно из их карьеристских побуждений. Они даже не попытались вести с ним переговоры. И я буду настаивать на том, чтобы эти двое были привлечены к судебной ответственности. Заметьте: эти «правоохранители» отказались себя назвать, когда того потребовали возмущенные их действиями пассажиры самолета…
– Вот гнида-а-а!.. – ошарашенно вытаращив глаза, яростно возопил Стас. – Да тебе ж самому, чмуроду, люди чуть глаза не заплевали за твою тупую демагогию!
– …Но я выяснил, кто это такие. И пусть меня репрессирует машина корпоративного милицейского произвола, я не побоюсь назвать их вслух! – «Гуманист» горделиво подбоченился, стараясь изобразить из себя Овода, идущего на расстрел. – Это оперуполномоченные главка угрозыска Лев Гуров и его сослуживец Станислав Крячко. Кстати! Ведь не случайно эти двое трусливо бежали после приземления самолета, страшась попасть в объективы телекамер. Уже это о многом говорит!
– Да… Уж это и впрямь из шкур – шкура! – Гуров медленно покачал головой.
– Простите, еще один вопрос! – снова раздался тот же женский голос. – По сведениям некоторых информагентств, вашего сына недавно задержали за распространение наркотиков. Не в этом ли кроется ваша нелюбовь к сотрудникам угрозыска?
– Ага! Молодец! Вот это она его поддела! – Стас в восторге даже подпрыгнул на кресле, махнув сжатым кулаком.
– Вот!!! – Указующий перст «гуманиста» уперся в объектив телекамеры. – Вот пример косного, рабского мышления отдельных представителей наших СМИ, прислуживающих и угождающих коррумпированной власти! Да, мой сын был задержан по ложному обвинению, что можно расценивать как попытку давления на тех, кто, не щадя себя, борется за права человека. Наркотики!.. Вы прекрасно знаете из недавнего дела «оборотней в погонах», как фабрикуются подобные обвинения. Но нас этим не запугать!
На экране мелькнула новостная заставка, и дикторша с дежурной улыбкой сообщила:
– Вы смотрели фрагмент интервью с сопредседателем правозащитного движения «Толерантность, демократия, закон» Константином Цимбальским. Стоит сказать, по информации некоторых зарубежных СМИ, это движение возникло два года назад на средства, выделенные небезызвестным Соросом. Установлено также, что оно материально поддерживается некоторыми западными спецслужбами. Теперь к другим новостям…
Петр нажал на кнопку пульта, и экран погас.
– Я уже устал напоминать о том, что о любых происшествиях подобного рода должен узнавать не из теленовостей, а от вас лично. – Орлов с хмурым укором посмотрел на приятелей. – Что там было в самолете? Слушаю!
Гуров, насколько это было возможно, кратко и внятно рассказал о сегодняшнем ЧП во время авиаперелета. Стас, по ходу его повествования, не утерпев, вставил несколько эмоциональных уточнений.
– Да, богатой на события выдалась для вас эта поездка… – резюмировал Орлов, доставая сигарету и закуривая. – Обезврежены две банды и заодно их пособники в правоохранительных структурах. Задержан пусть и псевдо-, но, как ни крути, террорист…
– А кто может сказать, что у нас беднее на события были прежние вояжи? – Крячко горделиво рассмеялся. – Куда ж деваться, если всевозможные неприятности сами цепляются на нас, как репьи на собачий хвост? Мы на них всего лишь реагируем, и только. Ну что, мы пошли?
– Занимайтесь! Если что – звоните. – Подобревший Орлов приятельски улыбнулся.
Шагая по коридору, Стас философски поинтересовался:
– И насколько же велика вероятность того, что мышиная возня этого тупорылого «правозащитничка» может отрикошетить нам в виде какого-нибудь министерского приказика?
– Думаю, она не так уж и мала. – Лев шел, о чем-то размышляя. – Но тут, обрати внимание, вот какая «ирония судьбы». Такие понятия, как «демократия», «толерантность», «правозащита», придумали люди, в большинстве своем искренне желавшие вступиться за тех, кого притесняет власть. А на деле что получилось? Идиотизм! Дерьмовые политиканствующие спекулянты, которые рвутся к деньгам и во власть, прикрывают этими понятиями свое шкурничество. На хрена вступаться за рабочих какого-нибудь завода, которые объявили голодовку из-за того, что им нечем кормить своих детей? Проще собраться на митинг и голосить «Даешь гей-парад!» или «Легализовать наркотики!», срубая за это неплохие бабки и получая бесплатный доступ в эфир.
– Кстати, до сегодняшнего дня я об этом Цимбальском даже не слышал. – Открывая дверь своего кабинета, Крячко пожал плечами. – А теперь – фу-ты ну-ты! – с ходу стал телезвездой. Уверен: он этим немытым сморчком будет размахивать на каждом углу. Тут, гляди-ка, и до всемирной славы рукой подать!..
– Вот в этом ты прав. – Лев саркастически усмехнулся. – До всемирной славы – раз плюнуть. В том числе, представь себе, и нам, как потенциальным фигурантам Гаагского трибунала, посмевшим покуситься на права человека. У тебя нет желания познакомиться с Карлой Дельпонте?
– Свят-свят-свят! – Стас преувеличенно торжественно перекрестился. – Не приведи бог во сне увидеть! Ты уж, Лева, так не пугай… Нет, не трибуналом, а этой самой прокуроршей. Когда ее показывают по телику, у меня тут же появляется неодолимое желание уйти в монастырь. Ну да ладно, хрен с ними со всеми. Ты сейчас куда? На рандеву с Амбаром?
- Предыдущая
- 38/48
- Следующая
