Надежды большого города - Райс Луанн - Страница 12

• Предыдущая
• 12/37
• Следующая

Его фирма представляла интересы корпорации Рейнбеков, и как-то в лифте он обратил внимание на Кэтрин. Когда они доехали до пятьдесят четвертого этажа, она обернулась к нему:

— На этом этаже библиотека. Вам, наверное, нужен один из офисов?

— Нет, — сказал он. — Я хотел пригласить вас на обед.

Она согласилась, они пошли в «Ореол», на следующий день — в «Ле Бернадин», потом в «Кафе дез Артист» — лучшие рестораны Нью-Йорка. На четвертый день Кэтрин сказала Лиззи:

— Он замечательный. Ему действительно не все равно, что творится вокруг, он хочет изменить мир к лучшему. Но он никогда не вылезает из делового костюма! А в места, куда он меня водит, — раз в год можно сходить, но не каждый день…

— Скажи ему, что хочешь пиццу, — посоветовала Лиззи. — Так ты его проверишь. Если он станет воротить нос, ты поймешь, что он просто надутое ничтожество.

Так Кэтрин и сделала. Она предложила пойти в пиццерию, в джинсах. Брайан, смеясь, согласился, он сказал, что водил ее в дорогие места, потому что она такая чудесная и ему хотелось произвести на нее впечатление. Кэтрин улыбнулась, заметив, что если он действительно хотел произвести на нее впечатление, то ему следовало пригласить ее в «Джонс» на Бликер-стрит. Оказалось, что им обоим нравится простая пицца… Именно тогда, впервые увидев Брайана в джинсах, Кэтрин начала в него влюбляться.

Он узнал, что Кэтрин выросла в Челси, в не очень бедной, но и не в богатой семье: она была дочерью нью-йоркского полицейского. Переходя Западную Двадцатую стрит по пути в школу Святой Люси, она мечтала о том, как здорово было бы жить в одном из красивых домов на Кушман-роу. Однажды вечером во время прогулки она их ему показала. Когда они поженились, Брайан купил для нее один из них.

Брайан обожал Кэтрин, обожал каждую минуту их совместной жизни — шесть лет. Оказалось, меланома убивает очень быстро: одно посещение доктора, чтобы показать родинку, а через восемь недель уже умереть. Иногда Лиз соглашалась с подругой: отвернуться от Бога за то, что он забрал его у нее, казалось вполне разумным. Временами молитвы Лиз больше походили на вопль с укором Всевышнему. Но не из-за потери Брайана, а из-за потери Кэтрин.

Лиз не могла вынести страданий подруги. А предрождественские недели, когда умер Брайан, были худшим временем. Кэтрин везде его высматривала. Она замечала в воздухе дымку и думала, что это привидение. Лиззи была уверена, что большую часть декабрьских ночей Кэтрин проводила в маленькой комнатке под крышей дома, где они с Брайаном планировали устроить детскую.

У Кэтрин была детская, но не было детей и не было Брайана. Именно поэтому она так привязалась к Дэнни. Брайан заботился о бездомных и голодных, о подростках, попавших в беду, неблагополучных семьях. У него в кармане всегда было много наличных, и он раздавал их нищим.

— Нельзя спрашивать у них, как они расходуют эти деньги, — говорил он Кэтрин. — Мы не можем судить их. Если ты дал им деньги, а они сразу же купили на них бутылку — это их выбор. Люди должны сохранять чувство собственного достоинства.

Лиззи знала, что именно так Кэтрин пыталась вести себя по отношению к Дэнни. Она пробовала уговорить его позвонить домой, а когда он отказался, предложила ему свою помощь: сначала обратилась в социальную службу, а потом без его ведома в организацию по охране детства.

— Ему всего шестнадцать, — сказала она Лиззи в прошлом году. — Они не заставят его вернуться домой, но, может быть, смогут убедить не жить на улице.

Но Дэнни Бирн перехитрил их во всем. Он был деревенским парнем с канадского побережья с навыками охотника и хитростью следопыта. Как только организация по охране детства подбиралась слишком близко, он уходил. Лиззи знала, что несколько раз он ночевал в офисе Кэтрин, а летом иногда в Центральном парке. Все остальные его передвижения оставались тайной.

Кэтрин бросила попытки понять причину его поступков. Она перестала хоть в какой-то мере контролировать ситуацию и обратилась к методу Брайана: отдавать, ни о чем не спрашивая.

Это было трудно, Лиззи знала. Но, видя, как ее подруга улыбается, наклонясь, чтобы помочь Бриджит наполнить рожок мороженым, она успокоилась. Казалось, Кэтрин ожила, ее серые глаза лучились. Это несколько скрасило для Лиззи пребывание в верхней части города.

Глядя на величественное дерево среди людского моря в Рокфеллеровском центре, Бриджит затаила дыхание. Красивые фигуристы скользили внизу под ними по бело-голубому катку, совсем не похожему на неровный лед деревенских прудов, привычных для них с Дэнни. Оркестр играл рождественские песни, сверкали вспышки фотоаппаратов. Вокруг высились небоскребы, и каждое окно светилось.

— Видишь ту золотую статую? — спросила Люси, указывая на сверкающую статую полуобнаженного мужчины, нависающую над катком. — Это Прометей. Он был мудрейшим из всех титанов — он дал людям огонь.

— Как много ты знаешь, — сказала Бриджит, глядя на девочку, которая была на четыре года ее младше, такая же разница, как у них с Дэнни.

— Мы изучали мифы в школе. А как получилось, что ты не ходишь?

— Не хожу куда?

— В школу.

— Я хожу. Просто в декабре нам приходится ездить в Нью-Йорк, чтобы папа мог продать елки. Вот так мы живем.

— Мы? — спросила Люси, поднимая бровь.

— С моим братом, — сказала Бриджит.

— Гарри! — сказала Люси.

— Нет, его зовут Дэнни, — поправила ее Бриджит.

Люси покраснела как помидор, румянец залил ее шею и щеки.

— Все в порядке, — постаралась успокоить ее Бриджит, потому что девочка выглядела смущенной.

— Ты скучаешь по нему? — спросила Люси.

Бдиджит кивнула. Ей было любопытно, что знают об этом Люси и все остальные. Она снова посмотрела на огромную голубую ель и почти представила себе, как это дерево растет в Новой Шотландии, на холме их фермы, противостоя восточным ветрам.

— Очень скучаю, — сказала Бриджит, — сильнее, чем по кому бы то ни было. И папа тоже. Он каждую ночь ищет его.

— Правда? Каждую ночь?

Бриджит вновь кивнула.

— Я бы хотела, чтобы отец тоже сюда пришел, потому что Дэнни здесь, — прошептала она сквозь шум толпы и музыки.

— Ты имеешь в виду прямо сейчас ? — спросила Люси.

Бриджит опять кивнула.

— Я чувствую его. Он… он следит за деревом, ждет, когда зажгутся огни.

— А что случится потом? — завороженно спросила Люси.

— Дерево вернется к жизни… по-новому. Когда огни зажигаются, они заполняют сердца. Возникает чувство… это может показаться странным… но возникает чувство, как в рождественское утро. Дерево… я не могу этого объяснить, но дерево срубили не напрасно. Оно срублено, чтобы каждый, кто его увидит, поверил в дух Рождества.

— Во что поверил? — спросила Кэтрин.

Бриджит вздрогнула и подняла голову. Она не знала, что Кэтрин слушает ее. Она откашлялась. Одно дело — объяснить это Люси. Дети воспринимают такие вещи как естественные, даже городские дети. Взрослые — другое дело.

— Чтобы каждый поверил в добродетель этой поры, — сказала Бриджит срывающимся голосом. Она нервничала, произнося эти слова вслух, к тому же в прошлом году, когда убежал Дэнни, ее вера в Рождество подверглась испытанию.

— Похоже на волшебство, — сказала Люси, с опаской глядя на свою мать. — Как Гарри Гудини.

— Тише, дорогая, — отозвалась Лиззи.

Как раз начали говорить ведущие, их голоса усиливались динамиками. Люди стали толкаться, пытаясь занять лучшие места. Сердце Бриджит застучало сильнее — в любую секунду могут зажечься огни. Ей хотелось знать, где сейчас Дэнни, хотелось, чтобы отец был рядом с ней и они вместе пережили этот прекрасный момент. Ей не хватало матери, которая так никогда и не побывала в Нью-Йорке.

Она почувствовала, как кто-то взял ее за руку. Это была Кэтрин. Каким-то образом Кэтрин прочитала ее мысли. Было в ней что-то такое, что заставило Бриджит подумать, что Кэтрин понимает волшебство, именно она пригласила ее сюда. Кэтрин крепко держала Бриджит за руку, а кто-то в толпе начал отсчет.

• Предыдущая
• 12/37
• Следующая