Надежды большого города - Райс Луанн - Страница 23

• Предыдущая
• 23/37
• Следующая

На первых полосах обеих нью-йоркских бульварных газет были помещены сообщения об одном и том же происшествии. Заголовок в «Пост» гласил: «Гринч наносит удар в Челси!», а в «Дейли Ньюс» — «Ограбление на Девятой авеню». Фотографии представляли Кристи, безучастно смотревшего мимо камер: резкий профиль, в голубых глазах застыло выражение потери, безнадежной отцовской любви. В правом верхнем углу была напечатана прошлогодняя школьная фотография Дэнни.

Кэтрин и Лиззи читали газеты, сидя в «Помешанном». Обе газеты сообщали о краже и кратко излагали прошлогоднюю историю: арест Кристи за нападение на сына, побег Дэнни, снятие всех обвинений. В «Пост» часть полосы была посвящена сбежавшим подросткам, а «Дейли Ньюс» использовала историю Дэнни в качестве первого репортажа из серии о бездомных.

— Они делают из него чудовище, — сказала Кэтрин, читая о Кристи. — Как будто в последний год он бил своего сына и заботился только о деньгах. Послушай вот это: «Дэниел Бирн, семнадцать лет, сбежал двадцать седьмого декабря прошлого года. Каждый год за месяц до Рождества он оставлял школу, чтобы работать в палатке своего отца по продаже рождественских деревьев на Девятой авеню в Челси. Продавцы деревьев в Нью-Йорке работают очень усердно, чтобы за месяц получить годовой заработок, и жители соседних домов заявляют, что видели, как иногда мальчик работал до полуночи».

Она покачала головой. Чтение продолжила Лиззи: «Администрация средней школы Северного Бретона отказалась прокомментировать ситуацию. Но Джей Леклер, одноклассник Дэниела, сказал: „Конечно, родители забирают детей из школы. Учителя позволяют потом наверстать упущенное. Но после лесных пожаров Дэнни очень отстал. Мы все отстали в тот год. Но Дэнни способный. По крайней мере был. Мы не знаем, что случилось с ним в Нью-Йорке. Мы все думали, что он станет метеорологом. У него был целый план, как предупреждать пожары и бури, чтобы помочь тем, кто выращивает деревья. Но теперь, наверно, этого не произойдет, ведь он пропал“.

— Так в этом заключался его план? — спросила Кэтрин.

— Не обращай внимания, — сказала Лиззи, подняв бровь и отодвинув газеты в сторону. — Расскажи мне, что случилось с Кристи.

Кэтрин сжалась. Она посмотрела на фотографии в газетах. На напряженное лицо Кристи было страшно смотреть.

— Я рассказала ему.

— Что именно?

— Что мы помогали Дэнни, чем могли. Он увидел твою вышивку на шляпе Дэнни.

— Он разозлился?

— Он был зол, грустен, расстроен — все сразу. Я просто… — хотела продолжить Кэтрин. Лиззи отбросила газеты, но Кэтрин снова пододвинула их к себе и разгладила, чтобы видеть фотографию Кристи. Она пристально вглядывалась в его лицо.

— Мне бы не хотелось причинить ему страданий.

— Ты не можешь контролировать поступки и желания Дэнни, — возразила Лиззи. — Это его семья, его дело.

Кэтрин подняла глаза:

— Ты бы видела, как он был потрясен, когда я все ему сказала. Он доверял мне.

— Дэнни тоже, — заметила Лиззи.

— Почему же у двух людей, испытывающих одни и те же чувства по отношению друг к другу, такие несовместимые намерения?

— Ты имеешь в виду Кристи и Дэнни?

Кэтрин кивнула, покраснев. Кого же еще она могла иметь в виду?

— Такое постоянно случается в семьях, — сказала Лиззи. — У нас с Люси такое по двенадцать раз на дню. Я готовлю овсянку, а ей хочется хлопьев. Она собирается надеть голубые носки, а я забываю их постирать. Она желает пойти в парк, а мне хочется взять попкорн и посмотреть фильм. Один большой кошмар любви.

— Но тут тебе не овсянка и хлопья.

— Понимаю. Это будущее фермы. Это мальчик, сбежавший от отца. Это суровый, молчаливый фермер, которому необходимо поговорить с сыном. Повторяю: это случается во всех семьях, но по-разному.

— Почему во время Рождества всегда становится хуже? — спросила Кэтрин, уставившись на цветные огоньки, мигавшие вокруг зеркала, на ярко раскрашенного Санта-Клауса и рождественские ели, украшавшие окна закусочной.

— Потому что ставки повышаются, — сказала Лиззи.

— Ставки? Ты говоришь так, как будто речь идет об игре, где все делают ставки.

— Так оно и есть, — ответила Лиззи. — Мы ставим на любовь и счастье, на дорогих нам людей. Надеемся, что все в порядке, но когда человек, которого мы любим всем сердцем, нас предает, наши ставки потеряны. Возьми, к примеру, меня и отца Люси.

Кэтрин кивнула, сжав руку своей подруги. Лиззи влюбилась в человека, жившего по соседству, — Ричарда Торн-дайка, банкира с Уолл-стрит. Вдохновленная Брайаном, она открыла свое сердце этому деловому человеку. В то время он ремонтировал чердак на Четырнадцатой стрит, а разносторонняя Лиззи была его дизайнером. Он предложил ей создать апартаменты своей мечты, потому что она будет жить там вместе с ним. Охваченная страстью, Лиззи сделала для него все возможное. Она была на седьмом небе от счастья, когда забеременела. Но Ричард Торндайк не был; он попросил свою фирму о переводе его в лондонский офис. Он и сейчас был там.

— Господи, моя ставка, несомненно, оказалась бита, — сказала Лиззи. — Надо было просто сесть на автобус до Атлантик-Сити и поставить все, что у меня было на счастливые семерки. Конечно, мне повезло с Люси.

— Это большая удача.

— Да, но я до сих пор чувствую, что любовь меня предала. Как будто Вселенная сыграла со мной злую шутку.

Кэтрин взглянула в окно. Снег прекратился, и сквозь медленно движущиеся облака она увидела голубое небо. Температура была около нуля. Вытянув шею, она пыталась увидеть Кристи. Он, как всегда, был около прилавка, стойко продолжая торговать, пытаясь возместить потери, решила она.

— Точно так же ты чувствовала себя, когда умер Брайан. Так же ты чувствуешь себя при приближении Рождества, когда Брайана нет рядом с тобой, — заключила Лиззи.

А Кэтрин вспоминала о том, что сказал ей Кристи.

— Возможно, я и не должна больше стремиться увидеть его, — сказала она мягко. — Если я увижу его призрак, мне может захотеться улететь с ним.

— Я думала, что именно этого ты и хочешь, — удивленно ответила Лиззи.

— Я тоже так думала. — Кэтрин глядела в окно.

Дэнни забрался в свое секретное убежище и осмотрел парк.

Сейчас небо голубое, но он знал, что будет новая буря. Он подумал о том, что погода — это всего лишь столкновение молекул, прямо как в семье. Голубое небо не всегда судило спокойное плавание, а белые облака не всегда обещали осадки.

Пенелопа дернула за шнур, который он специально привязал, и у него зазвонил звонок. Дэнни поспешил вниз, чтобы впустить ее, и они вместе поднялись по узким каменным ступенькам винтовой лестницы.

— Ты видел сегодняшние газеты? — спросила она.

— Как я мог их пропустить?

— Мой отец просто в ярости, — сказала она. — Я под домашним арестом.

— Правда?

Она кивнула:

— Я должна сидеть дома, но мне необходимо было предупредить тебя. Он, наверное, уже вызвал полицию, Дэнни. Они будут здесь в любую минуту. Ты должен уйти, если не хочешь, чтобы тебя поймали.

Дэнни глубоко вздохнул и обнял ее.

— Они не поймают меня, если я этого не захочу.

— Мой отец собирается уволить тебя. Он заявил, что ты обманул и его, и людей из комиссии по охране природы, устроившись на работу под вымышленным именем.

— Я сказал им свою настоящую фамилию!

— Да, но они думали, что тебя зовут Гарри.

Дэнни ухмыльнулся, подумав, что Кэтрин оценила бы шутку.

— И не только это. Ты дал им адрес в Челси, где ты якобы живешь. Мой отец состоит в руководстве комиссии по охране природы Центрального парка, но он никогда бы не порекомендовал тебя, если бы знал, что ты сбежал из дома.

— Но ты же знала, — сказал Дэнни, еще крепче прижимая ее к себе.

— Да, — улыбнулась Пенелопа, — все детство меня оберегали, а мне хотелось драмы. История твоего несчастья такая красивая.

Улыбка испарилась с лица Дэнни.

• Предыдущая
• 23/37
• Следующая