Большая книга приключений и загадок - Кузнецова Юлия - Страница 40

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая

– Слава, – пробормотала я, – Слава…

Меня положили на что-то горизонтальное. Земля. Берег. Никакой воды. Много воздуха. И я заплакала.

– Слышь, – сказали рядом, – а она того… живая…

– Думаешь, догадалась, что мы с той моторки три удочки свистнули?

– Тихо ты, дурак!

Я открыла глаза. Я лежала на берегу, а рядом со мной на корточках сидели Колян, Борян и Виталька Ноликов.

– Я ее знаю, – важно заявил Виталька, – ее Шпулькой зовут.

– Гайкой, – выдавила я и закашлялась.

– Мы только две удочки взяли, – поспешно сообщил Колян.

– Не, всего одну, – поправил его Борян, – и ту хотели вернуть, да моторка уехала.

– Лучше бы вы у них все удочки взяли, – проговорила я и потерла затылок. – Тогда бы мне по голове оставшейся не заехали.

Очень хотелось закрыть глаза и уснуть вечным сном. Лучше бы я захлебнулась в воде, чем очнулась и поняла, что упустила преступников! Как теперь найти Антона?

– Даже номер не заметила! – с горечью воскликнула я.

– Чей номер? – уточнил Колян. – Моторки? Так мы тебе скажем. Только ты про удочки никому не говори.

– Вы его запомнили?

– А чего там запоминать? – пожал Колян плечами. – У меня на числа клевая память. По математике одни «пятерки».

Внезапно на берегу стало светло. Домик осветили множеством фонариков.

– Милиция! – всполошился Борян. – Уж и удочки украсть нельзя, сразу вызовут.

– Говорите номер, – прошептала я.

Колян продиктовал.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Мальчишки вытаращили на меня глаза.

– Нам никто «спасибо» не говорил, – поделился Колян, – все орут только.

– Вам двойное спасибо, – серьезно сказала я, – вы спасли мне жизнь.

– Это из-за кофты, – хмыкнул Борян. – Увидели ее на воде и подцепили. Но дырку на спине не мы проделали.

Я встала и поправила на себе мокрый бурый джемпер, точнее то, что от него осталось. Пошатываясь и повторяя про себя номер моторной лодки, на которой увезли Антона, я двинулась к милиционерам, окружившим дом.

– Ну все, Виталька, пошла твоя Шпулька про удочки Редькину жаловаться, – проворчал Борян. – Мотаем отсюда, пока не поздно! Сейчас дождь ливанет.

Дальше все было просто. Я сказала номер моторной лодки Редькину, которого встретила у домика. Тот по рации передал его на все посты. Через полчаса моторку с преступницами перехватили. За это время Редькин успел рассказать, как бабушка Ботаника обнаружила в парке Хаула, вырвала у него клюку и устроила такую пальбу горохом, что парень сразу во всем сознался и указал на домик сестры возле речки. Вот они сюда и вышли.

– А Вероника г-где? – спросила я, стуча зубами от холода.

– Ждет тебя… в отделении милиции.

Туда мы все и отправились.

Пока милиционеры допрашивали Славу и Ботаника, Нонна отпаивала нас с Вероникой чаем из ромашки в комнатке у Редькина.

– Его Лопуховский заварил, перед тем как увести разъяренную бабушку Ботаника, – пояснила звезда местной журналистики.

– А Слава г-где? С Ботаником на д-допросе? – Мне никак не удавалось согреться.

– Да. Только у них там не допрос. Просто милицию интересуют некоторые подробности.

– З-зачем ты задержала Редькина? Надо было, чтобы он пошел к Никиву вместе с нами.

– Он бы все испортил! Не поверил бы вам, начал бы допрашивать. Потеряли бы кучу времени и упустили преступников.

Вероника и Нонна намеренно избегали произносить имя Таи, понимая, что мне больно его слышать. Они только вскользь упомянули, что преступниц отвезли в следственный изолятор, где те и будут дожидаться суда.

Я грела руки о стакан с железным подстаканником. Чай из ромашки с медом наконец помог мне прийти в себя. Голова медленно начинала работать.

– А где Антон? – спросила я.

– В отдельной комнате, с родителями.

– Как он?

– Очень слаб. Родионовы хотели сразу сына увезти, но Антон попросил познакомить его с девочкой, которая поймала желтую канарейку с запиской на лапке.

– С какой девочкой?

– С тобой, хани, – улыбнулась Вероника.

Видно, моя голова еще не заработала в полную силу.

– Нимфанонна! – В комнату вбежал Ботаник.

Девушка бросилась к нему и одарила нежным поцелуем в щеку. Мы с Вероникой смущенно переглянулись.

– Вячеслав продемонстрировал Редькину мускулы, и тот пообещал больше не приставать к тебе, Нимфанонна! – сообщил Ботаник.

Мы улыбнулись. Слава, вошедший за ним, отмахнулся и сел на стул. Он явно о чем-то размышлял.

– Я переживаю в преддверии расставания, – признался Ботаник.

– Ничего, мы расстанемся ненадолго, – успокоила его Нонна, – я скоро поеду в Москву поступать на факультет журналистики. А пока буду писать тебе письма.

«А ты? – мысленно спросила я у Славы. – Ты будешь писать мне? Мы ведь так и не сказали друг другу никаких важных слов».

Но Слава был погружен в свои собственные мысли.

– Арутюнян и Михайловская, – объявил, заглянув в комнату, милиционер, – ваша очередь. И поторопитесь, вас дожидаются родители.

Родители! Перспектива беседы с папой страшила меня намного больше, чем предстоящий разговор с милиционерами. Он наверняка надолго заберет у меня ноутбук… Я поставила стакан с чаем на стол и поднялась с места.

– Погодите, девчонки! – остановил нас у самых дверей Слава. – Меня сейчас отец заберет, поэтому хочу вам кое-что сказать.

Мы с Никой обернулись. Слава обвел нас всех взглядом и воскликнул:

– А ведь мы молодцы!

Он протянул руку мне и Веронике. Потом Ботанику и Нонне. Я пожала ему руку и подумала – какая же я глупая… Все мысли – только о ноутбуке. А ведь мы совершили такое дело – спасли человека.

– Да, – сказала я Славе спокойно, безо всякого кокетства, – ты прав. Мы молодцы!

Дверь в комнату, куда нас с Вероникой отвели, осталась приоткрытой, и пока моя подруга отвечала на вопросы женщины-милиционера, я увидела, как в коридоре появился мужчина в спортивном костюме. Теперь мне стало понятно, от кого Слава унаследовал крепкий волевой подбородок и внимательные серые глаза. Отец молча обнял сына, и они ушли. Потом я увидела, точнее, услышала бабушку Ботаника, которая забрала внука, почему-то приговаривая: «Ах ты моя хорошая… Ах ты моя умница…»

– Гаянэ, – обратилась милиционерша уже ко мне, – ты готова ответить на мои вопросы?

«Бабушка Ботаника назвала умницей клюку! – наконец сообразила я. – М-да… теперь при мне никто не посмеет назвать Звенигород Скучнигородом». А вслух произнесла:

– Да. Готова.

Рассказав женщине-милиционеру все подробности наших приключений, мы с Вероникой вышли в коридор. У дверей стояли родители.

Папа обнимал за плечи маму. Мама комкала в руках носовой платок. А у папы вместо обычного в последние дни шейного платка был повязан красный шарф из ангорки. В кресле сидела мама Вероники в ярко-желтом спортивном костюме. На ручке кресла примостился папин начальник. Он встал при виде дочери, широко улыбнулся и похлопал Веронику по плечу.

– Молодец, дочь, – с одобрением сказал «дэдди», приглаживая пшеничные усы, – не зря в своих герлскаутах целый год пробыла. И человека помогла спасти, и лес.

Вероника слегка порозовела. Я вдруг осознала, как это важно для нее – услышать похвалу отца. Уважение и доверие отца можно заслужить только правильными поступками.

– Но юбка на тебе отвратительная, – добавила мама Вероники. – Вас будут снимать для местной газеты, можно было одеться на поиски мальчика более элегантно.

Вероника с отцом переглянулись и расхохотались.

– А что я такого сказала? – надула губы-вишенки мама Вероники.

Я подошла к своим. Папа нахмурился. Я мигом представила ноутбук, запертый в его письменном столе.

– Пап… – несмело начала я.

Мама выскользнула из-под папиной руки и кинулась ко мне.

– Милая, – зашептала она, прижимая меня к себе, – когда мы обнаружили на кровати вместо тебя свернутое одеяло, мы… я…

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая