Судьбе вопреки - Райс Луанн - Страница 16

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая

— Подожди, подожди! Куда пригласила?

— На Фестиваль ирландской музыки.

— Вот это да! — воскликнул Патрик. — Не забывай — моя фамилия Мерфи. Слова «ирландская музыка» заставляют мое сердце биться чаще. Так ты говоришь, что пригласила сестру, а она не ответила?

— В принципе да.

— Не очень-то это похоже на поведение ангела. Даже падшего.

— Ты не забыл! — сказала Мариса, вспоминая, как поддержка Патрика, когда он был в Кейп-Хок, помогла ей вновь обрести желание играть на скрипке.

Слегка прищурившись, Патрик наблюдал за птицами, быстро кружащими над гладкой поверхностью воды.

— Разве может хороший ирландец забыть про такой ансамбль! Я все еще надеюсь как-нибудь услышать, как вы играете. Но не буду перебивать. Ты говоришь, твоя сестра не ответила на приглашение? А вы с ней были близки?

— Ну… — начала было Мариса и запнулась.

— Не очень?

— Раньше мы были очень близки. Но потом я вышла замуж за Теда…

— Эдвард Хантер опять наносит удар, — сказал Патрик. Он подумал о Лили и Мэйв, о годах, которые они провели в разлуке. Таких прекрасных женщин обманул этот подонок. — Что случилось? — спросил он.

Я сама себя об этом все время спрашиваю. Тут дело не в чем-то одном. Она просто не могла видеть, как я постепенно теряю себя. Она очень сильная женщина, я тоже раньше была такой. Мы стали медсестрами, потому что хотели помогать самым больным из всех больных и самым бедным из всех бедных… — Ее голос сорвался.

Патрик держал трубку и думал о том, как бы хотел ее сейчас утешить. Он уже видел этот ее затравленный взгляд в Кейп-Хок. Именно такой взгляд был раньше у других женщин.

— Жестокое обращение в семье может надломить человека, — сказал он. — Ты должна простить себя.

— А мне так хочется, чтобы Сэм простила меня, — тихо ответила она.

— Ты могла невольно оттолкнуть ее от себя, — предположил он. — Наверное, это и случилось.

— Да, наверное, — согласилась она. — И я от этого очень страдаю! И Джессика так любит Сэм. Чем дольше это продолжается, чем дольше у меня нет от нее вестей, тем больше мне кажется, что мы уже никогда не встретимся.

— Ты волнуешься за нее?

Когда она не ответила, он задал еще один вопрос:

— Ты сказала, что твоя сестра в Перу?

— Да. В горах. Ездит с отрядом врачей по бедным деревням.

— Ты знаешь, как называется этот отряд?

— Он базируется при клинике Джона Хопкинса в Балтиморе. Называется «Глобальная забота».

Патрик записал эти данные.

— Ты уверена, что она все еще в Перу?

— Уверена. Недавно она прислала по электронной почте письмо… правда, адресованное не только мне, но и всем ее друзьям… Так вот, в нем она пишет, что собирается поехать в еще один горный район.

— Как ее полное имя? По паспорту?

— Саманта Джоан Махун.

— ; Хочешь, я позвоню кое-кому из знакомых в международной полицейской организации? Они могли бы ее разыскать.

— Серьезно?

— Да.

Мариса долго не отвечала, борясь с собственным одиночеством, но в то же время изо всех сил стараясь понять, чего бы хотела сама Сэм.

— Не думаю, что ей это понравится, — наконец ответила она. — Я знаю, как трудно достать разрешение на посещение некоторых районов в тех странах, где она работает. Я бы не хотела создавать для них проблем. Думаю, мне лучше подождать, пока она сама объявится или напишет.

— Понимаю. А она раньше бывала в Кейп-Хок?

— Нет. Но я уверена, ей бы здесь очень понравилось. Особенно сейчас, когда начинается музыкальный фестиваль. Завтра Джессика устроит лимонадный буфет прямо рядом с беседкой на вершине холма. Могу себе представить, как обрадовалась бы Сэм! По крайней мере та Сэм, которую я знала раньше.

Патрик вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть Марису. Он слышал в ее голосе любовь и знал, что сделает все что угодно, чтобы ей помочь. Они были связаны друг с другом связью, которую сам Патрик не смог бы выразить словами.

Мариса нарушила молчание:

— Все равно, я хочу поблагодарить тебя за то, что предложил помощь.

— Не нужно меня благодарить.

— Я тебе сейчас кое-что сыграю. Нашу любимую песню, — сказала она. — Мою и Сэм.

Он услышал, как она, положив трубку на стол, провела смычком по струнам. А потом из его телефона полилась самая прекрасная мелодия, которую он когда-либо слышал.

Патрик Мерфи закрыл глаза, чувствуя, как под ногами колышется палуба катера. После развода его мир стал таким зыбким. Ему казалось, что Земля соскочила со своей оси и он вот-вот вообще улетит с ее поверхности. Но сейчас, в этот момент, даже несмотря на волны, поднятые проходящим мимо буксиром и заставившие его катер плавно качаться, он почувствовал, что обретает почву под ногами.

Музыка, лившаяся из-под смычка Марисы, завораживала его. Он хотел, чтобы она никогда не кончалась. Хотелось слушать ее всю ночь. Мариса играла чудесно, и мелодия напомнила ему и холмы, и утесы, и китов, и скалы Кейп-Хок. Слушая эту музыку, Патрик хотел запустить двигатели своего катера и отправиться на север, через канал Кейп-Код, прямо в Новую Шотландию.

Он сдержал свои чувства, сказав себе, что Мариса просто играет ему песню, а не приглашает приехать. Он слушал ее игру, а его напрягшиеся мускулы расслаблялись, по мере того как музыка заполняла тело и душу.

Он мог поклясться, что слышит, как она раскрывает ему свое сердце. Он не мог в это поверить, но почувствовал что-то вроде надежды. Надежды на что? Это не имело значения. Закрыв глаза, он просто слушал, как играет Мариса, зная, что сделает все возможное, чтобы вернуть ее сестру назад.

Хаббардз-Пойнт в летнюю ночь — самое близкое к раю место, какое могли бы найти на земле большинство людей. Волны плещутся о берег, сверчки поют в густых, перепутанных ветвях жимолости, а в соленом морском воздухе плывут пряные ароматы роз, дикого тимьяна и американского лавра. Над головой сияют звезды, а во дворах домов мелькают светлячки.

Лили сидела на задней террасе, завернувшись в одеяло и слушая шум волн. Ее нервы были как оголенные провода — при каждом шорохе она вздрагивала. Один за другим гасли огни в домах городка. Она слышала, как перекликались козодои на болоте. Сама природа казалась зловещей, будто опасность пряталась в каждой тени. Ей даже хотелось, чтобы Эдвард наконец появился, потому что она уже не выдерживала напряжения ожидания и размышлений о том, каков будет его первый шаг.

Сейчас, глядя на воду, она думала о дочери. Спит ли она уже? Несколько часов назад они разговаривали по телефону, и Роуз сказала, что Лайам прочитал ей на ночь сказку, но спать ей не хочется.

Лили тоже не хотелось спать. Она увидела, как метеор пронесся через ночное небо, и затаила дыхание. Она хотела обнять Роуз, обнять Лайама, но их не было рядом. Они были на Род-Айленде, и Лили не видела их уже три дня.

Как такое вообще могло произойти? Неужели жизнь похожа на метеор — сверкающий, внезапный и не поддающийся управлению? Или в том, что этой ночью она оказалась именно здесь, заключался какой-то особенный смысл? Все события, приведшие ее сюда, были предопределены? Казалось, все вращалось вокруг Эдварда… и она поймала себя на том, что вдруг вернулась назад во времени к воспоминаниям, которые старалась отбросить, к тому дню, когда она впервые встретила Эдварда, когда еще была Марой.

Что произошло бы, если бы она тогда была голодающей художницей, а не успешным молодым дизайнером? Никто бы не подумал, что дорогие магазины, торгующие вышивкой, будут платить хорошие деньги за разработку рисунков для холстов, но именно так и было. И Эдвард увидел свой шанс.

За две недели до Рождества 1993 года Мара Джеймсон вылетела в Вашингтон из аэропорта города Провиденс. Одни из ее лучших заказчиков — владельцы магазина в Джорджтауне, который назывался «Дельфиниум и плющ», — пригласили ее на чай, чтобы познакомить со своими клиентами и ее поклонниками. Из-за сильного снегопада, из-за приближающегося Рождества, из-за того, что все последние дни она работала допоздна, а ее бабушка посоветовала ей побаловать себя, она решила полететь бизнес-классом и даже заказала номер в гостинице «Хей-Адамс».

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая